Когда герои восстают (ЛП) - Дарлинг Джиана

— Конечно, Каморра Неаполя поддержит тебя. Ты дон самой успешной их группировки в Америке.

— Как много ты знаешь о структуре Каморры? — спросил он меня. — Это не похоже на Коза Ностру или на американские фильмы. Каморра это совокупность «семей» или групп со своей внутренней иерархией. Капо, консильери, подчиненные и солдаты. Каждый капо глава подразделения. — он сделал паузу, его голос упал так низко, что я скорее почувствовала его кожей, чем услышала. — Всегда есть capo dei capi, Елена, но как ты думаешь, что произойдет, если собрать капо каждой семьи в одной комнате? Мы как волки на новой территории и порвем друг друга в клочья за шанс претендовать на эту землю, понимаешь?

— Слишком много альф в одной комнате, — предположила я, слегка вздрогнув при мысли о десяти Данте в одной комнате. — Как тебе удалось добиться чего-то в организации?

Он рассмеялся.

— Это очень хороший вопрос. Он привел к возникновению множества проблем, прежде чем технология дала нам лучшее решение. В прежние времена нам приходилось встречаться лицом к лицу. Сейчас мы редко встречаемся лично. Это рискованно. Федералы или полицейские в Италии постоянно следят за известными или подозреваемыми членами мафии. У нас есть... цифровые каналы, благодаря которым все гораздо сложнее разнюхать.

— Итак, почему ты возвращаешься в Неаполь? — повторила я, ощущая тревогу. — Амадео больше не главный. А местный capo dei capi хотя бы дружелюбно к тебе относится?

Пухлые губы Данте сжались в ровную линию.

— Не совсем.

Я подмигнула ему.

— Хорошо... Есть ли способ развернуть самолет?

Он усмехнулся, наклонился ближе, проводя носом по моему носу в жесте, который был до боли милым.

— Теперь ты со мной, да? Ты моя, как и я твой. Я уже говорил тебе однажды, что я самый честный человек, которого ты когда-либо встречала, поэтому не задавай вопросов, на которые не хочешь получить ответы. — он сделал паузу, его черные глаза были всепоглощающими. — Так что, я спрашиваю тебя, как много ты хочешь знать?

Неосознанно я ковыряла заусеницу, обдумывая его вопрос.

Я физически ощущала конфликт внутри, острые грани сталкивающихся мечей и агонию пронзаемой плоти. Мое тело было зоной битвы для мыслей, бушующих в голове.

Я не хотела быть плохим человеком. Я никогда им не была, что не означало, что я в этом преуспела.

Я была плохой.

Но у меня всегда был сказочный идеал хорошего и плохого, чистого и злого. Я полагала, что всегда буду на «правильной» стороне закона и морали. Но когда одно противоречило другому, я оказывалась на распутье.

И Данте просил меня выбрать один путь и идти по его тенистым коридорам вместе с ним. Я не была настолько наивна, чтобы думать, что смогу быть с Данте в романтических отношениях и не оказаться втянутой в его преступные дела.

Правда заключалась в том, что это уже произошло.

Я невольно стала правой рукой его консильери, когда взялась за его дело по закону РИКО. Я подружилась с его ближайшими помощниками и мимоходом подслушала информацию, которая могла бы стать основанием для обвинения меня в соучастии в преступной деятельности.

Я застрелила человека.

Симус Мур был мертв из-за меня.

Но тогда... разве я уже не была втянута в мафию и преступность из-за того же человека? Отец, который продал мою младшую сестру в сексуальное рабство в возрасте восемнадцати лет, чтобы расплатиться с игровыми долгами? Тот самый отец, который привел Кристофера в нашу жизнь и, соответственно, в мою постель.

Это было иронично, думать, что я отвергала все морально серое и, конечно, преступное, потому что мой отец был прискорбным человеком, и встретить человека, который был и тем, и другим, и в то же время самым лучшим человеком, которого я когда-либо знала.

Это было умопомрачительно, и я не могла достаточно хорошо распутать нити мыслей, чтобы дать Данте красноречивый ответ.

