Без шума и пыли - Анатолий Сарычев

Узконаправленный микрофон размером с винтовку «СВД», установленный на железной крыше театра, был снабжен оптическим прицелом. Узкоплечий мужчина лет сорока, с огромными залысинами, которые доходили почти до затылка, судорожно дергая руками и головой, наводил трубу микрофона на площадь перед администрацией области.

Три цифровых магнитофона одновременно крутились, записывая акустический сигнал по трем независимым каналам.

Взяв наушники у оператора, Филарет стал осторожно наводить микрофон на губы высокого полного мужчины, стоящего справа от трибуны.

– Деньги придут в пятницу вечером, и вы их отдайте на сортировку. Там много старых изношенных купюр, а мне они нужны в понедельник утром, примерно к десяти часам, все новые, – спокойно говорил полный, не меняя выражения лица.

– Такую сумму нам сразу не выдать, – попытался возразить худенький остроносый мужчина в больших роговых очках.

В нем Филарет узнал исполнительного директора Экспресс-банка.

В его банке он устанавливал вентиляцию, в нем работала Лариса, и его он в субботу собирался ограбить.

– Десять процентов от всей суммы будет для вас отличным заработком. Во вторник или среду мне деньги будут уже не нужны. Купюры должны быть номиналом по сто, пятьдесят и двадцать долларов. Деньги в пачки не связывать. Сразу складывайте в пакеты по миллиону долларов. Платежное требование вам привезут в субботу к обеду.

– Этой работой мне придется заниматься самому в субботу вечером и целый день в воскресенье, – тяжело вздохнул исполнительный директор.

– Можете сразу каждую десятую купюру откладывать себе. Пусть это вас немного утешит! – хохотнул полный мужчина и по-приятельски хлопнул по плечу исполнительного директора.

– Значит, в субботу сортировка работать не будет, – тяжело вздохнул директор.

– Свободен! – распорядился полный, оставаясь на месте.

Через минуту сзади к толстому мужчине подошел рыжий высокий парень лет двадцати пяти, в черных очках, закрывающих половину лица, и, четко, тщательно выговаривая слова, произнес:

– Груз будет в понедельник! Мешки привезут из Новороссийска, под маркировкой высококачественного корабельного цемента. Три тонны С-18 хватит, чтобы взорвать не только весь завод, но и половину города. Я дам команду ввезти взрывчатку в город только после получения денег.

– Деньги будут у вас тоже в понедельник! – уверил полный, спокойно взирая на митингующую толпу.

– Как говорил один ваш русский герой: «Деньги вечером – стулья утром! Деньги утром– груз вечером!» Только стопроцентная предоплата!

– Вы что, мне не верите? – оскорбился полный.

– Конечно, нет! Какая может быть вера в бизнесе? – удивился рыжий и исчез так же незаметно, как и появился.

Резкий звонок мобильного телефона оторвал оператора от наушников.

– Слушаюсь! Буду через тридцать минут! – отозвался оператор, сдергивая наушники с головы.

Подойдя к Филарету, оператор попросил:

– Ты подежурь на крыше, а я через часа два– три вернусь! Срочное задание руководства!

Толстяк ушел с митинга, легко скрывшись в толпе. Двое сопровождавших его плечистых молодых людей, один спереди, другой сзади, с не меньшей ловкостью, чем сам хозяин, лавировали в толпе.

Филарет снова взглянул в прицел узконаправленного микрофона и обнаружил на месте толстяка здоровенного мужика с рубленым мясистым лицом в милицейской форме с погонами подполковника.

Рядом с ним стоял высокий лейтенант, перетянутый крест-накрест белыми ремнями, и говорил, не поворачивая головы в сторону полковника:

– Мы не успели ничего сделать! Я подбежал к машине, а там трое моих ребят без сознания лежат и бутылка из-под водки на полу валяется. Все трое совсем в отключке, никак не можем привести в себя.

– И не приведете никаким образом часа четыре. В водку добавили клофелин. Этих ребят спрячь на квартиру – вот тебе ключи! Улица Фонвизина, сто сорок семь, квартира пятнадцать. Ребята пусть отоспятся, а по работе ты их прикрой. Опять этот драный инженер ускользнул! Верткий, как угорь. Я даже начинаю им восхищаться! – добавил подполковник, сделав огорченное лицо, которое больше походило на морду волка, у которого выдернули из пасти уже пойманного зайчишку.

– Он у меня за своим драндулетом и за правами побегает! – зло сказал лейтенант, поигрывая жезлом.

