Черная луна - Татьяна Морозова

Это продолжалось довольно долго. Мальчишка придвинулся к старику и шепнул ему в самое ухо:

– Что он делает?

– Камлает. Разговаривает с эренами, зовет их.

– А что нам делать?

– Ждать.

Ждать, когда соберутся духи, пришлось не менее часа. По мере их приближения звуки бубна становились все ритмичнее, короче, они будто наполнялись энергией неведомой силы.

Шаман стал издавать гортанные крики, похожие на вороньи. Вот крики зазвучали громче и надрывнее, бубен запрыгал в руках шамана, а сам тот резко вскочил и стал стремительно кружиться вокруг костра.

Из темноты послышались завывания волка. Мальчишка невольно вздрогнул.

Старик и мальчик сидели на земле, не попадая в полосу света. Все звуки святого Ольхона утонули в буйстве шаманской пляски. Бешеные удары в бубен все сужали и сужали пространство, закручивая его в воронку. У мальчишки нестерпимо колотилось сердце, и лишь усилием воли он заставлял себя не шевелился – ему отчаянно хотелось влететь в центр этой невидимой воронки, раскинуть руки и заорать во весь голос…

Вот шаман закружился как юла, от мощи его бубна, казалось, могли разорваться скалы… У мальчишки потемнело в глазах, и он увидел, как затанцевала, отделяясь от камня, и светящаяся белая нарисованная фигурка у входа в пещеру…

Шаман остановился как вкопанный, загнав своего «коня» в сумасшедшем ритме. Невидимая воронка крутилась теперь прямо над его головой…

А потом мальчишка понял, что настал его черед: шаман побежал в пещеру и старик толкнул внука вслед за ним.

Парень, пошатываясь на деревянных ногах, приблизился к белой фигурке – это и была солнечная Шаманка, в честь которой назвали скалу. Рядом он увидел надпись на неизвестном ему языке. Под камнем лежали черные четки с теми же знаками, выгравированными на каждой каменной бусине. Мальчик взял четки и вошел в пещеру вслед за шаманом.

Глава 2

2000 год

В городке Рихтерсвиль туристы, налюбовавшись вдоволь видами на озеро Цюрих, бродили, выискивая места за столиками уличных кафе.

Рестораны предлагали свои коронные блюда: бифштекс из конины, рагу из кровяной и ливерной колбасы, оленье мясо, запеченное с каштанами, тонкие полоски телятины с грибами в сливочном соусе. Время было предобеденное, всюду раздавались приветливые возгласы официантов: «Mahlzeit!», «En Goute!», «Bon appetit!», а от распространяющихся в чистом альпийском воздухе запахов горячей и пряной пищи этот мирный уголок с его неторопливым существованием казался сущим раем на земле.

Стояла первая фаза осени, когда лето еще не желало уступать свои позиции и щедро дарило последнее тепло.

Обед в Швейцарии – время священное, жизнь замирает на полтора-два часа, и ничто не способно оторвать истинного швейцарца от изделий гастрономического и кулинарного искусства. Ничто, кроме чрезвычайного, форс-мажорного обстоятельства.

Для Дэни, высокопоставленного служащего местного отделения крупного женевского банка, таким обстоятельством стал неброско одетый мужчина, видимо иностранец.

Впервые этого мужчину Дэни увидел из окна своего кабинета, когда потянулся от рабочего стола к стеллажу с бланками отчетности. Мельком глянул в окно и остановил глаза на незнакомце, покупающем уличный хот-дог с пивом.

Любой швейцарец с негодованием отверг бы саму мысль о фаст-фуде. Но иностранцы, особенно выходцы из России, часто предпочитали дешевый хот-дог и пиво великолепию здешней национальной кухни. Пиво тут стоило дешевле минеральной воды.

Дэни тут же забыл про человека, жующего хот-дог на противоположной стороне, и занялся делами. До обеда оставалось полчаса.

Будучи отличным менеджером-финансистом, Дэни рассчитывал вскоре занять место управляющего всем отделением банка. Его карьера складывалась безукоризненно. Он был педант в лучшем смысле этого слова, и женевское руководство уже не раз подтверждало серьезность своих намерений в отношении роста статуса Дэни. Он должен был стать директором.

Заполнив бумаги, Дэни выключил компьютер, навел порядок на своем столе, накинул на плечи пиджак, висевший на вешалке, вышел из кабинета, закрыл его на ключ и стал спускаться по широкой лестнице к выходу. Он любил обедать в кругу семьи, тем более что от офиса до дома был всего один квартал. Полезно пройтись немного в предвкушении сытного обеда, приятно прогуляться и обратно с полным желудком. Для сидячей работы – отличное разнообразие.

В этот раз Дэни немного припозднился. Служащие банка уже разошлись, кто домой, кто в ближайшие ресторанчики. Два охранника разговаривали с тем самым мужчиной, что несколько минут назад ел свой хот-дог под окнами банка.

– Вот тот, кто вам нужен, господин Романов, – сказал один из них, показывая рукой на Дэни.

Дэни поморщился. Что за манера у русских – являться в неположенное время? Романов? Какой еще Романов?! И почему охрана ведет себя вопреки сложившимся раз и навсегда правилам?

Господин, только что уплетавший хот-дог, медленно повернул к нему физиономию. Дэни увидел невероятно знакомое, почти легендарное лицо…

– Все хорошо. Добрый день, – сказал на чистом немецком языке мужчина. – Имею честь представиться, Николай Александрович Романов. Русский император. Все хорошо.

Дэни обомлел. Он смотрел в голубые кроткие глаза императора и страдал оттого, что встреча произошла так внезапно, так несвоевременно и…

– Друг мой, не нужно переживать. Хорошо. Я к вам инкогнито. Вы меня слышите? – участливо произнес император.

– К-конечно, Ваше Величество! Я весь к Вашим услугам… – пролепетал Дэни.

– Вот и прекрасно. Хорошо. Я храню в вашем банке свои вещи. Вы знаете об этом?

– К-конечно, Ваше Величество!

Еще бы Дэни не знал – он имел доступ к сейфам особой секретности и был посвящен в тайну. А тайна состояла в том, что в 1913 году на высочайшее имя Николая Александровича в этом банке был открыт счет и, помимо денег, в банковское хранилище поступили личные драгоценности императрицы Александры Федоровны. Они должны были храниться сто лет, а по прошествии срока банк обязался передать их дееспособным английским родственникам царственной четы.

– Все хорошо, друг мой, дайте руку и ведите меня к моим сокровищам, – сказал император.

Дэни, обливаясь потом от волнения, вложил свою руку в протянутую ладонь Николая Александровича. В момент, когда их руки соприкоснулись, швейцарец испытал ощущение, будто замкнулась цепь с единым круговоротом энергетического потока. Он и император стали одним целым – феноменально!

Охрана выполнила необходимые приказания, и путь к подземному хранилищу они преодолели беспрепятственно.