— Я хочу быть с тобой, — торжественно пообещала я, обхватив его челюсть, проводя большим пальцем по выступающей кости и острой щетине. — Я просто не знаю, что это значит для меня. Если я встану рядом с тобой так, как ты, возможно, хочешь, это будет означать, что я никогда больше не смогу быть адвокатом. Ты должен понять, мечта быть адвокатом сопровождала меня всю жизнь. Было бы трудно от нее отказаться.

Трудно, но, возможно, не невозможно.

Мне нужно было переосмыслить, почему я стала адвокатом и могу ли я принести пользу в другом качестве.

Смех Данте был жестким и полым, как щелчок отлетевшей гильзы об пол.

— Мы отправляемся в логово зверя, Лена. Я сделаю все возможное, чтобы оградить тебя от главного, но не могу дать никаких гарантий. Если люди узнают, что ты моя женщина, они будут считать, что ты на моей стороне.

— Разве жены и девушки большинства мафиози не держатся на шаг позади них? — неубедительно спросила я, пытаясь уловить хмурый взгляд из-под его густых бровей.

Он торжествующе подмигнул мне, длинные ресницы нелепо густели над бездонными глазами.

— Я не большинство мафиози. Думал, мы это уже выяснили.

Настала моя очередь напряженно моргать, на этот раз вздрогнув.

Я не хотела продолжать осуждать его, но жизнь, проведенная в тщательном выстраивании собственного морального кодекса, затруднила сдерживание моих импульсивных реакций.

Его вздох прошелся по моему лбу, взволновав мои волосы.

— Ты здесь, со мной, когда я никогда не думал, что ты пойдешь на такой риск. На данный момент этого более чем достаточно.

— Я не хочу тебя подводить, — призналась я, хотя это было больно, слова рвались прямо из ткани сердца. — Я всю жизнь подводила своих близких, и мне невыносима мысль о том, чтобы сделать то же самое с тобой.

— Тогда не надо, — просто сказал он, накрывая ладонью мое горло и опускаясь ниже, целуя мой лоб. — Но Елена, ты должна знать, что я никогда не встречал женщину с такой coraggio (пер.с итал. «смелостью»). И не сомневаюсь, что тот, кого ты считала, что подвела в своем прошлом, подвел и тебя, да?

Я подумала о Даниэле и Жизель, но кислый привкус горечи и раскаяния не разлился по моему языку, как это обычно бывает.

— Ты слишком много мне доверяешь, — пробормотала я, избегая этого пронизывающего взгляда, который, казалось, был способен просветить рентгеном не только мои кости.

Его пальцы скользнули в волосы над моим ухом, наклонив мою голову, чтобы он мог поцеловать синяк под глазом, оставленный моим отцом, когда он ударил меня. Отстранившись, его глаза были мягкими, как бархат.

— Нет, ты недостаточно себя ценишь.

И так же легко Данте еще раз убедил меня, что отказ от всего, что я знала, только чтобы быть с ним, был лучшим выбором в моей жизни.

Глава 2

Елена

Мы остановились на вилле Амадео Сальваторе в сельской местности за городом Неаполь, где он держал рабочую оливковую рощу и делал собственное вино. Я слышала, как Козима рассказывала об этом раньше: бесконечные оливковые рощи с одной стороны участка и виноградник, спускающийся по склону холма, с другой. Оказалось, что Торе встречал нас, прилетев частным рейсом из штата Нью-Йорк.

Несмотря на то, что в детстве Торе был главным злодеем, мне захотелось произвести на него впечатление. Он был самым близким отцом для Данте. Тревога завязала узлы в животе, которые было трудно проглотить, когда я думала о том, что проведу неопределенное количество времени с этим человеком в тесном контакте. Как произвести впечатление на дона мафии?

Я находилась в задней спальне самолета и смотрела на беспорядочно набросанное содержимое моего единственного чемодана, когда позади меня со скрипом открылась дверь. Секунду спустя теплые руки скользнули по моим бедрам и животу под ткань топа.

Данте положил голову мне на плечо.

— Судя по тому, как ты смотришь на эту одежду, я подумал, что ты пытаешься вскрыть сейф или понять смысл жизни.

Я тихонько фыркнула.

— Почти. Я пытаюсь решить, что надеть на встречу с твоим отцом.