Время Скорпиона (сборник) - Галина Лавецкая

Что будет завтра – никто не знал, но в хорошее не верили. Кто-то, назанимав денег, кинулся в Польшу, в Китай и осел на вещевых рынках, кто-то покидал страну, кто-то спивался.

Ольга была родом из обрусевших немцев, им, конечно, прямая дорога в уютную, стабильную Германию. Взвесили все за и против: в Москве было наработанное «имя» в профессии, а там начинать с нуля… Все же решили рискнуть…

Германия встретила переселенцев тишиной и чистотой уютного провинциального городка рядом с Эрфуртом, большой светлой квартирой и социальной помощью на первых порах.

Маленькая Каринка легко вписалась в новую жизнь, взрослым было труднее. Жизнь в немецкой провинции резко отличалась от прежней, московской.

Крошечная квартирка на Таганке с шестиметровой кухней, где собиралось по пятнадцать человек друзей, где спорили о живописи, кино и политике, где слушали музыку до утра и где почти всегда гостили друзья и родня из Еревана. Как невозвратно далеко это осталось!

Когда первая суета оформления документов улеглась, о них вроде и забыли. Надо было учить язык и пытаться пробиться в профессию. Надо было писать, звонить, договариваться о встречах в изда тельствах, рекламных и дизайнерских агентствах, надо было показывать свои работы и уверять, что ты можешь все, дайте только возможность. Попробуйте, рискните – не пожалеете. Иосиф учил язык, не стесняясь говорить неправильно, подшучивая над своими ошибками… Красивый, ироничный, темпераментный, с улыбкой встречающий отказ: «Нет, нет, какие сожаления… наверное, по-своему вы правы, но я не прощаюсь… Подумайте, это вас ни к чему не обязывает… я сделаю бесплатно, и вы посмотрите. Возможно, это будет то, что вам нужно. Ведь мы с вами профессионалы и должны всегда искать что-то новое. Жду вашего звонка…» И все же первый заказ он получил для Ольги. Иллюстрация детской книги. Роскошное подарочное издание. Это был шанс начать успешную карьеру.

Ольга, ах, Ольга! Талантливая художница, всегда в тени Иосифа, вокруг которого жизнь кипела и бурлила людьми, событиями, страстями… Тихая, молчаливая, грустные глаза и казавшаяся нам вечной влюбленность в своего кумира: «Как Осик решит, если Осик хочет, Осик делает, Осик знает…» Этническая немка Ольга не приняла историческую родину и впала в глубокую депрессию, а Иосиф не увидел этого вовремя. А может, просто минуты свободной не было… дела, встречи, поездки, освоить компьютер – какие возможности открываются! Ночами упорно долбит немецкий… не просто объясняться, а говорить на равных, как немец. Нет, лучше, как хорошо образованный немец.

Ольга запорола заказ. Просто не сделала к сроку. Не было настроения, не было желания. Ей стало все неинтересно: ребенок, муж, работа. Целыми днями она сидела одна в квартире и думала о чем-то своем. Кто знает, о чем? Она ни с кем не делилась. У Каринки – своя школьная жизнь, полная новых друзей и событий. Иосиф через пару лет полностью освоился, завален работой, его знают, его приглашают. Он работает по двенадцать часов в сутки. Все свободное время посвящено Карине. Иосиф любит дочь, как только могут любить восточные отцы, Карина – свет в окошке, и он пытается компенсировать ей безразличие матери. Летом они ездят в Ереван, и там любовь льется на девочку солнечным водопадом. Три счастливые недели Карина – любимое, балованное дитя. Так они с Иосифом заряжаются на долгие месяцы разумной, рациональной немецкой жизни. Ольга с ними не ездит Не хочет покидать свой разрушенный мир, раковину, где она спряталась от чужого, неинтересного и непонятного ей…

Нельзя сказать, что Иосиф не обращал внимания на то, что с ней происходит, или не пытался помочь. Но все эти попытки разбивались о стену, которую Ольга воздвигла между ними.

– Оль, нас приглашают мои коллеги.

– Осик, иди один, мне не хочется.

– Оленька, в субботу празднику Каринки в школе. Все родители…

– Осик, пожалуйста, сходи сам.

– Оля, Каринка играет в спектакле, для нее очень важно, чтобы и папа, и мама, как у всех.

– Ох, прошу тебя, Осик, я не могу, не могу, понимаешь?

– Но почему, Оля-джан, почему? Ведь это твой ребенок! Объясни, Оля!

– Бесполезно, Осик, ты ничего никогда не поймешь. Потом Ольга ушла. Просто переехала на соседнюю улицу, где Иосиф снял ей маленькую квартиру. Они развелись. Иосиф переживал это эмоционально и бурно. Карина осталась с отцом. Она навещала Ольгу, звонила ей, рассказывала свои новости. Сама Ольга никогда не звонила и ничем не интересовалась. Она больше не рисовала, но и не пила от тоски, что было бы вполне по-русски, а уж что она делала в одиночестве, что оплакивала или вспоминала – никто не знает. С друзьями она не общалась, да и все московские друзья, с которыми в течение всех этих лет перезванивался и встречался Иосиф, были, в общем-то, его друзьями. Его друзья, его дочь, его жена, его карьера… А что у нее? Свой у нее был только талант, но она его оставила в Москве.

