Судебнaя экспертология: проблемы и решения (от теории – к прaктике) - Каримжан Шaкиров

Для иллюстрации неоднозначного понимания сущности специальных знаний в теории обратимся к дискуссии по данной проблематике, развернувшейся в криминалистике, процессуальной науке и судебной экспертологии, которая характеризуется наличием прежде всего двух точек зрения на трактовку понятия «специальные знания» в зависимости от степени его распространения на субъектов процессуального доказывания.

В первом случае ученые исходят из жестко ограничительного толкования исследуемого понятия, распространяя его только на экспертов и специалистов.

Основное содержание этого взгляда заключается в том, что к специальным знаниям, применяемым в судопроизводстве, относятся любые не общеизвестные знания за исключением юридических, поскольку последними в уголовном и гражданском процессах наделены специальные субъекты – следователь и суд. В другой встречающейся в литературе интерпретации содержания специальных знаний подобного разграничения не проводится, в результате чего их носителями, наряду со специалистом и экспертом, признаются также и вышеназванные субъекты доказывания.

К примеру, в теории криминалистики известно высказанное А. А. Эйсманом и поддерживаемое рядом ученых суждение, суть которого сводится к тому, что специальные знания – «это знания не общеизвестные, не общедоступные, не имеющие массового распространения, короче, это знания, которыми располагает ограниченный круг специалистов… при этом познания в области законодательства и науки права, иначе – юридические знания, не относятся к специальным познаниям в том смысле, в каком это понятие употребляется в законе»7.

Аналогичный взгляд высказал Е.И. Зуев, определяя специальные знания как любые познания в науке, технике, искусстве или ремесле, исключая область процессуального и материального права, применяемые для решения вопросов, возникающих при осуществлении правосудия. Автор пишет, что это «прежде всего основанные на теории и закрепленные практикой глубокие и разносторонние знания приемов и средств криминалистической техники, обеспечивающие обнаружение, фиксацию и исследование доказательств. К специальным познаниям в том же смысле относятся познания в судебной медицине, судебной химии, физике, пожарном деле, автоделе, а также любые иные познания (педагогические, лингвистические, математические и др.), использование которых необходимо для полного, всестороннего и объективного расследования преступления»8.

В свою очередь, Г.М. Надгорный на основе анализа классификации и содержания областей специальных знаний дал следующее несколько обобщенное определение рассматриваемому понятию: «Специальные знания – это знания, не относящиеся к общеизвестным, образующие основу профессиональной подготовки по научным, инженерно-техническим и производственным специальностям, а также необщеизвестные знания, необходимые для занятия какими-либо видами деятельности»9. Позже автор уточняет предложенное определение и отмечает, что специальные знания – это знания, образующие основу профессиональной подготовки людей, определяющие их специальность. К ним не относятся знания общеизвестные и юридические10. Тем не менее в дальнейшем он вносит поправку, что в общеупотребительном смысле юридические знания – это также знания специальные.

Анализируя изложенную позицию, В.К. Лисиченко и В.В. Циркаль констатировали, что недостатком предложенного Г.М. Надгорным определения понятия «специальные знания» является то, что в нем не отражена уголовно-процессуальная специфика их применения. «Понятие «специальные знания», – отмечали они, – не является общенаучным. Это понятие отраслевое, юридическое, применяемое уголовно-процессуальным законодательством для отграничения профессиональных знаний различных специалистов, привлекаемых в практике уголовного судопроизводства для содействия следователю и суду в решении определенных вопросов, от знаний общеизвестных и юридических, которыми владеют соответственно работники органов расследования и суда». Обращая внимание на то, что в юридическом определении понятия «специальные знания» в качестве его существенного признака должны быть указаны процессуальная направленность и специфика применения этих знаний в следственной и судебной практике, авторы рассматривают специальные знания как «не общеизвестные в судопроизводстве научные, технические и практические знания, приобретенные в результате профессионального обучения либо работы по определенной специальности лицом, привлеченным в качестве специалиста или эксперта в целях содействия следователю или суду в выяснении обстоятельств дела или даче заключения по вопросам, для разрешения которых требуется их применение»11.

