Чёрная топь - Юрий Нестеренко

Вот только почему никто так и не убрал грузовик с дороги?

«Прямо какой-то американский ужастик, — подумал Коржухин. Ему казалось, что он иронизирует, но на самом деле ему было не по себе. — Их любимый сюжет — молодая супружеская парочка едет на машине, где-то не там сворачивает и натыкается на ТАКОЕ… Правда, на молодых супругов мы с Алексом мало похожи, но все остальное сходится. Сейчас по сюжету впереди должен появиться указатель, возвещающий, что мы въезжаем в какой-нибудь Эндсвиль[1] или Последний Удел… И на первый взгляд это будет город как город, разве что немного странный. А ночью все его обитатели превратятся в монстров и придут по нашу душу.»

Впереди появился указатель.

— Кажется, добрались наконец, — преувеличенно бодрым тоном сказал Алекс.

— Угу, как раз вовремя — солнце заходит. («Ты любишь Стивена Кинга, Алекс?»)

Указатель, конечно, ничем не напоминал американские. Никаких этих

Вы въезжаете в город

ВЕЧНЫЙ ПОКОЙ

Население 666

Мэрия и муниципальные службы

ПРИВЕТСТВУЮТ ВАС

и выражают надежду,

Что вы останетесь здесь НАВСЕГДА

Вместо этого у дороги стоял обычный белый прямоугольник с черными буквами:

ИГНАТЬЕВ

Увидев это совершенно немистическое название, Сергей едва в голос не рассмеялся над своими недавними мыслями. Никто не смеется над суеверием охотнее, чем тот, кто только что готов был ему поддаться. Тем не менее, когда они миновали указатель, он все же бросил мгновенный взгляд через плечо. Разумеется, с обратной стороны знака красовалось то же самое название, только перечеркнутое косой красной чертой, словно гарантировавшей, что выехать из Игнатьева так же легко, как и въехать.

Лес как-то вдруг раздался в стороны, и впереди показался город. Как и следовало ожидать, он был невелик и, по крайней мере со стороны окраины, вообще походил скорее на большую деревню. Одноэтажные бревенчатые домики с садами и огородами разбегались по обе стороны от дороги, переходившей в главную городскую улицу. Как известно, во всех американских городках главная улица называется Мэйн-стрит, а во всех советских — улица Ленина. Конечно, с тех пор как города перестали быть советскими, единообразие нарушилось — но только не в такой глуши. Действительно, на потемневшей от времени стене первого же придорожного дома красовался знакомый номерной полукруг с цифрами 68 в центре и надписью «ул. Л е н и н а» по периметру.

Коржухин сбросил скорость и ехал, поглядывая по сторонам. Кое-где над трубами вился дымок, но не было видно ни одного человека. Сергею это показалось странным — в теплый июльский вечер на улицах провинциального городка всегда можно увидеть достаточно народу. Старушки, вышедшие посидеть на крылечках или на врытых в землю скамеечках, мужики в майках, собравшиеся покурить у забора, молодежь, небольшими стайками фланирующая в сторону местного клуба, вездесущая ребятня, наслаждающаяся летом — девчонки прыгают через резиночку, мальчишки с криками носятся друг за другом, изображая, конечно же, уже не белых и красных и не русских и немцев, а инопланетян и терминаторов…

Ничего этого не было. Лишь один раз Сергей уловил какое-то движение за окном одного из домов, но, повернув голову, он лишь успел увидеть, как поспешно задернулась занавеска.

— Осторожно!

Возглас Алекса напомнил Сергею о необходимости следить за дорогой. Он сразу ударил по тормозам и лишь потом увидел, что послужило препятствием.

Посреди недавно еще пустой улицы Ленина стоял козел. Он был стар и тощ; репьи запутались в бороде и спутанных космах теоретически белой, но практически грязно-серой шерсти. Один рог был об- ломан. Козел стоял поперек дороги, повернув голову и равнодушно глядя на приближавшийся автомобиль.

Сергей бибикнул. Животное шевельнуло ушами и не тронулось с места.

— Вот упрямая скотина, — проворчал Сергей, вынужденный объехать козла. Правые колеса при этом едва не сорвались в канаву. — Откуда он взялся?

— Вышел откуда-то слева, — ответил Алекс. — Не нравится мне го- род, где гостей встречают одни козлы.

— Да уж. Мне тоже любопытно, где остальные обитатели славного города Игнатьева.

— Может, у них собрание? — предположил Алекс.

— Какое собрание? Это не колхоз все-таки.

— Ну, приехала какая-нибудь шишка из области. Впервые за 10 лет. Вот они все и наседают с вопросами — когда пенсии платить будут да когда колонку на Дубовой улице починят…

— Что, и дети тоже?

— А вот мы сейчас спросим, — вдруг повеселел Алекс.

— У козла?

— Нет. Тут есть кое-кто посимпатичней.

Сергей посмотрел туда, куда указывал его попутчик. За забором дома номер 36 стояла девушка, положив руки на калитку и глядя на дорогу. Коржухин был уверен, что минуту назад ее еще не было — должно быть, вышла, заслышав сигнал — однако вид у нее был такой, словно она стоит здесь уже давно и мало интересуется проезжающей мимо машиной.

Сергею вдруг представилось, что дело происходит не здесь и не сейчас, а несколько столетий назад где-нибудь в Европе. Транспорт его, естественно, имел бы тогда вместо колес копыта, и на домах не было бы номеров, но сами дома и общий пейзаж не особенно бы отличались. «Скажи, красавица, где в вашем селении могут найти приют усталый рыцарь и его верный оруженосец?» (Больше, чем на оруженосца, безлошадный Алекс не тянул.) «У нас нет постоялого двора, сударь. Но поезжайте дальше по этой дороге — там будет замок нашего господина, графа Дракулы.»

Коржухин остановил машину и высунул голову в окно.

— Вы не подскажете, где в вашем городе гостиница?

— У нас нет гостиницы, — ответила она, теперь уже откровенно разглядывая автомобиль и сидевших в нем людей. — Когда-то была, но давно закрыта. В нашей глуши приезжие — слишком большая редкость.

— Печально, — ответил Сергей, хотя печали не испытывал — он прекрасно знал, что гордое имя гостиницы в подобных местах носит двухэтажный барак с одним туалетом на все здание и хорошо еще, если с розетками в номерах. Остановиться на частной квартире было куда удобнее. — А вы случайно не знаете, где в таком случае мы могли бы переночевать?

— Подождите, я спрошу у отца, — сказала она и направилась к дому.

— Хорошо бы ее отец оказался гостеприимным, — сказал Алекс. Сергей усмехнулся, уловив мечтательную интонацию в его реплике.

— Как она тебе? — не обманул его ожиданий попутчик.

— Пары фраз недостаточно, чтобы составить впечатление о человеке.

— Ты же понимаешь, о чем я. Она красивая.

— Может быть. Ну и что от этого меняется?