Путь России. Новая опричнина, или Почему не нужно «валить из Рашки» - Михаил Делягин

В конце концов, того же адмирала А. В. Колчака.

В первую очередь это великий полярный исследователь. Он много раз был в США, откуда вернулся в Россию, потому что его позвали коллеги. А дальше он проявил полководческий талант.

Но никакой политической программы у него не имелось. А когда у вас нет идеологии, вы либо неэффективы, либо избыточно жестоки. И Колчака сейчас в Сибири вспоминают примерно как Гитлера в Белоруссии: до сих пор слово «колчаковец» – тяжелейшее, серьезнейшее оскорбление. Потому что колчаковский террор был чудовищным, и именно он обеспечил поддержку советской власти Сибирью. Большевиков не любили, но по сравнению с Колчаком они были заведомо меньшим злом.

При этом у Колчака была возможность почти гарантированной победы. В 1919 году Маннергейм, возглавивший Финляндию, которая боролась за независимость, предложил ему свою помощь – пожалуйста, вот мощная и воодушевленная обретением независимости финская армия, пойдем на Петроград, сметем большевиков, – а вы нам потом официально оставьте независимость. Существенно, что в тот момент она уже была получена – и де-факто, и де-юре, – но из рук Ленина, что полковнику царского Генштаба Маннергейму совершенно не нравилось.

А Колчак отказался.

Этот отказ неслучаен: он представляется еще одним проявлением того, что за белых стояли вчерашние люди, мыслящие прошлым, а не будущим, не понимающие не только еще только свершающихся, но и уже свершившихся в России и ставших необратимыми изменений.

Сопротивляться этим глубинным, фундаментальным процессам можно было, опираясь только на национализм – других стратегических путей просто не существовало. Это вполне подтверждает судьба гетмана Скоропадского – ему, генерал– адъютанту Николая Второго, истовому патриоту России, пришлось стать украинским националистом, потому что ему просто больше не на кого было опереться в борьбе против большевиков.

Надо сказать, что русские офицеры, эмигрировав, создали – или качественно укрепили – государственность во многих странах мира, не только в Финляндии.

Заслуга Маннергейма, за которую его чтят в Финляндии прежде всего, в том, что он сделал очень много именно для самосознания финского народа, поэтому его и чтят там. И он был достаточно лоялен, насколько это было возможно, по отношению к России, даже и к советской. Ведь во время блокады Ленинграда финны, естественно, попытались его взять. Но, получив один раз по зубам, просто заняли ту территорию, которую считали своей, и дальше шли крайне неохотно.

Логика понятна: с налета взять не удалось, а тратить жизни финских солдат на то, что мы сами не считаем своим, – неправильно.

Это не дружба, не партнерство, не сотрудничество, но это некоторые внутренние правила, которые очень сильно помогли нам.

А вот Колчак этих внутренних правил не понимал. Он долго находился за границей и не видел, что вернулся в другую страну. Он не видел предательства позднего царизма. Распутинщина, которая была чудовищным шоком для общества (хотя сам Распутин, может, являлся и прогрессивным общественным деятелем), прошла мимо него. То, что царский режим сгнил, Колчак, как и многие другие офицеры, просто не успели осознать. В этом их трагедия.

И нам нужно извлекать из этого уроки, потому что тот, кто забывает свою историю, обречен на ее повторение, и, к сожалению, отнюдь не в виде фарса.

Так вот, возвращаясь к царизму: то, что сделали большевики, при всех своих зверствах, неудачах и порочности, за первые же полвека своего правления, вполне сопоставимо со сделанным царским режимом, по крайней мере династией Романовых, за триста лет. И это несоизмеримо больше, чем сделали люди, «пашущие на галерах» и «отливающие в граните», за 20 лет своего руководства страной, если вести отсчет с Ельцина.

Сама по себе идея народного единства прекрасна и актуальна: здесь даже обсуждать нечего. Можно только восторгаться тактической гениальностью Березовского, на ходу «перекрестившего» спешно, буквально на коленке создававшийся под его кураторством в кризисе второй половины 1999 года избирательный блок «Мужики!» в партию «Единство» (ныне известную как «Единая Россия»).

Безусловно, я за единство: мы все принадлежим к одному, общему народу, одной, общей цивилизации. И каждый из нас – неотъемлемая часть этого народа и этой цивилизации. «Без меня народ неполный», по словам А. П. Платонова.