В.К. Лисиченко и В.В. Циркаль подчеркивали при этом, что понятие «специальные знания» не включает юридические знания, которые по своему содержанию и условиям их приобретения для юристов являются специальными. Юридические знания, на их взгляд, составляют основу профессиональной деятельности лица, производящего дознание, следователя, прокурора, судьи. Они обеспечивают выполнение ими своих профессиональных функций и компетентное разрешение правовых вопросов, возникающих в следственной и судебной практике.

По мнению Т.В. Сахновой, «специальные знания – это всегда научные знания неправового характера, сопровождаемые адекватными (признанными) прикладными методиками, используемые для достижения определенных юридических целей»12.

Схожую позицию мы обнаруживаем у В.И. Шиканова, который понимал под специальными знаниями любую возможную совокупность знаний (практического опыта, навыков) за вычетом общеизвестных, т. е. таких, которые входят в общеобразовательную подготовку граждан, а также познаний в области права, связанных с уголовно-правовой оценкой фактических обстоятельств уголовного дела и с решениями процессуального характера. Автор пишет: «Знание и практический опыт, оказавшиеся необходимыми для всестороннего, полного и объективного выяснения обстоятельств, входящих в предмет доказывания по уголовному делу в уголовном судопроизводстве, принято называть специальными»13.

По мнению же Б.М. Бишманова, специальные знания – это «знания, которыми располагает ограниченный круг специалистов, но которыми не располагает адресат доказывания (следователь, суд, участники процесса и др.»14.

Более подробно комментирует рассматриваемую ситуацию Т.В. Аверьянова, которая пишет: «Вопросы права являются прерогативой органов расследования. И хотя нередко эксперт – представитель экспертного учреждения – обладает достаточными познаниями в области права, он (точно так же, как и лицо, производящее дознание, следователь, прокурор, суд, обладая специальными (неюридическими) познаниями, по закону не вправе заменить эксперта) не имеет права вторгаться в область деятельности органов расследования, совмещая в одном лице функции эксперта и органа расследования. Если же эксперт при разрешении вопросов берет на себя функции, относящиеся к сфере деятельности следствия и суда, то его заключение лишается силы судебного доказательства. Экспертиза не толкует закон. Специальными являются знания, приобретенные субъектом в процессе обучения и практической деятельности в науке, технике, искусстве, ремесле и основанные на знании научных разработок в соответствующих областях знаний, используемые для решения вопросов, возникающих при расследовании и рассмотрении в суде конкретных дел»15.

Мы не случайно привели вышеизложенные мнения, отрицающие в целом возможность признания за специальными знаниями юридического содержания, а точнее, отнесения их к правовым в сфере судопроизводства. Если обратиться к носителям этих знаний в уголовном или гражданском процессе – эксперту и специалисту, то, казалось бы, такая постановка вопроса не может вызывать возражений, поскольку и теория права, и практика в качестве носителей правовых знаний определяют прежде всего дознавателя, следователя и суд. Но тогда, естественно, возникает другой вопрос: к какой отрасли знания следует отнести специальные познания в области криминалистики? Общепринято, что данная научная сфера познания принадлежит в соответствии с предметной направленностью юридической науке. Здесь, думается, уместно привести имеющиеся в литературе обоснования правовой природы криминалистики, обобщенные Р. С. Белкиным и заключающиеся, по его мнению, в следующем:

– Криминалистика – это правовая наука, ибо ее предмет и объекты познания лежат в сфере правовых явлений.

– Криминалистика – это правовая наука, так как ее служебная функция, решаемые ею задачи относятся к правовой сфере деятельности государственных органов, к правовым процессам (расследованию, судебному разбирательству).

– Все рекомендации, разрабатываемые криминалистикой для практики, носят строго выраженный правовой характер, основаны на законе, соответствуют его духу и букве.