Замок на болотах (СИ) - Александр Гарин

   - Стал быть, она и есть, - она блеснула улыбкой, возвращая берет на место и лихо заламывая его набок. - Аль не похожа?

   - Имя-то у тебя есть, девка? - грубовато спросил рыцарь, не замечая её улыбки.

   - Конечно, - разбойница повела плечом, вновь показывая мелкие ровные зубы. - Как не быть? Всякому человеку и зверю имя имеется. На большаке да на трактах меня Сколопендрой кличут. Но то больше для охфициозу. Так-скать громкое звание. Свои же, да люд обычно Калей зовут. Каля-Разбойница. А тебя, милсдарь рыцарь, как звать-величать? Али не сподобишься с грязной, дурной девкой из лесу говорить, да себя называть?

   - Каля-Разбойница, - чудовищным внутренним усилием Казимир загнал внутрь рвущуюся из него ярость. Если бы он знал, что эта лесная мразь - действительно разбойница, он не стал бы прерывать развлечений деревенщины. Но теперь уже поздно, не убивать же ее самому. Это же надо было так ошибиться! Хотя, что там удивительного, он мог бы заранее увидеть, если бы смотрел внимательнее, а не шугался какого-то сглаза.

   Чуму бы на голову каждому разбойнику. Чтобы духу их поганого не было ни в этом мире, ни в том.

   Казимир, наконец, очистил нож, выкидывая окровавленную тряпку на траву.

   - Скажи мне, Каля, - тихо спросил он, так и не решив, как ему поступить. - До замка далеко ли? И есть на пути туда что-то, чего нужно избегать? Разумеется кроме... твоих сотоварищей?

   Очень хотелось спросить, где она была четыре седьмицы назад, когда безбожная шайка ей подобных мерзавцев вырезала отряд Рыжего Золтана, комеса Выжского, умертвив самого комеса и его дочь, знаменитую на всю округу рыжеволосую красавицу Ядвигу. Больше всего на свете сейчас Казимиру хотелось именно этого - знать, где была эта разбойница... Может... может она тогда была среди тех нелюдей, которые отняли у него его любимую сестру?

   Об умершем отце он не скорбел. Отец изгнал его шесть лет назад, лишив наследства, и только воля проведения вернула ему земли и титул - по праву приемствования. Отец умер раньше, чем успел назвать другого наследника. Нужно было только успеть вернуться до того, как на его земли наложится чья-то чужая хищная лапа.

   Но лучше бы ему не возвращаться. Лучше бы он сдох среди наемников, с которыми связался после смерти Лихора, лучше бы красавица Ядвига и ее избранник мирно правили в родовом замке Казимира - всяко лучше, чем было получить те вести, что вместе с перстнем дошли до него две седмицы назад.

   И вот он спас разбойницу. Может быть, даже ту, которая помогала резать глотку его отцу. Что за проклятье пало на весь его род?

   Ответа от разбойницы он так и не дождался. Она все так же стояла на пути его коня, загораживая дорогу, как-то чересчур самоуверенно и нагло разглядывая его, как выставленную на продажу кобылу. Совсем не так должно вести себя девке, только что вырвавшейся из лап насильников. А впрочем, что с нее взять. Прав был бородатый, сучье семя. Пусть покажет дорогу и проваливает. А Казимир лучше вернется в лапы ведьмы, чем еще хоть раз сунется не в свое дело. Благородный глупый рыцарь, спаситель страшных дам...

   - Оглохла, девка? - резко бросил он, нервно подергивая поводья готового рвануться вперед жеребца. Его зеленые глаза потемнели, сделавшись болотными. Он с трудом сдерживал ярость, уже тысячу раз успев пожалеть о том, что спас ее. Самоуверенный, наглый взгляд разбойницы, ее молчание ярили, и одновременно от них делалось не по себе. Она держала себя так, словно в ближайших кустах схоронилась вся ее шайка, и теперь они выбирают, как бы половчее всадить в него стрелу и получить свою добычу. Мимовольно он стянул с головы закрывавшую уши меховую шапку, и положил руку на рукоять меча.

   Губы девушки сжались в бескровную полоску, улыбка погасла, точно не успевший зародится из углей огонек.

   - Да нет, слышу тебя прекрасно, светлый господин, - нарочито медленно проговорила девушка, не спуская с рыцаря настороженных глаз. - Стал быть до замка...

   Разбойница пожала плечами, вытягивая из легкого, пристроенного на ремешке у бедра колчана стрелу. Рука Казимира, все еще державшая нож, чуть заметно дрогнула: попытайся девка схватить лук, нож без промедления вонзится ей в горло. Но та и не собиралась снимать лук. Вместо этого, покручивая в пальцах стрелу, Каля кивнула, уставившись в потемневшие от ярости глаза рыцаря.

   - Замков в округе несколько, - проговорила она задумчиво, - ты б, мил человек, поточнее говорил-та, ить не разберешь тебя. Замок Руста, в сорока верстах отселеча будет, токмо тамошний владыка шибко лютый, да не водятся за ним готеприимственные повадки. Энто я тебе так, на всяк случай поясняю, потому как не глядишься ты гостем желанным Зергину, корольку самопоименнованому. Есть дальше замки, но то земли иновладельные, так што особо я тебе ничего не скажу. Видать ты не туды путь держишь. А значицца тебе нужен замок Выжига. Так?

   Рыцарь кивнул, сдерживая желание отходить девку кнутом; вот ведь зараза, как слова-то цедит, не спешит разговоры вести.

   - Не особо то и далеко будет, верст тридцать, если знать тропки. Версты три на север подать, в аккурат начинаются земли выжские. От деревни на излучинке реки.

   Она коротко вздохнула, прочерчивая лицо кривоватой усмешкой.

   - Токмо знаешь, милсдарь рыцарь... Замок-то пуст стоит. Без хозяев. Оттого и странно, с какой такой радости, или иного какого умысла, тебе туда податься прихотелось? Хозяев перебили, - девушка зло куснула губу, - а я и не ведаю, кто посмел руку поднять на Рыжего. Че молчишь-та? Тебя я не знаю, с какой радости мне про Выжигу трепаться - тож не понятна. Можа ты шкуродер наследничек, коих тут шастает в последнее время по десятку за грош? Сродственничек, охочий до грошей покойного? Хорош глазьями зыркать: наследник старого Золтана не объявился, а желающих захапать замчишко всегда вдосталь найдется. А коли ты, собака путная, - при таком обращении Казимир сжал правой рукой рукоять меча, чуть потянул на себя, - из таких будешь, не дойти тебе и...

   Девушка умолкла на полуслове, как зачарованная уставившись на левую руку рыцаря. Пока разбойница говорила, Казимир снял кожаную перчатку, и держал теперь нож голой рукой. Только не на нож глядела Каля: точно привороженная не могла отвести взгляда от перстня, горящего в закатных лучах. Родовая печатка, герб и девиз умещались на круглом золотом поле, в обрамлении венка из мирта. Это перстень он получил вместе с вестью о гибели родных. Этим перстнем удостоверялся владельцем замка и прилегающих земель. И именно на этот перстень сейчас уставилась разбойница. Точь-в-точь как те сороки на ольхах.