Сущность - Лейла Тан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вначале успешной военной карьеры была затяжная и разрушительная священная война, чуть не ставшая концом человечества. Много лет два непримиримых лагеря с попеременным успехом пытались доказать что-то друг другу. За это время желтая раса, сохранявшая нейтралитет, завоевывала космическое пространство. Когда на орбите Юпитера засверкала струна кольцевого пневмотоннеля, противники опомнились, поспешно заключили перемирие и вместе бросились вдогонку потенциальному врагу, которого очень боялись. Несколько лет планета находилась на грани войны и мира, технологии достигли небывалых масштабов, перекрыв все, что было сделано за двести предыдущих лет космической эры человечества… Потом говорили, что боевые действия спровоцировал давший сбой компьютер. Как бы там ни было, война за господство в космосе началась и продлилась всего десять месяцев, но к моменту победы были сравнены с землей практически все города, и планета превратилась в опаленную адским огнем пустыню. Все закончилось внезапно – стороне, условно называющей себя «белой», удалось проникнуть в компьютерную систему противника и вывести из строя все – даже гражданские – космические и наземные объекты и коммуникации. Поговаривали, что предателем стал некто По, получивший затем в награду маленькую планетку на самом краю Периферии. Однако Фатху Али эта история не нравилась, он предпочитал считать, что победу принесла разработанная и осуществленная им операция «Фараон», после которой на кителе рядом с наградами, полученными на Большой войне (как ее теперь вежливо называли), засверкали новые ордена. Впоследствии операция «Фараон» была названа лучшей тактической операцией в истории планетарных конфликтов.
Мир оказался намного лучше войны, а навигационная карта гораздо полезнее его снайперской пушки. Все годы мира награды провели в сейфе на «Антонии». В последние несколько лет Фатх совершенно позабыл о них, вернее, старался не вспоминать, потому что хотел освободиться от прошлого. На Земле он не мог этого сделать, обязанный участвовать во всех мероприятиях Лиги чистой крови и умильно улыбаться краснощеким школьникам у своего портрета в музее Победы. Неприятности с Лигой могли стоить лицензии на бессрочную навигацию, поэтому он по возможности старался не заводить «Антонию» в земные порты, а брал заказы в удаленных колониях.
«Антония» почти отработала свой срок. Но Фатх Али гордился своей старушкой, они были вместе почти сорок лет, он помнил каждую минуту общения с кораблем, страдал, когда приходилось ненадолго расставаться, передавая судно в профилакторий. После каждого полета он ревниво осматривал корпус, выискивал малейшие царапины, лично проверял все системы. Он разговаривал с кораблем, будто тот был живым. И вот теперь старушка «Антония» в беде. Его «Антония» в беде! Эта мысль сводила капитана-навигатора с ума.
– Давно надо было сдать корабль на реконструкцию, – сказал Фатх. – Все оттягивал время, и – на тебе, пожалуйста. Мощностей не хватает.
Капитан хотел сказать еще что-то, но тут в рубку ворвался инспектор и, перебив его, радостно возвестил:
– Я придумал!
Элиот Рамирес был очень молод, но уже успел кое-что повидать, служа в элитных войсках. Он быстро оправился от шока и принялся генерировать идеи. Они почему-то не нравились капитану, но Эли не падал духом. Он привык поражать начальство, причем не всегда приятно. Инспектор всегда и во что бы то ни стало стремился отличиться и доказать, что он лучший среди лучших, даже если это могло стоить ему жизни. Во время парада выпускников Академии он взобрался на хрустальный шпиль Башни Совета и отплясывал там, повергнув в экстаз все женское население Столицы. Но репутацию парня с проблемами он заработал, когда однажды при задержании пиратского судна вышел в открытый космос без страховки. С тех пор его не допускали к серьезным операциям, чаще всего приставляя к военным грузам и чиновникам. Эли был разочарован и понял, что военная карьера слегка отодвинулась за горизонт, однако природный оптимизм и тут не позволил ему пасть духом. Он не сомневался, что лучшие его времена еще впереди и, несмотря на насмешки сослуживцев, с улыбкой принимал каждое новое назначение. Что расстраиваться? Жизнь только начинается. Он молод, здоров, интересен, а все остальное…
«Знал бы генерал, чем я сейчас занимаюсь, и без его приказа – думал Элиот Рамирес, торопясь на капитанский пост, чтобы осенившая его идея не успела улетучиться. – Если выберемся, надо будет попросить старика, чтобы накатал докладную на базу – «смелый, решительный, инициативный, надежный» и так далее. Посмотрим, кто тогда будет смеяться».
Его новый план был прост до гениальности. Нужно не побояться Устава Торговой Гильдии и вскрыть грузовой контейнер, в котором находился отправляющийся с одной внеземной базы на другую военный преобразователь устаревшей конструкции. Всю ответственность инспектор брал на себя. Затем останется только дождаться, когда станет ясно, кто тянет их к себе в рот, и нанести аннигилирующий удар по нему (кому?). Это очень просто, совсем как тогда, когда освобождали заложников в системе Кольца. Нужно только забыть о Рамочной конвенции, потому что в чрезвычайных ситуациях она не работает.
– Главное в нашем случае – это не попасть на обед к мыслящим кузнечикам, – резюмировал Элиот и хлопнул себя по колену. – Ну как?
– Просто гениально, – проворчал капитан и поднял руку. – Значит так, сынок, никакого контейнера мы вскрывать не будем. Мы будем сидеть и ждать, причем молча. Понятно?
– Так точно, – со вздохом отозвался инспектор. Он сел, положил руки на колени и подумал: «Ничего, еще повоюем».
Эпизод 3
Утомленный переживаниями экипаж спал, когда прекратилось ускорение. В капитанской рубке сами по себе загудели и замигали приборы, зажужжала сигнальная система, неожиданно возвестившая «бортовое время тринадцать часов ноль-ноль минут». Тина автоматически сверила часы и вдруг поняла, что «Антония» ожила.
«Так значит, мы не умрем?» – подумала Тина немного испуганно. Тут же совершенно отчетливо в памяти всплыло все, что она говорила и делала несколько часов назад. Сердце взволнованно затрепыхалось. Боже, как же ужасно она себя вела! Эта истерика, эти вопли, крики, слезы… Кажется, она даже грозила капитану какой-то комиссией… Как же она теперь покажется на глаза старику? Господи, как стыдно! Уж лучше бы они погибли.
Она подошла к зеркалу и критически оглядела себя.
