Блокада. Книга 1. Охота на монстра - Кирилл Бенедиктов

Каверза оказалась что надо.

— Вот здесь, — палец майора пополз по зелено-белой карте, — немцы всю зиму и весну вели строительство секретного военного объекта. Мы предполагаем, что речь идет о полевой ставке кого-то из высшего немецкого командования, не исключено, что самого Гитлера!

Тарас пригляделся. Аккуратно подстриженный ноготь Кошкина упирался в пустое зеленое пространство километрах в двадцати севернее Винницы.

— Вот здесь проходит шоссе Винница-Житомир, — объяснял между тем особист. — Здесь — железная дорога. Вот это — село Коло-Михайливка. Объект, который нас интересует, находится между ними.

— Знаю эти места, — неохотно сказал Тарас. — Туда немцы еще под Новый год столько сил подтянули, что комар не пролетит. На подлете собьют.

— Ну, а как ты думал, Тарас Иваныч? — майор дружелюбно подмигнул. — Если там сам Адольф засел?

— И что ты мне хочешь предложить, товарищ Кошкин? — без особого интереса спросил Тарас. Без особого — потому что и так догадывался, что услышит.

— Побеспокоить их надо. Прорваться к самой ставке, понимаю, тебе вряд ли удастся, но потрепать охранение — вполне. А лучше всего — взорвать электростанцию, она, судя по линии электропередач, должна находиться где-то тут. Быстро ударить — и отступить. Раствориться в лесах. Ясна задача?

Тарас угрюмо молчал. Задача была ясна — и так же ясно было то, что она совершенно невыполнима.

— На смерть посылаешь, майор, — проговорил он наконец. Кошкин удивился — или сделал вид.

— О тебе, Тарас Иваныч, в здешних краях легенды рассказывают, — сказал он укоризненно. — Герой, мол, бесстрашный человек. А ты, оказывается, хочешь жить вечно?

Кому другому Тарас за такое сразу бы сунул в зубы — и хорошо, если один раз. Но майор Кошкин, подлюка, был как раз из тех, кому в зубы совать себе дороже. Разве что действительно отвести к трясине…

— Я-то что, — сплюнул он на пол землянки. — Людей жалко. Ни за что ведь пропадут.

Взгляд майора неожиданно стал жестким.

— А ты постарайся, чтоб не пропали! На то ты и лучший в области партизанский командир! А если, старшина, поставленная задача вам не по плечу, всегда найдется, кем вас заменить!

Старшиной Тараса не называли уже почти год. «Батька», «командир», «Иваныч», иногда «дед» — но о том, что он был старшиной, не вспоминали даже те, кто когда-то прятался с ним в озерищенских подвалах. А особист Кошкин, оказывается, откуда-то это знал. И осведомленность его, вкупе с издевательским переходом на «вы», Тарасу очень не понравилась.

— Ладно, — миролюбиво проговорил он, вытаскивая карту из-под железной руки майора. — Не гоношись, Кошкин. Я еще помозгую, как туда сподручней пробиться, может, чего путное и придумается.

Широкое лицо майора немедленно расплылось в белозубой улыбке.

— Вот это другое дело! Помозгуй, конечно, ты ж в этих краях царь и бог. Я, если чем смогу, тоже помогу, у меня тут — он похлопал себя по лбу — все данные авиаразведки. Рад, что не ошибся в тебе, Тарас Иваныч! Да что я, вот и товарищ нарком… товарищ Берия сразу сказал — Тарас Петренко не тот человек, который может струсить и не выполнить задания партии!

— Я беспартийный, — хмыкнул Тарас. Кошкин пожал широкими плечами.

— Ну и что? Хочешь, хоть завтра примем тебя в партию. Соберем коммунистов, проведем партсобрание…

— Майор, — перебил его Тарас. — Я твое задание и так выполню. Ты мне только вот что объясни — на хрена это все нужно?

Кошкин перестал улыбаться и лицо его мгновенно закаменело.

— А чтобы боялись, гады! Чтобы не думали, что они на нашей земле хозяева! Чтобы сидели и дрожали, покуда их не раздавили, как вшей! Потому как они есть вши и гниды, и места им на советской земле нет. Я доступно объясняю, Петренко?

— Куда уж доступней, — сказал Тарас.

