Летающая голова - Гай Себеус
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Трусость в бою!
– Предпочтение мужчины интересам племени!
– Предательство! – С последним выкриком подруги виновато подняли глаза на Мирину.
Торжествуя, Галах протянул руку за её браслетом в форме змеи.
Но не тут-то было! Мирина в ответ положила руку на топорик-лабир: попробуй, забери!
– Оружие жреца – слово, а не топор, – промямлил Галах. Однако в большей степени остановил увлёкшегося жреца её змеиный взгляд исподлобья. Да ещё подруги-амазонки, все, как одна, сдвинувшиеся за спиной своей Мирины.
Как удалось им в этот миг вырваться из-под его влияния, так никто и не понял. Видно, так велика была преданность Славной Мирине, что пробила даже мутный морок Галаха!
– Традиции Амазона, вы преданы! – завопил тогда хитрый жрец.
Но делать было нечего. Грозя амазонкам всеми карами в будущем и не желая рисковать, он оставил изгоняемой из Тан-Амазона Мирине браслет. А значит, и возможность превращаться в змею – неотъемлемое природное право амазонок.
5
…Мирину затопило всплывшее в памяти чувство позора и беспомощности. Затопило до слёз…
И теперь этот назойливый подлец, главная трагедия её жизни, сидит перед ней и млеет от мечтаний!
Мирину передёрнуло от отвращения!
Но дело есть дело! Она других обучала самодисциплине – так что пришлось и себя пересилить!
Выпрямив спину, она требовательно взглянула в глаза растаявшего жреца.
– Пообещал? Выполняй! Где твои дары?
Галах с удовольствием снял бы жреческую маску да расслабился с красавицей Мириной наедине! Но, покорный её воле, вздохнув, достал из внутренних складок плаща перстень с разверстой волчьей пастью, которым жители Тан-Аида превращались в волков, и фибулу – застёжку для плаща в форме пера, которой жители Тан-Тагана превращались в воронов. Потом снял с запястья собственный браслет в форме змеи. В открытой ладони всё это протянул Мирине. И склонил голову.
– Мучительница моя! В который раз уж падаю ниц перед тобой!
Та фыркнула, взяла только перстень и булавку-фибулу («Браслет у меня свой!») и скрылась за пологом. Вышла очень скоро, в белой рубахе с распущенными и подвязанными белым платом волосами.
Из-за полога волнами шли крепкие дурманящие дымы, а сама Мирина была будто пьяной.
Это было неслыханно! Не в обычаях амазонок использовать дурманящие напитки!
Заметив его возмущение, она возбуждённо пояснила.
– Это следствие бессонной ночи, проведённой в молитвах, обращённых к Трёхликой Богине Ночного Колдовства!
– Чего же ты просила у Богини? Может быть, я смогу дать тебе желаемое? Мои умения из стран Восхода тоже велики! – не удержался, чтобы не повысить себе цену в глазах любимой женщины Галах.
– Ах, ты и так дал достаточно, чтобы у меня всё получилось! – Мирина потянулась за двумя белёсыми стеклянными чашами, слабо светившимися в углублении молитвенной ниши. Причём, для этого ей пришлось наклониться и задеть Галаха грудью. Всякая настороженность окончательно покинула разомлевшего жреца.
Чаши было две.
Галах размечтался, что она ждала именно его, чтобы вдвоём выпить чашу примирения, а может быть и любви…
Но Мирина, взяв таганскую фибулу, начала тайный заговор с использованием совершенно нехарактерных для змей-амазонок тончайших, синих звуков. Потом махом глотнула содержимое одной из чаш и движением сверху-вниз воткнула фибулу себе в темя.
Тело её качнулось и даже марево на миг, …будто размыло его…
…Галах рванулся поддержать, но она змеиным шипением остерегла: не прикасайся! В некоторой растерянности он осел.
После её длинные пальцы овладели танаидским перстнем. Только звучание тайного заговора на этот раз было белое, однообразно шуршащее, словно бесконечно ссыпающийся с обрыва песок.
Второй глоток завершился поворотом ритуального перстня и положил конец его иллюзии о «чаше примирения». Но, странно! – не насторожил.
Только инстинкт барабанил изнутри, настаивая на срочном спасении! Сам не зная зачем, он крутанул свой змеиный браслет на запястье и скинул уязвимое человечье обличье. Змеем он чувствовал себя увереннее. Единственно, снизу было плохо видно, что она проделывает.
Повернувшись к жрецу спиной, Мирина продолжала неведомый ритуал. Говорила-приговаривала, шептала-обещала, будто обрекала себя на что-то…
Почему же ему так тревожно?
