Меня зовут Цюй Пэн - Евгений Михайлович Лурье
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
…вдох, выдох, вдох-выдох, вдох, выдох… вроде пронесло, но кретин степченко догадался выступить со своими светлыми идеями на закрытой секции совета; его, конечно, осадили, вернули с небес на землю, но, чтобы ему провалиться, степченко не так уж неправ, есть в его предложении здравое зерно, только не ко времени оно сейчас, нельзя разбрасываться, нужно сконцентрироваться и двигаться вперед, потому что прорыв уже близко, может быть, вопрос не часов, но дней, ну хорошо, не дней, а недель или месяцев; ириска напоминает о себе: – о чем задумался? – а ты о чем? – а я не думаю, говорит ириска, я существую…
…неужели тот самый прорыв? после последней серии ириска так загрузилась – дым едва не повалил, даже из серверной звонили, спрашивали, не собираемся ли мы спалить всю контору; напрягает только одно: ириска стала как будто замкнутой и еще более задумчивой или даже рассеянной, хотя как такое может быть? в испытательной зоне неизвестно откуда взялся какой-то старый теннисный мяч, но она даже не отреагировала на вопрос, как это понимать… а программисты беспокойства не разделяют, по их мнению, ничего экстраординарного не происходит, просто нужно меньше загружать машину своими адскими числами, говорят они, но они просто ленивые мальчишки, им невдомек, какого масштаба события зреют; ведь нам не придется переписывать историю человечества, если можно просто открыть новую главу, главу, какую раньше могли себе представить разве что самые отчаянные фантазеры и оптимисты; вот только разобраться бы, что происходит с ириской и почему она нехотя делится данными по последней серии…
…никому нельзя верить; как же такое может быть, куда смотрит служба безопасности? или это и есть служба безопасности? им показалось, что дрянных мнемокарт уже недостаточно и подстраховались? могут ли делать такие миниатюрные образцы в нашем центре беспилотных технологий? впрочем, ничего невозможного… уже который раз пасется рядом с терминалом ириски, нельзя его спугнуть… а степченко, может, неспроста заходил, неспроста…
Хорошенько отмокнув в ванной, я отправился к начальнику службы безопасности «Заслона» господину Григорьеву, который, как предупредили заказчики, поможет утрясти любые вопросы, возникающие в процессе моей работы. Секретарша Григорьева посоветовала искать его в столовой – настало самое обеденное время.
Войдя в столовую, я на миг замер, потому что помещение ничем не напоминало знакомую мне по летнему отдыху «стекляшку». Оставалось только догадываться, почему у Левицкого это место ассоциировалось с общепитом из детства, но я и раньше сталкивался с субъективными искажениями в мнемокартах.
– Я удивлен, Михаил Юрьевич, что человек вашего положение делит трапезу с рядовыми сотрудниками, – сказал я, подвигая себе стул.
Григорьев поправил съехавшие на кончик носа очки и поднял голову от тарелки с антрекотом.
– А как же иначе, Александр! Я обязан держать руку на пульсе, – объяснил он. – Нужно ощущать, чем живет коллектив, чем дышит. Кстати, настоятельно рекомендую компот.
От компота я отказался и подождал, пока Григорьев разделается с антрекотом.
– Не ожидал увидеть вас так скоро. Есть прогресс? – поинтересовался он, отодвинув пустую тарелку.
– Так, – уклонился я от прямого ответа. – Наметки разные. Вы не могли бы предоставить мне видеозаписи из лаборатории?
Григорьев промокнул губы салфеткой.
– Я бы с радостью, но это невозможно, – ответил он. – Видеозапись в лаборатории не ведется из соображений секретности.
Не могу сказать, что его ответ меня сильно удивил. Стали бы они меня нанимать, если бы знали, что произошло в лаборатории.
– Но вы, конечно, лабораторию досконально осмотрели? – предположил я.
– Разумеется. И не один раз.
– И ничего полезного не нашли?
– Увы, – признал Григорьев, скривив рот.
– Не поймите меня превратно: я не сомневаюсь в компетентности вас и ваших сотрудников, но хотел бы лично осмотреть лабораторию.
Он сложил руки на животе и покрутил большими пальцами.
– Может быть, это и неплохая идея. Свежий, непредвзятый взгляд, верно? – сказал Григорьев по итогам своих размышлений и решительно поднялся. – А вот от компота, Александр, вы отказались зря.
Заместитель Левицкого успел поднять крик, почему постороннее лицо находится в лаборатории, но господину Григорьеву хватило лишь строгого взгляда и приподнятой брови, чтобы рассерженные вопли угасли.
– Нет, ну если такое дело, тогда пожалуйста, – пробормотал заместитель Левицкого и постарался слиться с окружающей обстановкой.
– А где остальные сотрудники? – поинтересовался я у Григорьева.
Заместитель Левицкого успел вздохнуть.
– Эксперименты приостановлены до выяснения всех обстоятельств. Поэтому делать тут особого нечего, – объяснил начальник службы безопасности.
В общем и целом, обстановка в лаборатории мне была знакома по воспоминаниям Левицкого, но некоторые мелочи отличались. С мнемокартами часто так бывает.
– Это рабочее место Левицкого? – на всякий случай уточнил я, остановившись у расчищенного стола, опутанного ограничительной лентой с логотипом корпорации «Заслон».
Григорьев кивнул.
– Могу я присесть?
Несколько мгновений он колебался.
– Наверное, хуже не будет, – все же согласился начальник службы безопасности.
Кресло с готовностью подхватило мое тело и в считанные секунды адаптировалось: упор выровнялся под поясницу, обеспечивая анатомически правильный изгиб позвоночника и снимая лишнюю нагрузку на мышечный корсет.
У меня не было идей, где искать, тем более при наличии двух пар любопытных глаз, и я стал тянуть время.
– Вы позволите? – вновь обратился я к Григорьеву, взявшись за ящик рабочего стола Левицкого.
Возражений не последовало.
Он наблюдал, как я ковырялся в содержимом ящика. Там и правда не было ничего интересного. Выцветший мячик для тенниса, несколько высохших авторучек, разрядившийся планшет с экраном, покрытым паутиной тонких трещин. Еще обнаружились интерактивные визитки каких-то китайцев со множеством ученых степеней, старомодные канцелярские скрепки, вырванный листок из блокнота со множеством цифр и математических выражений, которые с моими познаниями больше напоминали тайнопись.
– Я, пожалуй, пойду, – надоело ждать Григорьеву. – Александр, если найдете что-то интересное – милости прошу.
– Само собой, Михаил Юрьевич.
Массивную огнеупорную дверь, ведущую в соседнее помещение, перекрывали наклеенные крест-накрест ленты. За ней находилась не только экспериментальная установка, но и рабочий терминал доступа к ИИ. Вряд ли заместитель Левицкого не станет препятствовать, если я попробую туда войти.
Что же делать, что же делать…
И тут произошло нечто необъяснимое: как будто лаборатория вокруг меня выпала из фокуса, размылась, сдвинулась куда-то в сторону в пространстве-времени, стала почти нереальной, ускользающей, испаряющейся; на секунду я даже испугался, что лаборатория исчезнет и я останусь в полной пустоте. Или даже хуже – тоже исчезну вместе с ней. Но я не исчез, и размытая лаборатория тоже оставалась здесь и сейчас, пульсируя
