Изменить судьбу - Мария Росси
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
МИА АНДЕРСОН
— Сержант Андерсон, вас просит зайти в кабинет шеф, — в телефоне раздался писклявый, вечно умирающий голос секретаря начальника отдела насильственных преступлений полицейского управления штата Флорида лейтенанта Уокера Вуда.
Взяв папку с наработанными в ходе поездки в штат Луизиана материалами, я направилась по коридору в сторону лифта, около которого встретила своего коллегу Арчи Джексона.
— Привет. Как слетала в Луизиану?
— Доброе утро. Хорошо. Есть зацепки по нашему серийному убийце. Иду на доклад. В штате все спокойно?
— Если не считать того, что твои прогнозы относительно побега задержанного по делу о перестрелке в ночном клубе сбылись, и он вчера сбежал из-под конвоя, ранив полицейского, то все спокойно, — он усмехнулся, — все управление «на ушах», началась служебная проверка, подключилось ФБР.
Я вышла на нужном мне этаже и вошла в приемную, откуда проследовала по приглашению секретаря в кабинет Уокера Вуда, который сразу же приступил к разговору по существу: «Сержант, доложите результаты командировки».
Потребовалось около 25 минут, чтобы донести до лейтенанта всю полученную информацию о преступнике и свои предложения по тактике и ходу расследования с учетом личности фигуранта. После завершения доклада Уокер Вуд был удовлетворен сведениями и как бы, между прочим, намекнул, что через несколько дней будет совместное совещание с ФБР, на котором мне, вероятнее всего, предстоит присутствовать.
Вечером этого же дня, после работы, повинуясь настойчивым требованиям своей подруги еще времен университета Хелен Брукс, я приехала в ее особняк, где она проживает с супругом Питером Бруксом и их сыном 14 лет Фредом, а также с трехлетним псом породы бернский зенненхунд по кличке Бруно. Из этой семьи я больше всего люблю последних двоих.
— Миа, слава Богу, ты подняла свой зад и приехала к единственной в твоей жизни подруге, которая терпит тебя больше 20 лет, — вот так ласково меня встретила Хелен.
— Привет, Миа. Не слушай ее, — раздался голос приближающегося к нам Питера, на лице которого, как всегда, была лучезарная улыбка, — Она только здесь ворчит, а на самом деле ноет уже две недели, скучая по тебе.
Единственный, кто без лишних звуков, с обожанием смотрит на меня, при каждой встрече облизывая от уха до уха, это Бруно, который просто сносит с ног или ставит свои пушистые, огромные лапы на плечи и трется головой о мое лицо. Большой мишка с умнейшими глазами.
Когда подруга с семьей уезжает, мы с Бруно остаемся «сторожить дом» и прекрасно проводим время. Он меня слушается, команды выполняет, мы много гуляем в парке, а вечером я больше всего люблю лечь с ним на ковер перед телевизором, положив свою голову на его спину, и вот так валяемся, читаем книги, иногда дремлем. А еще он любит бывать со мной на аэродроме, куда я часто езжу, и кататься в машине, сидя на заднем сиденье и положив свою большую голову мне на плечо.
После высказываний хозяев дома и приветствий Бруно я смогла открыть рот и произнести: «Ну, теперь привет, семейство Бруксов. Я тоже скучала. А где малыш Фред? Куда дели моего любимого ребенка?»
— Миа, я здесь! Ура! Наконец-то ты приехала! Ты единственная в этой компании «на одной волне» со мной, — вприпрыжку со стороны дома ко мне летел Фред, сгреб в охапку, и мы с ним продемонстрировали только наш приветственный жест, который всегда вызывал смех у его родителей, но мы точно знали, что они просто завидуют нашей сплоченной «банде единомышленников».
— Фред, разбери вон ту сумку, — и я головой кивнула в сторону калитки, где поставила ее, пока обнималась с остальными членами семьи, — свой подарок из Луизианы найдешь сам, остальное для родителей и Бруно.
Мальчишка побежал к калитке, поднял сумку и потащил в дом, откуда буквально через пять минут раздался его радостный вопль, вызванный последней моделью игровой приставки и кубком с автографами любимой бейсбольной команды.
— Подруга, ты мне испортишь сына, балуешь его сильно.
— Слушай, Хелен, не включай старую бабку, не хочу тебя навещать в доме престарелых раньше времени. Спешу тебе напомнить, Фред и мой сын тоже, хоть и крестный. Расслабься, мы не испортим от рождения дисциплинированного и умного мальчика. Лучше, если мы его будем баловать и отвечать на все его вопросы, чем это сделают другие.
Хелен, как всегда, просто подошла и обняла меня: «Миа, если бы ты знала, как я скучаю и волнуюсь за тебя».
— А мне кажется, что волноваться — твое хобби по жизни, — сострила я, за что получила от подруги хлопок по попе.
Если честно, я прекрасно понимаю Хелен и знаю, что у истоков ее страхов за меня стоит наше длительное знакомство, хотя это уже больше напоминает связь сестер, ведь мы знаем друг о друге практически все. Вместе поступили в университет, я на юридический факультет, а она на отделение социологии, вдвоем снимали квартиру, в один год выпустились. На сегодняшний день Хелен практически единственный человек, кто знает о моих неординарных способностях предвидеть всякого рода катастрофы и техногенные аварии, природные катаклизмы, теракты и т. п. и быть способной спасти человека, как это было во время моей последней командировки. Но она также видела, как это в некоторых ситуациях ощущается мной на физическом плане и выбивает на время из колеи.
Сначала Хелен пугалась моих глаз фиолетового цвета и их блеска, потом предостережений или высказанного мнения по тому или иному вопросу, поскольку это сбывалось. Позже стала воспринимать это как нечто само собой разумеющееся, хотя было несколько случаев, когда она шла наперекор моего видения предстоящих событий либо мнения о человеке, через время признавала ошибочность своих сомнений относительно того, что я ей озвучивала.
События в Нью-Йорке 11.09.2001 заставили Хелен и тогда еще ее парня, а не мужа, Питера, поверить в то, что предчувствие меня не обманывает. Именно в это время мы должны были находиться в одном из зданий (южной башне) ВТЦ, куда подругу пригласили на собеседование, она просто мечтала работать в Нью-Йорке. Мы с Питером в тот день ее сопровождали.
Накануне меня просто «выкручивало» наизнанку, начался приступ сильнейшей головной боли, я физически чувствовала толчки и взрывы, а еще волну человеческого горя, понимая, что это будет там, где можем оказаться мы втроем. Такие тяжелые ощущения у меня бывают в том случае, когда я или близкие мне люди могут стать участниками этих негативных
