Сослан-богатырь, его друзья и враги - Юрий Либединский

— Молчала бы ты, женщина, пока тебя не cпросили! — ответил сорока-муж. — Люди охотятся только за той дичью, которая годна им в пищу. Мы же — такое наше счастье! — людям в пищу не годны.

Не сочти для себя обидой мое женское слово, — ответила сорока-жена, — но мальчик этот еще несмышленыш. Не отличает он годных в пищу от не годных, всех бьет подряд, в лёт и без промаха.

Весь день охотился Хамыц, а когда поздно ночью возвращался домой и подходил уже к сумрачной башне Ахсартагата, просвистела в ночной темноте стрела над его головой и что-то ухнуло, застонало и тяжело упало на землю. Кинулся туда Хамыц и поднял с земли мертвого филина — его сердце пронзила меткая стрела охотника.

— Это я его застрелил, — сказал Сослан, приковыляв к месту падения филина.

— Разве ты кошка, что видишь в темноте? — спросил Хамыц.

— У меня в левом глазу два зрачка; один из них — кошачий.

— Будешь ходить со мной на охоту, — сказал Хамыц и очень обрадовал этим Сослана.

Знаменитым охотником был Хамыц. Как младшего брата, полюбил Сослана Хамыц. Не было у Хамыца ни жены, ни детей. Девушки не шли за него — от рождения плешив был Хамыц, ни одного волоса не росло на его голом, блестящем черепе. Усы у Хамыца были рыжие, жесткие, глаза маленькие, синие. Сослану Хамыц казался красивым, а девушки смеялись над ним.

4. Женитьба Хамыца

Снова лютое время настало для нартов. Опять выжгло солнце поля нартов, а в домах не осталось хлеба. По горам и лесам бродили нарты, охотились и кормились тем, что добывали охотой.

В это тяжелое время больше всех помогал народу Хамыц. С болотистой равнины — называли ее нарты Желтая Осока — стал Хамыц приносить в нартское селение желтых косулей. Не мог он спокойно видеть, как голодают нарты, и в Сухой Балке бил он не раз молодых сухопарых оленей. Неустанно заботился Хамыц о нартском народе, и множество черноперых горных индеек добывал он для нартов на вершине Черной Горы. Сослан ходил вместе с Хамыцем, и не мала была его охотничья доля.

Однажды весь день ходили они понапрасну. Ни одна птица не подпустила их к себе на полет стрелы. За весь день, до самого вечера, даже краем глаза не удалось им увидеть ни одного зверя. Стало уже смеркаться. И вот в лесу, на зеленой потайной поляне, увидели они большое стадо оленей, и белый олень среди них — самый крупный.

Прицелился Хамыц, но не успел спустить стрелу, как гром загремел по ущельям, во все стороны разбежались олени, а белый олень упал замертво. Удивился Хамыц:

— Нет, это не был гром — ни единого облачка нет на небе, — сказал он Сослану. — Может быть, это не я, а кто-нибудь другой убил его? Но ведь мы нигде никого не видим!

И только вымолвил это Хамыц, как на поляну из чащи леса вышел мальчик — еле от земли видно его. Подошел он к убитому оленю, перерезал ему горло и стал ловко снимать с него шкуру. Вот снял он шкуру с одного бока, и тут Хамыц пробормотал:

— Постигнет же горе твой очаг, малыш!.. Кто перевернет тебе тушу оленя на другой бок? Не осилить тебе одному этого дела! Надеюсь, что по воле бога олень этот все-таки достанется нам.

И вдруг дивное диво увидел Сослан: ухватился мальчик за тушу оленя и легко перебросил на другой бок этого белого лесного зверя, точно белый мотылек попал ему в руки.

— Бедовый мальчишка! — сказал Хамыц. Собрали Хамыц и Сослан сухих веток для костра и направились туда, где, снимая шкуру с оленя, ловко орудовал ножом маленький охотник. Бросил Хамыц сухие ветки на тушу оленя, и так же сделал Сослан. И, сотворив этот старинный обычай охоты, сказал Хамыц маленькому охотнику:

— Пусть еще щедрее будут к тебе боги охоты!

— То, что будет послано мне, пусть будет послано нам обоим! — приветливо ответил маленький охотник. Ростом он был мал, но у него было лицо и повадки юноши.

Свернул свою бурку маленький охотник, положил на землю и обратился к Хамыцу:

— Присядьте здесь, добрые гости! Но ответил Хамыц:

— Нет, лучше мы поможем тебе, не то ты устанешь.

— Лишь бы духи, покровители охотников, не устали посылать мне добычу, а разделывать ее я никогда не устану, — ответил маленький охотник и, ловко сняв шкуру с оленя, повесил на дерево тушу.

Вмиг развел он огонь, умело выбрал лучшие части оленьего мяса, нарезал и быстро нанизал их на шесть шампуров.