Но, с другой стороны, когда-то еще Евтушенко писал: «Но подлецу, кастрату не то, что как-то «не хочу» – я не могу быть братом!» Просто не выходит.

Когда приходится читать про массовые преступления – вплоть до убийств, – массово же покрываемые нашей якобы правоохранительной системой…

Когда приходится слышать разъяснения, пусть даже и в частных разговорах, что «это быдло должно работать 12 часов в сутки и не иметь никакой социальной защищенности, потому что оно быдло, а бизнес превыше всего», – вспоминается другое «превыше всего»: «Uber alles», как фашисты говорили…

Да, конечно, проект, выдвинутый было руководителями Российского союза промышленников и предпринимателей, официально был оформлен другими словами, а когда олигархи столкнулись с общественным негодованием, они сразу же сдали назад и объяснили, что их неправильно поняли, но суть дела от этого не меняется.

Какое единство может быть у нормального члена общества с людьми, которые систематически и последовательно ведут себя антиобщественно? Пусть даже они и поставили себя во главе общества при помощи сложных, непрозрачных и, вероятно, фальсифицированных процедур?

Сначала нужно их привести в норму, в чувство, встряхнуть по– хорошему или просто заменить – так, похоже, и дешевле выйдет, и проще…

Ответственное и разумное руководство государства спокойно решит эту задачу за полгода – другое дело, что пока взяться ему просто неоткуда.

Но когда оно будет создано – все поймут за эти полгода, что не надо выступать против российского общества, против народа. Поймут, что мы все являемся его частью. И олигархи, которые пока ведут себя не всегда культурно, побегут впереди процесса нормализации, по-есенински задрав штаны. И деятели, у которых головы кружатся от упоения своим величием, начнут следить за тем, что они говорят и в какой аудитории.

И это произойдет, что очень важно, без насилия – просто в силу примера. Ведь современное российское общество устроено очень забавно: у нас слабые традиции, слабая правовая культура, смешная – в прямом смысле слова до ужаса – судебная система. И либеральные реформы только усугубляют ситуацию.

В результате для общества именно государство – причем не его слова, но его поведение – является главным источником норм и правил. Государство выступает в роли командира танковой роты в эпоху, когда на танках еще не было раций и командир осуществлял руководство по принципу «делай, как я».

Сейчас государство в силу своего разложения далеко не всегда вообще понимает, что своим поведением невольно дает обществу команды и подает ему пример.

А общество воспринимает эти сигналы «всей кожей» и прекрасно их понимает. Среди плохих пиарщиков и либералов его модно обижать – определенной категории деятелей всегда мешает народ, – но наши люди по-прежнему если и не самые умные, то самые мудрые в мире. Вот пропаганду мы действительно не понимаем и с каждым годом воспринимаем все хуже, – а зачем ее понимать? Она что, имеет отношение к жизни?

Зато поведение государства россияне понимают очень хорошо. Как только отморозки с мигалками начинают тупо, цинично и массово нарушать правила дорожного движения, люди идут в ближайшую мастерскую, покупают мигалку и ставят ее на крышу своей машины. Кто-то – чтобы тоже безнаказанно нарушать правила дорожного движения, а кто-то – чтобы обезопасить себя от разного рода безумцев.

Один из моих знакомых лет восемь назад вырезал из фольги из– под шоколада какой-то безумный, совершенно фантасмагорический пропуск в Кремль. В Кремль он по нему, конечно, не порывался, но по городу ездил примерно год – пока не попал в очередную облаву. Но когда поймавшие его осознали, что этот навороченный спецталон не просто скопирован, а вообще выдуман от начала до конца, что таких форм не бывает в принципе, а сделан он из фольги и обертки от шоколада «Гвардейский», – они были настолько потрясены, что моего приятеля просто отпустили.

При желании оформить его можно было по-всякому. Но у задержавших был такой шок, что они даже сфотографировались с ним и с этим якобы спецталоном.

Кстати, тоже ведь пример народного единства.

Правда, в целом народного единства в нашей жизни, увы, нет. Народное единство – всеобщая мечта, которая в исполнении нынешней власти превратилась в абсолютную профанацию. Нельзя сказать даже, что это подмена реальности чем-то желаемым: политика государства внятно свидетельствует, что оно совершенно не хочет никакого единства.