Николай Гумилев: жизнь расстрелянного поэта - Владимир Полушин

Еще раз отправиться к берегам Санторино «Пересвет» должен был 16 февраля, но в эти дни началось большое извержение вулкана, и фрегат вынужден был сняться с якоря и в два часа ночи отойти в открытое море. Тем не менее капитан через нарочного предложил префекту острова свои услуги для помощи местным жителям.

В ночь с 16-го на 17-е и до полудня команда «Пересвета» наблюдала извержение вулкана. Затем на судно прибыл префект острова с чиновниками и уважаемыми на острове людьми; он поблагодарил капитана, отметив, что появление фрегата успокоило жителей. Капитан вместе с несколькими офицерами отправился на катере осматривать начавшие засыпать вулканы, взяв в свою команду врача, Степана Гумилёва. Катер прошел всего в сорока саженях от затухающих гигантов. Это зрелище произвело на всех огромное впечатление, и корабельный врач запомнил его на всю жизнь.

Когда фрегат стоял у Пирея, капитана принял король Греции Георг I. Копытов передал ему портреты августейших родственников и получил приглашение на обед, где капитана представил местному обществу граф Блудов.

21 февраля на «Пересвете» держали совет командиры всех иностранных военных судов, находившихся вблизи острова. Копытов, командиры австрийской канонерской лодки и турецкого корвета решили не оставлять жителей без поддержки и дождаться прибытия греческой шхуны «Саломиния». Командир же французского корабля утром следующего дня решил уходить.

Префект острова попросил Копытова доставить в Пирей пятнадцать местных жителей. Девять из них были больны. Гумилёв оказывал им медицинскую помощь и, ввиду крайней бедности всех пассажиров, упросил капитана распорядиться об их бесплатном питании.

23 февраля фрегат прибыл на рейд острова Сиру. Вместе с офицерами и гардемаринами Гумилёв ушел осматривать город, в ту пору один из самых бойких торговых центров Греции. Вечером хор и музыканты с «Пересвета» на главной площади давали концерт для местных жителей. Капитан Копытов так писал об успехе русских моряков: «…площадь совершенно наполнилась публикою всех слоев общества, начиная с иностранных представителей в лице консулов с их семействами. Всего было несколько тысяч человек. Всякий из них старался выказать свою благодарность, и мы были очень довольны доставить это удовольствие жителям и еще раз увидели, как музыка в заграничном плавании представляет много приятного не только для самого судна, ее имеющего, но и чрезвычайно способствует развитию симпатий жителей посещаемых нами портов… Когда музыка окончилась, аплодисменты публики были знаками общей признательности».

В ту же ночь, по заданию российского посланника, фрегат отправился в Порос, в российское морское депо: капитану поручили осмотреть наши склады и магазины и определиться в отношении их дальнейшего использования. Вот что писал Копытов в рапорте от 26 февраля, отправленном из Пирея: «…если депо эти для военного времени служат базисом крейсерств, то в мирное они же дают возможность делать огромные сбережения и очень значительно уменьшают издержки государства на заграничное плавание его судов… В случае войны или необходимости присутствия нашей эскадры в Средиземном море склады в Поросе будут для них необходимы для свободного пополнения их запасов. Рейд Пороса представляет прекрасное место для всех надводных исправлений… Порт острова Пороса находится от Севастополя ближе нежели даже Копенгаген от Кронштадта, и поэтому доставка провизии, обмундирования и угля на наших военных транспортах черноморского флота может быть легко выполнена…»

Перед русским фрегатом стояла задача оказывать военную поддержку королю Греции. 4 апреля Георг I на греческой военной шхуне отправился на Коринфский перешеек, а затем в Пелопоннес. «Пересвет» должен был сопровождать короля, обеспечивая его безопасность. И туг, уточняя задание, Копытов узнал от русского посланника, действительного статского советника Новикова, о произошедшем в Санкт-Петербурге покушении на жизнь Государя Императора. По случаю избавления Александра II от смерти в русской церкви в Афинах был отслужен благодарственный молебен, на котором присутствовали все находившиеся в городе русские, в том числе и капитан Копытов с офицерами команды. На следующий день молебен служили уже на фрегате, для всей команды. А тем же вечером «Пересвет» снялся с якоря и взял курс к одному из древнейших городов Палестины — Яффе. По пути Копытов должен был начать испытания нового изобретения, электрического лота Шнейдера. Рано утром на фрегате поставили все паруса и подняли винт, так что до Яффы корабль шел с потушенными котлами. Испытания, которые проводил лейтенант барон Врангель, прошли успешно и показали явное преимущество нового прибора для измерения морских глубин.

Древняя Яффа открылась русским морякам как диковинная картинка: город амфитеатром спускался к морю, живописно утопая в зелени апельсиновых рощ. Упоминавшаяся еще в ассиро-вавилонских памятниках Яффа на протяжении всей своей истории переходила из рук в руки: в 1099 году она была завоевана крестоносцами, в 1267-м ее отбили у христиан египтяне, в начале XVI века она досталась туркам, затем в ней побывали наполеоновские войска. Во второй половине XIX века именно в ее гавани швартовались корабли, привозившие многочисленных паломников-христиан.

В день прибытия группа офицеров и нижних чинов, в том числе Степан Гумилёв, отправилась в Иерусалим. Российский консул Кравцов отдал распоряжение смотрителю странноприимных домов в Рамде и Иерусалиме накормить моряков ужином. Команда была приятно удивлена, обнаружив, что в архитектурном отношении русские постройки были в ту пору лучшими зданиями в Иерусалиме.

После ужина корабельный иеромонах о. Митрофан отслужил в храме Гроба Господня литургию. 23 апреля, в присутствии всех русских, находившихся в Иерусалиме, блаженнейший патриарх Иерусалимский Кирилл вместе с высшим греческим духовником Иерусалима архимандритом Антонином отслужили литургию на Голгофе и затем в храме Гроба Господня — благодарственный молебен о счастливом избавлении Государя Императора от угрожавшей ему опасности.

Рано утром следующего дня «Пересвет» взял курс к порту Саид, где русские смогли своими глазами увидеть работы по сооружению Суэцкого канала. В порту фрегат пробыл до 30 апреля. Группа офицеров во главе с капитаном успела осмотреть не только порт, но и постройки на молу, в которых уже угадывались очертания будущей гавани. Русским здесь были рады: Русское общество пароходства и торговли первым установило прямое и регулярное сообщение с портом Саид, поэтому к нашим морякам относились очень хорошо. В ту пору в порту проживало до шести тысяч человек. Когда главный директор работ господин Вуазен узнал, что русские пожелали осмотреть канал, он выделил в распоряжение моряков небольшой пароход, на котором они прошли вдоль канала девятнадцать верст. Затем пароход сменило плоскодонное каботажное судно, так что путешествие успешно продолжилось вглубь от порта Саид на семьдесят три версты.