— Не иначе, он товарищей ждет и для них приготовил столько мяса, — тихо сказал Сослан Хамыцу, и тот кивнул головой.

Но когда поджарились шашлыки, маленький охотник два шашлыка положил перед Хамыцем, два — перед Сосланом, а два перед собой. Хамыц доедал еще первый шашлык, а маленький охотник уже управился со своими обоими и сказал Хамыцу:

— Не много же надо тебе, чтобы насытиться!

И, подтащив к себе тот шампур, который лежал перед Хамыцем, он съел третий шашлык, а потом добрался и до второго шашлыка Сослана, который еще не управился с первым своим шашлыком.

«Ростом он не больше меня, а ест в два раза быстрей!» удивлялся Сослан.

После ужина маленький охотник повел Хамыца и Сослана в сухую пещеру, устроил для них удобную постель, уложил спать и накрыл своей буркой. Хамыц сразу уснул. А Сослан не спал и все смотрел, как маленький охотник, взяв белую шкуру убитого оленя, так же быстро и ловко, как он делал все, за что ни брался, обработал ее, разрезал на узенькие полоски и начал из этих полосок искусно плести красивые уздечки, крепкие путы для коней и тугие плети.

— Почему ты не ложишься спать? — спросил Сослан.

— Некогда мне спать, — ответил маленький охотник. — Все, что я делаю, пойдет в дар вам. Когда вы вернетесь в свое селение и люди спросят вас, с кем вы вместе охотились, надо будет вам показать что-либо, иначе не поверят они тому, что вы обо мне расскажете.

Настало утро, и сказал Хамыцу маленький охотник:

— Нельзя нам разойтись, не испытав друг друга.

— Чем же мы испытаем друг друга? — спросил Хамыц.

— Охотой, — ответил маленький охотник.

— Пусть будет так, — быстро согласился Хамыц. Нашли они глухое ущелье, в котором должно было быть много дичи. И спросил Хамыца маленький охотник:

— Пойдешь ли ты гнать зверей или же встанешь в засаде?

— Стар я ходить на гай, — ответил ему Хамыц. — Лучше я постою здесь и буду бить зверей, которые пойдут из ущелья.

Тут же согласился с этим маленький охотник. Побежал он по одному гребню ущелья, заклекотал по-соколиному; перебежал на другой гребень, закричал по-орлиному. Напугались звери и, сбившись все вместе, кинулись из ущелья и выбежали прямо на Хамыца и Сослана. Не ожидали они такого изобилия, растерялись и упустили зверей.

Вернулся к Хамыцу маленький охотник и спросил:

— А где же звери, которых я выгнал из ущелья? — Не было тут ни одного зверя, — ответил Хамыц и мигнул Сослану, чтобы тот молчал.

Думал Сослан, что обидится маленький охотник, услышав такую явную ложь. Но ничем не показал маленький охотник своей обиды.

— Ну, если так, посиди-ка ты тут тихонько, а мы с твоим младшим как-нибудь сами поохотимся, — сказал он и ушел в глубь леса.

Не кричал маленький охотник теперь по-орлиному, не клекотал по-соколиному; молча выслеживал он зверей, молнией кидался на них и убивал с такой быстротой, что Сослан каждый раз не мог опомниться. Сто раз по сто и еще одну тысячу зверей убил маленький охотник за этот день. Притащил он добычу к тому месту, где сидел Хамыц, и стал проворно раскидывать на четыре кучи.

— Что же это такое? — тихо сказал Хамыц Сослану. — Нас здесь трое, почему же он делит добычу на четыре доли? Неужели он хочет взять себе половину? Сколько лет прожил я на свете, в скольких странах побывал, а никто не наносил мне подобной обиды.

Маленький охотник разделил всю добычу на четыре кучи и сказал Хамыцу:

— Подойди ближе, Хамыц, и выбери долю, которая, по обычаю, положена тебе как старшему.

Взял Хамыц долю старшего. Тогда сказал ему маленький охотник:

— А теперь возьми долю, которая положена тебе, по обычаю, как встречному, как товарищу по охоте.

Взял Хамыц и товарищескую долю. После этого маленький охотник указал и Сослану на его долю. А потом, вскинув на плечо всю огромную кучу доставшихся ему убитых зверей, точно это была вязанка сухого хмеля, попрощался он с Хамыцем, кивнул Сослану и пошел своим путем.

Обрадовался Хамыц богатой добыче и весело сказал Сослану:

— Беги скорей, Сослан, в селение нартов и крикни им: «Эй, нарты! У кого есть то, что на колесах катится, пусть сюда прикатит! У кого есть то, что оседлать можно, пусть седлает и сюда скачет! А те, у которых нет ни того, ни другого, пешком сюда торопитесь! Всем найдется, что унести отсюда».

Добежал Сослан до селения нартов, и когда взбежал он на гору, с которой видны были все родовые башни нартов и выше всех башня Ахсартагата, зычно крикнул он то, что приказал ему крикнуть Хамыц.