Малиновка поёт лишь о любви... (СИ) - Лакомка Ната

Подав девушке руку, чтобы проводить к столу, Кривобокий Рик объяснил:

- Я хотел поговорить с вами, кузина. Предпочитаю делать это спокойно, а не кричать через весь стол. Поэтому попросил поставить наши кресла рядом. Вы ведь не станете возражать?

Не станет?! Да она готова была завопить об этом в голос – что не хочет сидеть рядом с ним, тем более за таким нарядным столом, где ложек и вилок больше, чем перемен блюд! Но Дьюлла только плотнее стиснула губы и приняла протянутую руку.

Она не ожидала, что он захочет услужливо пододвинуть кресло, и поэтому не рассчитала движения и плюхнулась на мягкие подушки, как переевший поросенок, за что была вознаграждена гневным взглядом леди Кандиды.

Кривобокий Рик перехватил этот взгляд и едва сдержал усмешку, а Дьюлла покраснела, как вареный рак.

- Попробуйте суп, - предложил он, когда слуга в безукоризненном камзоле, удерживая на сгибе руки белоснежную салфетку, зачерпнул длинной серебряной ложкой прозрачный и ароматный бульон, в котором плавали зеленые листья шпината, чуть обжаренные в масле, и прекрасные пухлые клецки из дичи, пшеничной муки и зелени. – Вам понравится, мне сказали, вы очень любите клецки.

Три месяца Дьюлла стойко переносила эти, поистине, нечеловеческие мучения, но сегодня ее броня дала брешь. Он даже озаботился расспросить о ее любимых блюдах. Девушка почувствовала, как слезы закипают на глазах, и наклонила голову, боясь, что они прольются при всех.

Со стороны это выглядело, как очередное упрямство, о чем леди Кандида не преминула сообщить милорду:

- Она не будет есть, милорд. Она такая своенравная, она никогда не ест за общим столом. Только ворует из кухни… Прошу меня простить.

- Вот как, - Кривобокий Рик ни чем не выказал удивления и не стал расспрашивать о причине, по которой девушка отказывалась от еды.

Подали мясо ягненка с фенхелем и мятой, потом сладкий ягодный пирог, щедро политый густыми сливками, а Дьюлла так и сидела, опустив голову, пытаясь сдержать слезы и нещадно сминая под столом салфетку с монограммами.

Сам хозяин тоже не отличался аппетитом, пробуя лишь ложку-две ото всех блюд. Весь ужин Дьюлла чувствовала на себе его взгляд, но упорно не поднимала головы.

- Что ж, - сказал Кривобокий Рик, откусив краешек хрустящего пирога и отодвинув тарелку, - похоже, мы поели. Теперь предлагаю прогуляться, пока роса не выпала. Мне не повредит, а вот Дьюлла может простудиться.

- Осмелюсь доложить, милорд, - тут же не спустила леди Кандида, - что иногда ваша сестра убегала в лес после ночной росы… И хоть бы чихнула после этого.

У Дьюллы даже уши запылали, хотя раньше нравоучения наставницы вызывали только смех. Но сегодня она осознала всю непристойность своего поведения. Вот так сестра благородного лорда! Бегает в лес по ночам, купается среди дня голой!.. Можно много чего добавить к этому списку. Стоит только леди Кандиде напрячь память… Ей было стыдно, что этот некрасивый, но такой учтивый господин подумает о ней плохо.

- Босвелы всегда славились отличным здоровьем, так что это не удивительно, - сказал Кривобокий Рик. – Тогда решено – прогулка пойдет нам только на пользу. Вы согласны, Дьюлла?

Она отрицательно помотала головой. Сейчас ей казалось, что она умрет, если будет и дальше слышать этот глубокий голос, которой так и вливается в душу, парализуя волю, а тем более умрет, если Кривобокий Рик возьмет ее за руку.

Но он не сделал ни единого движения в ее сторону, а леди Кандида попеняла за невежливость:

- Милорд пригласил вас, леди Дьюлла. Отказываться нельзя.

Но она только решительнее замотала головой. Скорей бы закончилось это мучение и ей позволили уйти!

- Я уважаю ваши желания, Дьюлла, - сказал Кривобокий Рик. – Если вам неугодна прогулка, настаивать не стану.

