Блокада - Андрей Собакин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Солдат не знал, сколько прошло времени: несколько минут или одно мгновение. Когда Бычков открыл глаза, он увидел над собой низкое серо-стальное небо. В ушах звенело, во рту был какой-то странный железистый привкус… И вдруг он понял, почему он очнулся именно сейчас – где-то совсем рядом раздался пронзительный женский крик… Было в этом крике что-то необъяснимо жуткое, древнее, животное… Этот крик взывал напрямую к тем первобытным инстинктам, которые, как мы ошибочно думаем, в нас уже давно и навечно уснули… Бычков резко сел в сугробе и увидел, как прочь от него по тропинке поспешно ковылял старик в перепачканом снегом чёрном пальто. Седые волосы развевались на ледяном ветру. Левая рука старика была широко отставлена в сторону, а правой он плотно прижимал к туловищу маленькую девочку обхватив её за шею. Ребёнок пытался шевелить ногами, которые просто беспомощно волочились по снегу. Пальтишко задралось вверх, и наружу проглядывала какая-то тёмно-зелёная кофта… Мать девочки, сразу же сорвав голос в своём безумном крике отчаяния, теперь только хрипела и кашляла безуспешно пытаясь выбраться из сугроба – схватив ребёнка, старик, видимо сильно оттолкнул женщину в сторону…
Бычков поспешно попытался встать на ноги – холодный снег обжёг его руку, на которой почему-то не оказалось варежки. Однако стоило ему лишь чуть-чуть приподняться, как всё качнулось и поплыло у него перед глазами, и он снова неуклюже завалился на бок в снег. Женщина, сидя в сугробе, беспомощно протягивала руки вслед старику, уволакивающему прочь её дочь, и уже только плакала и скулила, почти совсем по-звериному…
Когда Бычков, пересиливая головокружение, начал вновь подниматься, где-то совсем рядом с ним неожиданно резко и громко захрустел снег. Не успел солдат повернуть голову на шум, как мимо него вперёд метнулся какой-то тёмный силуэт. Бычков узнал эту рваную дыру с каймой из засохшей крови на спине шинели – двигаясь судорожными рывками и сильно припадая на левую ногу, немец догнал уходящего по тропинке старика и, схватив его сзади за шею левой рукой, повалил в снег. Девочка сразу же вывернулась из-под руки поверженного похитителя и откатилась в сторону. Со своей повреждённой правой рукой немец не смог удержать старика под собой – тот довольно быстро сбросил лётчика с себя, а потом, вжимая его в снег левой рукой, начал озлобленно и методично наносить ему сильные удары правой…
Девочка, на каждом шагу спотыкаясь и падая в снег, устремилась назад к матери. Поднявшийся на ноги Бычков растерянно смотрел, как метрах в десяти от него безумный от ярости старик избивал немца – раненый лётчик был совсем не состоянии ему противостоять и лишь безуспешно пытался закрыться руками или отвернуться в сторону. Рядом, по-прежнему сидя в сугробе, рыдающая женщина прижимала к себе подбежавшую к ней дочку. Девочка не плакала, глаза её были широко раскрыты, и на маленьком красном лице застыло безмолвное выражение ужаса. Чуть в стороне из сугроба торчал приклад винтовки Бычкова. Солдат покачиваясь сделал к ней несколько неуверенных шагов и взял своё оружие. Сильно болела голова и подташнивало…
– Там… – прохрипела ему женщина, на мгновенье отрывая руку от ребёнка и показывая туда, где старик добивал поверженного немца.
Бычков поднял винтовку и машинально расставил ноги пошире. В это момент старик повернул голову в его сторону, и занесённый для очередного удара кулак замер в воздухе. Не сводя глаз с Бычкова, старик поспешно поднялся на ноги, и тут прогремел выстрел. Даже побывав в сугробе, винтовка сработала безотказно…
Старик сначала испуганно попятился прочь, а потом повернулся, чтобы побежать, но успел сделать только два-три шага. Ноги его подогнулись, и он сначала упал на колени, а потом грузно повалился в снег лицом вперёд… Наступила тишина.
Бычков стоял на месте медленно опуская винтовку. Женщина, придерживая девочку рукой возле себя, выбралась из сугроба и нетвёрдо пошла вперёд по тропинке. Свёрток с едой она прижимала к телу другой рукой.
Когда она подошла к тому месту, где лежал немец, тот уже начал шевелиться и даже пытался приподняться и сесть. Опасливо поглядывая на лежавшего в нескольких метрах старика, женщина положила свой свёрток на снег и начала помогать немцу встать. Когда Бычков приблизился, немец уже стоял на ногах, а женщина обнимала его, периодически заглядывала ему в лицо, плакала и беспрерывно повторяла:
– …Спасибо вам, товарищ… Спасибо вам…
Девочка тоже молча стояла рядом, прижавшись к лётчику и крепко обняв его за ногу…
Выражение лица у немца было несколько отстранённое. На женщину он старался не смотреть, и, судя по всему, сосредоточенно пытался языком проверить наличие всех зубов во рту. К его синяку под левым глазом и разбитой губе добавилось несколько новых ссадин и разбитый нос. Впрочем, прежние повреждения были также заметно обновлены, и всё лицо лётчика было сильно перепачкано кровью.
– Спасибо вам, товарищ… – пробормотала женщина в очередной раз и обернулась к подошедшему Бычкову, – И вам, товарищ, спасибо… Спасибо…
Немец и Бычков коротко посмотрели друг другу в глаза. Они оба молчали, и это, видимо, показалось женщине странным – она недоумённо смотрела то на немца, то на Бычкова.
– Не товарищ он… – нехотя пробормотал Бычков слегка приподнимая ствол винтовки, которою он держал в опущенной руке, и направляя её на лётчика, – Фашист он…
Женщина, казалось, не сразу поняла услышанное. Ещё какое-то мгновение она продолжала обнимать немца, а потом резко отшатнулась от него. С расстояния пары шагов она несколько секунд внимательно разглядывала потрёпанную шинель без знаков различия, разбитое окровавленное лицо, повреждённую беспомощную руку засунутую за отворот шинели… Потом женщина решительно схватила свою дочку и одним рывком оттащила её от ноги немца. Тот стоял совершенно безучастно и даже отвернулся в сторону. С глазами полными ужаса женщина попятилась увлекая за собой ребёнка, подобрала свой свёрток со снега и, непрестанно оглядываясь, молча пошла прочь по тропинке. Очень скоро они скрылись за углом почти доверху занесённого снегом забора…
Бычков и немец снова остались одни. Короткий зимний день заканчивался, и наступали серые сумерки…
– Ну, что встал? – Бычков выразительно качнул стволом винтовки, – Пошли!
Немец невозмутимо повернулся и пошёл дальше, обойдя по небольшой дуге старика,
