Тайны «Монастырского приюта» - Александр Трапезников

– Кто именно?

Сивере поймал брошенное ему полотенце. Как бы ему теперь хотелось оказаться вновь в Москве! Он уже чувствовал, что отдых пошел насмарку. Нет, не будет ему тут уединения и покоя.

– Нелюди, – коротко отозвался Прозоров-Терракотов. – Подозреваю, кто-то меня выследил. Возможно, он находится здесь, в «Монастырском приюте».

– Помощь нужна? – на всякий случай спросил Сивере, не собираясь связываться с этим опасным и непредсказуемым человеком.

Ранний визитер вновь насмешливо скривил губы:

– А вдруг ты один из них?

– Тогда какого черта ты ко мне приперся?

– Ладно, не злись. Я действительно рассчитываю на тебя. Но лучше, если никто не будет знать, что мы знакомы. Так безопасней. А вторая пара глаз и ушей мне необходимы.

– Мои, что ли? – вяло спросил Сивере, чувствуя, что начинает сдаваться. Магнетическая сила бывшего сокурсника была чрезвычайно велика. Он попросту подавлял волю к сопротивлению, словно питон, обвивший туловище и постепенно сжимающий кольца.

– Твои, твои, – ответил Герман-Эдвард. Сивере сделал еще одну попытку высвободиться:

– Или ты мне расскажешь все по порядку, или… я умываю руки. И отплываю с первым же фуникулером.

– А выпасть не боишься? – в его словах прозвучала недвусмысленная угроза. – Отсюда тебе дороги нет.

Неприятный холодок пробежал по спине Александра Юрьевича. Ледяные бесцветные глаза Прозорова смотрели мрачно, словно он целился в Сиверса из двустволки. Он кисло улыбнулся, пытаясь взять себя в руки.

– Потом расскажу, – медленно произнес Прозоров. – Не сейчас. Еще не время.

Неожиданно он резко вскочил с табурета, одним прыжком подлетел к двери и распахнул ее. На пороге стоял хозяин гостиницы Тошик Полонский. Лицо его напоминало неподвижную маску с растянутыми в отвратительно-глупой улыбке губами.

– Чего надо? – заорал на него Прозоров.

– Завтрак через тридцать минут! – спокойно ответил хозяин и неторопливо удалился по коридору.

2

Обильная, вовсе не монастырская трапеза была несколько омрачена появлением полицейского чина с пышными усами. При нем был и помощник – здоровущий рыжий малый с кобурой на боку. Такой большой, что в ней мог уместиться «маузер» времен большевистской революции. Прибыли они сюда на злосчастном фуникулере и тотчас же приступили к дознанию.

– Комиссар полиции Куруладзе! – сурово представился усач. – Буду вызывать вас по очереди, в библиотеку. Пока лишь формальный опрос. Вы жуйте, жуйте. Не подавитесь только.

Глядел он при этом так жестко, что кусок в горло совсем перестал лезть. Словно каждый из присутствующих был виноват в том, что какого-то бедолагу вытолкнули из фуникулера. Напряженную атмосферу немного разрядил Тошик Полонский. Дождавшись, когда полицейские ушли из трапезной, он ехидно заметил:

– Сейчас – комиссар, а раньше был сержантом полиции. Что ни говори, а главное в жизни – вовремя сменить старые штаны на новые. Между прочим, альпинисты не нашли в ущелье ни трупа, ни даже обрывка плаща.

– Куда же он мог запропасть? – отчего-то недовольным голосом спросил Багрянородский, словно это исчезновение окончательно испортило ему аппетит.

– Волки съели, да-да, тут их много, – одновременно пискнули тетушки Алиса и Лариса.

– Странно! – промолвил князь из рода Романовых.

– Нет трупа – нет и убийства, – заметил Прозоров.

– Но ведь мы все видели… – начала Анна и тут же, спохватившись, замолчала. Сивере вновь поразился мраморной белизне ее утонченного лица.

– Вопрос вот в чем. Ведь кто-то же из прежних постояльцев исчез? – толково произнес молодожен-морпех.

– Братья Афонины, – кивнул Тошик. – Но уверяю вас, что в фуникулер они не садились. Они отправились на три дня к подножию горы. Я сам выдал им альпинистское снаряжение.

– Но один из них был одет в черный плащ? – быстро спросил Багрянородский. – Не слишком-то удобная одежда для скалолазания.

– Они покинули приют в красных комбинезонах, – так же скоро ответил Тошик. Казалось, между ними идет какая-то непонятная словесная игра.

И тут в разговор вмешался один из старожилов – угрюмого вида пожилой человек в очках с толстыми стеклами. Откашлявшись, он четко произнес:

– Неправда. Я был неподалеку и видел, как братья Афонины усаживаются в фуникулер.