К операции они готовились неделю. Из семерых посланных в Коло-Михайливку пацанов-лазутчиков вернулось трое, да и тем не удалось подобраться к объекту ближе, чем на пять километров. Четверо, видимо, попали в руки немцев, и об их судьбе можно было лишь догадываться. Вернувшиеся рассказали, что Коло-Михайливка объявлена немцами особой зоной, для прохода туда требуется специальный пропуск, который после длительной проверки выдают в комендатуре. Так же, по слухам, обстоят дела и в ближайших селах. Тарас целыми днями сидел над картами, чертил схемы, допытываясь у Кошкина, что ему известно о секретном объекте. Майор действительно хорошо представлял себе местность к северу от Винницы — видно, не врал про данные авиаразведки, хотя Тараса порой охватывали сомнения — ну, какая может быть разведка, когда фашисты плотно контролируют небо вплоть до Харькова? Как бы то ни было, Кошкин ему здорово помогал: подсказывал, где немцы проложили еще одну асфальтированную дорогу, где расположены зенитки, прикрывающие аэродром. Собственно, зенитки Тарасу были без надобности, хотя для общей картины и это иметь в виду не мешало. А вот то, что Кошкин откуда-то знал про установленные рядом с зенитными батареями мощные прожектора, оказалось очень кстати. Прожектор — злейший враг партизана. Он шарит своей желтой жадной рукой по притихшим ночным полям, безошибочно выхватывает тебя из спасительной темноты и превращает в мишень для пулеметчиков. Зная, где расположен прожектор, можно рискнуть подобраться даже к самому охраняемому объекту. В других обстоятельствах Тарас бы сердечно поблагодарил майора за такие ценные сведения — но не сейчас. Потому что, не будь Кошкина, он и думать бы не стал о том, чтобы соваться в самое логово врага.

В конце концов, план он придумал. Не то, чтобы блестящий, но вроде бы не самый глупый. Пройти под насыпью железной дороги до Пятничан, оттуда по глубокой заросшей балке уйти на Сосенки, и уже из Сосенок попробовать добраться до первого кольца ограждений загадочного объекта. Пробиваться за него Тарас отказался наотрез — если электростанция действительно находится там, где ее рисовал Кошкин, то ее несложно закидать гранатами и через ограду. А если нет, то пройдя вдоль забора, можно будет выйти к маленькому аэродрому у Коло-Михайливки, и устроить там хорошенький переполох. Самым сложным был, как всегда, отход. Отходить в любом случае придется с боем, но если избежать столкновения с крупными отрядами немцев, то шансы сберечь людей оставались. Кошкин, войдя в раж, вообще предложил захватить на аэродроме пару самолетов и улететь на них, но Тарас его тут же срезал: летчиков у него в отряде не имелось. О том, что немецкие зенитчики, скорее всего, тут же собьют захваченные самолеты, он майору не сказал — первого аргумента оказалось достаточно. А накануне операции особист его удивил — попросил выдать ему старую солдатскую форму без знаков различия.

— Тебе зачем? — не понял Тарас. Кошкин сверкнул крепкими зубами.

— С тобой пойду, Тарас Иваныч. Не отпускать же тебя одного. Без пригляда, ха-ха.

Тарас покачал головой. Он ни разу не спрашивал майора, собирается ли тот принимать участие в операции — зачем? И так ясно, что особист, присланный самим наркомом, вряд ли будет лично лезть под пули. Выходит, ошибся…

Но вчера майор был бодр и весел, а сегодня, в день операции, выглядел задумчивым и хмурым. Да и в солдатскую форму не спешил переодеваться, по-прежнему щеголял в кителе с начищенными до блеска пуговицами и в полированных — бриться можно — хромовых сапогах. И оптимизма ему, видишь ли, не хватает…

— Ты, товарищ Кошкин, и не рад как будто, — сказал ему Тарас. — Или спал плохо?

Добрил подбородок, зачерпнул в ладони студеной воды из тазика и с наслаждением плеснул себе в лицо. Щеки защипало.

— Нормально. Я ведь, Тарас Иваныч, вот чего хотел… Шифровка мне пришла сегодня ночью. Из Москвы.

То, что у энкаведешника была с собой рация, Тарас, конечно, знал. Еще в первый день они с майором договорились — связь исключительно односторонняя. То есть принимать — принимай сколько душе угодно, а передавать не моги. Перехватят немцы, оцепят лес, подгонят черных СС — и нет отряда. Кошкину, может, все равно, а старшина Петренко за своих людей отвечает.

— И что тебе Москва говорит? — спросил Тарас. И снова, каким-то тайным чутьем, понял, что сейчас ему ответит майор. Так оно и вышло.

— Приказывает оставаться на месте, — фыркнул особист. — А в случае провала операции продолжать оперативную работу. А я им даже ответить ничего не могу!

«Как будто, если бы мог, стал бы с ними спорить», — хмыкнул про себя Тарас. Кошкин, будто прочитав его мысли, вскинул голову.

— А мне ведь позарез нужно с вами идти! Может, это шанс мой, такой один раз за всю жизнь дается!

— Какой шанс? Ты о чем, майор?

— Да неважно! — махнул рукой Кошкин. — В общем, так, товарищ Петренко. Я принял решение. Иду с вами. Но если вернемся живыми — ты об этом, пожалуйста, молчи. Как человека тебя прошу, ладно?