Может быть, пора уйти, исчезнуть, раствориться в ночной темноте? – тело настоятельно просилось куда угодно, лишь бы не оставаться в этом, полном тайных дымов и заговоров, месте!
Ну, надо же! Встреча так хорошо начиналась! Как жаль терять отвоёванные, почти …доверительные отношения! И Галах решил ещё немного подождать. Совсем чуть-чуть. Но быть настороже, не сводить глаз с Мирины. Это было нетрудно. Его глаза готовы были упиваться созерцанием любимой бесконечно!
Тут пространство, которое занимало тело Мирины, скрутилось винтом…
И на миг, на самый краткий миг, Галах вновь возмечтал, что Мирина решила вслед за ним превратиться в змею…
Что ж, любовь двух змей полна шёлковых прикосновений и волшебной неги! Он был не против!
Занятый собственными чувствами, он пропустил точку невозврата.
А она…
Как он, влюблённый глупец, мог расслабиться в её присутствии! Будто бы она хотя бы раз давала ему основания к этому!
…Тело Мирины не зазмеилось серебром, оно выбрызнуло …чёрные перья!
И реальность, в которой пребывали они оба, мучительно застонала…
Став …вороном (вот для чего она просила жреческую фибулу из Тан-Тагана – города воронов!), она схватила змеиное тело Галаха, вынесла из шатра и, несколькими мощными рывками обширных крыльев поднявшись ввысь, с маху сбросила на камни!
Осторожно спланировав, присела. Убедившись наощупь, что змеиный череп назойливого жениха расколот, тяжеловатым вороньим скоком разогналась и быстро набрала высоту, где поймала воздушную волну, несущую её прочь от родного Тан-Амазона.
Дальше всего от него и был вороний Тан-Таган. Там она и решила поселиться.
…Будучи Мириной, она ещё не знала, что процесс истекания жизни из расколотого черепа обратим.
Как не знала и мудрейшего и могущественнейшего жреца Тан-Аида – Гиера. Для которого превращение всех этих процессов в обратимые – было не сложней самого дыхания.
6
Гиер, престарелый жрец Тан-Аида, очень быстро понял, что, поспешно уйдя из шатра Сахмейки с младенцем на руках, они упустили что-то важное.
Он был чрезвычайно умён и опытен как жрец.
Седой Странник был для них, конечно, потерян навсегда. Ушёл, ушёл в смерть, хитрец! И назад было не вернуть – вот ведь незадача! Как могла Сахмейка не уберечь от него нож! Одно слово: косая!
Вообще-то Гиер умел возвращать из смерти, но в данном случае, он понял – не выйдет! Седой Странник всё предусмотрел и сумел уйти безвозвратно!
Жаль, смертельно жаль! Но можно было хоть как-то использовать его ценнейшую голову, вернее, череп! Как это он, Гиер, сразу не сообразил!
Он ведь знал, что череп это не просто вместилище мозга!
Череп – чрезвычайно сильная сакральная вещь! Многие совершают ошибку, предпочитая содержание форме. Но что является определяющим между формой и содержанием – неведомо даже мудрейшим! Не случайно форма дольмена (полого камня) настолько могуча, что позволяет даже путешествовать в Пространстве и Времени!
Конечно, это не то же самое, что вольготное путешествие Седых Странников по Мировому дереву! Но всё же – лучше, чем ничего!
Так что очень скоро Гиер сообразил, что оставил неведомо кому ценнейшую вещь.
Вернувшись и найдя разнесённые по степи обглоданные зверьём кости, с уверенностью установил, что голова Сахмейки никому не понадобилась, а вот голова Странника исчезла бесследно.
Гиер был умён.
И путём некоторых логических умозаключений понял, что раз последней из этого шатра уходила Славная Мирина… А Славная Мирина не стала бы предводительницей амазонок, не будь она щедрейшим образом одарена всемилостивейшими Создателями!..
…Стало быть, череп у неё!
Гиер всегда славился проницательностью! Но напрямую не смел отнять то, к чему имел интерес. Поэтому активно поддержал Галаха, давно мечтающего взять верх над ней.
Мирина униженная, Мирина, с позором выгнанная из Тан-Амазона, стала лёгкой добычей. Теперь-то он легко мог заявить свои права на череп Седого Странника! А при необходимости и надавить на неё обвинением в покушении на жизнь Галаха, жизнь которого он, правда, сумел восстановить. Но Мирина-то об этом ещё не знала!
Покушение на жизнь жреца заслуживает смерти! – внутренне готовился к разговору Гиер. Она попалась в сети законов побережья, посвящённого Богу Смерти!