1994 год. Москва

– Алло, алло, Колюнчик, привет!

– А, Осик! Осик дорогой, как я рад…

– Колюнчик, получил твое письмо и каталог. Старик, я был потрясен… Совершенно новый стиль. Нет, рисунок тот же, филигранно-ювелирный, но живопись! Цвет! Сюжеты совершенно фантастические… С графикой все, да?

– Да, завязал. Столько лет потрачено, а где те книги? Кому нужны? Нет, только живопись. Время, время, друг Иосиф. Полтинник скоро!..

– Да брось, когда еще тот полтинник…

– Нет, правда, работаю целый день, не вставая, пока свет есть. А как тебе сам каталог?

– Каталог как раз не очень. Кто тебе делал?

– Нинка.

– Следующий я тебе сделаю. Об ложка у Нинки неудачно вышла, переборщила с цветом. Фамилия твоя пропадает среди этого мельтешения. И вообще можно было много интереснее сделать с такими-то работами…

– Ну, когда еще следующий смогу… большие money все стоит.

– А как ты думал! Да все равно накопятся новые работы – придется делать. А уж я тебе такую об ложечку выдам, восторг сплошной!.. Я сейчас, Колюня, такие вещи делаю!

Серьезно, без хвастовства… Ну, да здесь и печать на другом уровне.

– Да уж представляю… Сам как? Ольга? Каринка?

– Работаю, кручусь, целый день… иногда в день по триста-четыреста км наматываю. Каринка, как рыба в воде, все ее радует здесь – привыкла. А Ольга, что Ольга… не очень… После той истории с первым заказом, помнишь? Я тебе писал тогда…

– Да, конечно, помню. Обидно, такой шанс упустила…

– С тех пор – ничего. Ничего не делает, язык не учит, никуда не ходит… В общем, беда, старик. Ну не будем о грустном. Безумно рад тебя слышать. Когда соберешься приехать? Ведь сейчас не сложно, приглашение вышлю.

– Приеду, Осик, обязательно приеду. Надо несколько работ сделать, задумки есть. Выставка намечается, успеть хочу.

– Ты хоть пиши почаще. Для меня твои письма – праздник души. Наливаю бокал вина и смакую твои эпистолярные изыски. Даже Ольга улыбается, когда ей читаю…

– Поцелуй ее от меня. И позванивай, Осик, не пропадай.

– И я жду, Колюнчик, жду. Хочется пообщаться, как следует, наговориться обо всем. Знаешь, как мне этого не хватает! Друзей, общения… Иногда такая тоска накатит, все из рук валится…

– Осик, все понимаю… Но Бог дал талант – это дар. Надо работать. Работа от всего лечит. Уходишь в свой мир, там все другое. Ты мастер, не хандри… Увидимся, обязательно увидимся…

– Ну, все, все… не буду раскисать.

– Обнимаю тебя. Привет своим.

1995 год. Эрфурт

– Алло, Осик, привет, дорогой.

– Диана, радость моя, как хорошо, что ты позвонила… Рассказывай, что там в Москве?

– Да как-то все налаживается. Бегаем, работу ищем, все сейчас на компьютерную графику перешли… оно и быстрее, и возможностей больше. Общаемся, встречаемся, но уже не так, как раньше. Да мы с тобой говорили об этом. Все изменилось, все хотят зарабатывать деньги… считаем только на доллары и в доллары все переводим… А это, сам понимаешь, меняет отношения… Мишка, Давид открыли свое агентство, в рекламу ушли – бешеные деньги… У Нинки своя типография – ты знаешь, какие это возможности… А кто-то с хлеба на воду перебивается, не может найти свою нишу… расслоение общества…

– У тебя-то с работой все в порядке?

– Да, тьфу-тьфу… вроде хорошо. Платят прилично. Ребята руководят нормальные, важен результат и сроки, а работай, как хочешь, хоть дома… Ты знаешь, я с утра никакая, но потом могу до ночи сидеть, не вставая. Да, самое главное, я же в Ереване была, только вернулась… К твоим заходила, они тебе письма и какие-то подарки передали. Гарик летит в Берлин, я ему отдала. Ты в Берлин-то сможешь подъехать? Он тебе позвонит…

– Господи, Динка, да на крыльях прилечу. Когда он едет?

– В среду, кажется. Он сразу позвонит, неделю пробудет, увидитесь.

– А как там наши? Как Ереван?

– Ох, Осик, нищета, город опустел, больше пожилых и женщин с детьми. Все на заработки уезжают в Москву или за границу к родне. В основном в Америку…