Дьюлла ткнула себя пальцем в грудь, а потом указала на дверь, спрашивая таким образом позволено ли удалиться.

- Конечно, вы свободны, - разрешил новый милорд.

Девушка сорвалась с места столь стремительно, что толкнула креслом слугу, который стоял позади. Но выслушивать недовольства леди Кандиды она не стала и стрелой вылетела вон из гостиной.

- Сумасшедшая, настоящая помешанная, - сердито сказала леди Кандида ей вдогонку.

Дьюлла на одном дыхании пробежала коридор, ворвалась в свою комнату, захлопнула дверь и привалилась к ней спиной. Внутренней задвижки в ее спальне не было, потому что леди Кандида не уставала повторять, что благонравной девушке скрывать от своей наставницы нечего.

Первым делом она рванула ворот узкого платья, чтобы вдохнуть полной грудью. Никогда, никогда она не привыкнет к этим ужасным тряпкам, которые мешают дышать, мешают двигаться!

Взгляд ее упал на зарешеченное окно, и тоска с новой силой сжала сердце. Она всего лишь птица в клетке, пленница в этом замке, а никакая не кузина графа Босвела. Сбежать бы! Дьюлла подошла к окну и прижалась к решетке лбом, глядя, как исчезают в небе последние отблески вечерней зари.

Но куда ей бежать? Что она знает об этом мире? Разве сможет добраться до лачуги тетушки Зайчихи? Да и ждут ли ее там?..

Не дожидаясь, пока придет леди Кандида с вечным брюзжанием по поводу тупости и упрямства некоторых, Дьюлла разделась и нырнула в постель, укрывшись с головой.

4. Милорд присылает подарок

- Просыпайтесь, леди Дьюлла! Да просыпайтесь же!

Обычно наставница будила Дьюллу, тряся за плечо, но сегодня ограничилась воплями над ухом. Девушка вскочила, протирая глаза и не понимая спросонья, что происходит.

- Милорд прислал вам подарок! – сказала леди Кандида. – Немедленно поднимайтесь.

По мнению Дьюллы, подарок мог бы и подождать, нечего устраивать из-за этого переполох, но любопытство одержало верх. Интересно, что дарят настоящие лорды? В ее прошлой жизни подарки были незамысловаты – иногда ей дарили вафли, купленные на ярмарке, а один раз с матушкой Зайчихой расплатились шелковой лентой – алой, ужасно красивой. Матушка Зайчиха подарила ленту Дьюлле, и та каждый вечер прятала ее в берестяную коробку, чтобы не запачкалась, а днем носила ленту так гордо, словно она была златотканой.

Отодвинув полог, Дьюлла спустила ноги на пол и, благополучно позабыв про туфли, босиком пробежала к порогу, где служанка держала в руках крохотную корзинку из ивовых прутьев. Корзинка была закрыта, а на длинной ручке была завязана пышным бантом алая шелковая лента. Сама лента была восхитительным подарком, а тут еще и корзиночка… В нее можно положить щетку для волос, например. Нет, щетка слишком большая для такой крохотной вещицы.

- Милорд сказал, что у него такие же зеленые глаза, как у вас, - сказала служанка, протягивая корзинку с почтительным поклоном.

У него зеленые глаза? Дьюлла нахмурилась. Ей помнилось, что у Кривобокого Рика глаза были темные, но тут раздался тихий и жалобный писк, и Дьюлла чуть не уронила корзинку.

Приподняв крышку, она увидела внутри котенка, у которого только что открылись глаза. Серое чудо с белой грудкой запищало и полезло вон, и Дьюлла, помогла ему – подставила руку. Котенок устроился в ее ладони, испуганно дрожа коротким тощим хвостиком.

На столе уже приготовили завтрак, не особенно надеясь, что он будет съеден, но в этот раз юная леди схватила молочник, чего не делала с самого первого дня приезда в замок. Но молоко полилось не в чашку, а в блюдце, из которого было безжалостно выброшено печенье. Вопреки возмущению леди Кандиды, котенок был усажен прямо на столешницу и ткнут носом в молоко.

Облизав усы, подарок милорда увлеченно принялся за угощение, а Дьюлла смотрела на него, поставив локти на стол и подперев ладонями подбородок. Глаза у котенка и правда были зелеными.