– Инженеришка все равно сядет. Я ему через прокуратуру подгажу, – ощерился подполковник. Филарет заметил, что у него справа блеснули золотом две коронки.

– Товарищ подполковник! Что с его правами и машиной делать?

– Машину отгони на штрафплощадку, с потерпевшего возьми объяснение, документы инженеришки сдай по команде. Завтра утром он у меня в кабинете будет кровью харкать!

Он махнул лейтенанту рукой, отпуская его.

Филарет посмотрел на приборы, заметив, что один магнитофон продолжает писать акустические сигналы с микрофона.

Запасная кассета нашлась в кофре с принадлежностями, а переписать запись было делом одной минуты.

Филарет не поленился и стер последний разговор с контрольной записи всех магнитофонов и только закурил, усевшись на кофр, как на крышу взобрался оператор и с ходу стал упаковывать оборудование.

– Вас опять к начальнику управления просят! – буркнул он, внимательно смотря на Филарета.

Спускаясь вниз, Филарет на площадке второго этажа сунул записанную магнитофонную кассету в щель между кирпичами и спокойно начал спускаться вниз.

В кабинете начальника управления ФСБ дым стоял столбом.

– Этот ваш инженер стал носителем совершенно секретной информации. Это совершенно секретная операция, проводящаяся под эгидой управления охраны президента! Мало того, что он не сотрудник органов, у него еще нет допуска! – кричал лысый.

– Что ты кипятишься, как чайник на плите, – спокойно заметил третий мужчина, вышедший из комнаты отдыха. – Пока ты бозлал, как базарная девка, я проверил этого инженера. Он бывший морской спецназовец, и у него действительно допуск зет-восемь-три со звездочкой, который не имеет срока давности. Ни у тебя, ни у начальника управления, ни у меня такого нет, – спокойно сказал невысокий кругленький мужчина с седым ежиком на голове.

– Что это за допуск? – недовольно сказал лысый, разом сбавив тон.

– Знать тебе, Фима, о таком допуске не положено, да и незачем. У парня эта форма есть. Кстати, я звонил в санэпидстанцию в Москве. Парень действительно может тебя упечь на тридцать дней в больницу, и будет прав.

– Что за форма тридцать? Я совершенно здоров! – возмутился лысый.

– Это холера. Если есть подозрение на холеру, то пациента кладут на обследование на тридцать дней. Ты находишься на территории города, и он имеет право отправить тебя на обследование.

– Да я пошлю его, и буду прав!

– В случае отказа дело передается в прокуратуру, и тогда больной в принудительном порядке подлежит госпитализации.

– Козел он, твой инженер! Я его в порошок сотру! – взъярился лысый.

– Сначала он должен дать заключение о полном соответствии записанного голоса с образцом! – напомнил Ежик, снова скрываясь за дверью комнаты отдыха.

– Ваша задача, господин инженер, дать официальное заключение о соответствии или несоответствии образца голоса с записанным сегодня. Это придется сделать прямо в управлении, – с порога, едва Филарет зашел, заявил начальник управления.

– Не получится, господин генерал-лейтенант!

– Как не получится! Надо срочно сделать! – снова взвился со своего места лысый.

– Объясняю популярно. Для проведения такого анализа мне понадобится дня три-четыре. Написать заключение еще день. Раз вам нужно официальное заключение, значит, я должен выдать вам его за подписью главного государственного санитарного врача. Он проверит мои выводы, напишет заключение, и только потом я вам его отдам. Вам придется оплатить через банк пятьдесят тысяч рублей. Только при поступлении денег на расчетный счет санэпидстанции, в которой я имею честь служить, мы отдадим вам на руки санитарное заключение. Идет вторая половина дня, а пока я доберусь до лаборатории… Только завтра с утра я смогу начать работать по вашему заданию. Машину и права у меня милиция забрала, когда я к вам направлялся, так что времени потребуется еще больше.

– Машину и права вам сегодня же вернут. Деньги я перечислю завтра с утра. Постарайтесь как можно скорее выполнить работу, – попросил генерал-лейтенант.

В лице его мелькнула, или Филарету показалось, гримаса, которая дала ему понять, что надо не очень торопиться с выполнением задания.

– Прямо сегодня начну работать, – уверил Иннокентьев.

Отсекая дальнейшие вопросы, Филарет попросил:

– Мне нужно только одно слово из записанного сегодня разговора и такое же слово из контрольной записи. Желательно из четырех-шести слогов.

– Машина управления вас отвезет в ваш городок. Запись подготовят в течение часа. Пока сходите вниз, пообедайте в нашей столовой, там неплохо кормят, – предложил начальник управления, давая понять, что разговор закончен.