Наступила пауза. Ее можно было бы назвать даже зловещей, поскольку в воздухе застыли и ножи, и вилки. Первым очнулся Тошик. Отодвинувшись от Багрянородского, он поднял на уровне его глаз два пальца и ласково спросил:

– Сколько видите?

– Один, – недовольно ответил тот.

Хозяин гостиницы засмеялся. Затем торжествующе произнес:

– Вам нужно выписать новые, еще более мощные линзы, Матвей Матвеевич.

– А что порекомендуете выписать нам? – усмехнулся Сивере. – Новые уши? Бывает обман зрения, но насчет слуховых галлюцинаций я что-то ничего не знаю.

– Темное дело… – негромко пробормотал Багрянородский. – Такое темное, что тело несчастного лучше всего искать где-нибудь под фонарем.

3

Дошла очередь и до Александра Юрьевича. Он вошел в библиотеку, все стены которой были уставлены стеллажами с пыльными книгами. Сколько их? Несколько тысяч, не счесть. Ему хотелось рассмотреть хотя бы корешки переплетов, но времени сейчас не было. Комиссар Куруладзе, подкрутив ус, резво начал допрос.

– Цель вашего приезда? Род занятий? Где прописаны? Связаны ли со спецслужбами России?

– На какой из этих вопросов отвечать в первую очередь? – поинтересовался Сивере.

– Начнем с документов.

– Извольте, – Александр Юрьевич протянул ему свой паспорт. – Я историк. Древние манускрипты, старинные архивы и все такое прочее. Но сюда я приехал не работать, а отдыхать.

– Ужели? – недоверчиво хмыкнул комиссар, изучая его паспорт. – Из Москвы, так и знал. Медом тут намазано вам, что ли… Учтите, мы здесь особо не церемонимся. С кем из постояльцев «Монастырского приюта» вы были знакомы прежде?

– Да ни с кем! – взорвался Сивере. – Я и сейчас-то еще толком не знаю, как кого зовут. Кроме этого… Багрянородского.

– Держитесь от него подальше, – вставил помощник комиссара, который все это время стоял за спиной Сиверса. – Голову даю на отсечение, что это он выбросил человека из фуникулера.

– Заткнись, Макс! – оборвал его Куруладзе, а Александр Юрьевич, повернувшись к рыжему здоровяку с кобурой, насмешливо заметил:

– Каким таким образом? Ведь Багрянородский стоял вместе со всеми нами на смотровой площадке.

– Этот найдет способ… – проворчал Макс. У него были круглые пустые глаза навыкате. «Настоящий имбицил», – с тревогой подумал Сивере, отодвинувшись на всякий случай подальше. Куруладзе забарабанил по столу пальцами в кольцах. Они были чуть ли не на каждом из них, а на некоторых и по два сразу.

– Что можете показать по существу дела? – уже мягче спросил он. – Значит, вы тоже утверждаете, что видели, как кого-то выбросили из кабины фуникулера?

– Послушайте, это же несерьезно. Мы ведь не в пустыне, где случаются миражи. Да, утверждаю.

Вновь барабанный стук и долгое молчание. Куруладзе что-то изучал на потолке, попыхивая трубкой. Очевидно, он очень хотел походить на комиссара Мегрэ или Шерлока Холмса.

– …И когда фуникулер прибыл на место, кабина оказалась пустой… – размышляя вслух, произнес комиссар. – А кто первым вошел внутрь?

– Молодой парень. Кажется, молодожен. Он еще назвался морпехом, – подсказал Сивере.

– Совершенно верно, лейтенант Дембович, – кивнул Куруладзе, заглянув в свои бумажки. – Приехал провести здесь медовый месяц. Жена миленькая… Но как убийца мог незаметно для всех покинуть кабину?

– Это вы у себя или у меня спрашиваете?

– У вас, а у кого же еще? – рявкнул Куруладзе.

– Я считаю так, – снова вмешался помощник. – Этот Дембович и убил того человека.

– Макс, уйди!.. – простонал комиссар. – Ты меня доконаешь.

Рыжий детина обиженно повел плечами и отошел к окну.

– Бультерьер, – кивнул в его сторону Куруладзе. – Хватка мертвая, а мозгов нет. Наградил меня бог помощничком. Ну да ладно, других все равно нету. Все дельные в Москву да в Европу подались, на заработки. Хорошо, а что-нибудь особенно подозрительное вам запомнилось?

– Крик, – подумав, ответил Сивере. – Было в нем нечто странное. Не могу сформулировать. Но человек так кричать не может. Скорее, какое-то животное. Может быть, обезьяна. Но это мое личное мнение.

Комиссар снова отбил по столу барабанную дробь и хмыкнул.

– Обезьяны в наших горах не водятся, – сказал он. – И в фуникулерах не ездят. Тем более в черных плащах.