Испанская гитара - Наталия Полянская

Раньше Павел читал различную литературу, в том числе весьма специфическую, не пропуская ни одной новинки, а с тех пор как его жизнь дала крен, предпочитал биографии. Вот недавно биографию Черчилля прочел, например.

Все, о ком шла речь в этих книгах, уже померли давно и никоим образом не могли Павлу навредить.

– Литература для подростков – это Жюль Верн и Буссенар, – заявил он наставительно, хотя вовсе не желал с нею спорить – зачем время тратить, и так видно, что не большого ума девица. – В крайнем случае Вальтер Скотт. А не… дракон из лошади.

– Для журналиста вы выражаетесь более чем странно. А уж для охранника тем более.

Тут он вспомнил, что перед тем, как лететь, кормиться и спать, изобразил перед нею «паренька с раёна», а теперь глупо прокололся. Нет, не возьмут его в разведку, теперь точно не возьмут!

– Я контуженый, – буркнул Санников и отвернулся, и ему показалось, что девица снова захихикала – но над ним или над очередным пассажем неизвестного автора, Павел не знал.

До конца полета он больше с ней не разговаривал.

3

Помни, друг: тяжелее найти Друга, нежели подругу.

Уже в аэропорту Маша забыла, что весь полет просидела рядом с недружелюбно настроенным господином, у которого явно с головой не в порядке, что работу так и не закончила и что прилетела сюда, вообще-то, не по сторонам глазеть. В аэропорту пахло чем-то удивительным – то ли такие пончики пекли в ближайшем киоске, то ли шлейф духов тянулся за пассажирами, складываясь из сотен ноток в потрясающий аромат, то ли уборщики побрызгали чем-то – но сразу стало ясно: аэропорт этот не свой, иностранный, а значит, путешествие уже началось.

Путешествие, в конце которого нужно отыскать ответы.

Представителей прессы встречала сотрудница «Эстрела-Тур» – загорелая почти дочерна, с выгоревшими на солнце волосами, от чего они казались мелированными, молодая женщина по имени Регина. Она здоровалась лично с каждым, проверяла фамилии по списку, ожидая, пока все получат багаж и выйдут в зону прилетов одного из терминалов громадного аэропорта Мадрид-Барахас. Группа постепенно собиралась, недружелюбный попутчик стоял чуть в стороне, как будто все это его не касалось, и Маша все косилась на него, пытаясь понять, что же это за тип такой.

Ей всегда были интересны люди – до одури, до самозабвения, иначе она не стала бы журналисткой. Маша Журавлева обожала брать интервью, писать о том, как одна звезда встретилась с другой звездой, и потом они устроили звездную свадьбу, и дети у них тоже получились отличные, звездные. И сейчас Маша поглядывала на мрачного мужика (про таких раньше говорили, что в плечах у них косая сажень), наголо бритого, в черных зеркальных очках а-ля Арнольд Шварценеггер, и думала, каких только людей не заносит в журналистику.

Надо же, охранник, а статьи пишет. Чудны дела твои, Господи.

Группа оказалась небольшой – всего восемь человек. Кроме Инны, с которой Маша уже успела свести знакомство, и мрачного мужика Павла, была семейная пара – Света и Денис (оба работали на какой-то туристический портал), Владимир Вяземский из крупного фотожурнала (с ним Маша была знакома раньше и даже пила коктейли на какой-то вечеринке) и две женщины среднего возраста, державшиеся рядом и явно подруги – Алла и Карина. Работали они, кажется, на крупный издательский дом – вот что Маша успела расслышать.

Вяземский подошел поздороваться.

– Не видел тебя в аэропорту и в самолете. Рад встрече. – Он поцеловал Машу в щеку. От Вяземского вкусно пахло одеколоном. Если бы Володя не был страшен, как смертный грех, может, Маша и заинтересовалась бы им давно – но увы, увы. Однако фотограф он от бога.

– И я тебя.

– Как ты? Все еще встречаешься со своим – кто он там – топ-менеджер?

Она удивилась, что он помнит.

– Ну… да.

– Бросала бы ты его, Мария, – весело посоветовал Вяземский. – Приходи к нам работать. У нас такие мужики – любого бабы готовы на части порвать!

– Ну и зачем мне рваный мужик? – скептически осведомилась Маша. – Нет уж, я как-нибудь… скромно.

Вяземский захохотал, похлопал ее по плечу, как старого друга, и отправился знакомиться дальше. Он был общительный.

Регина, наконец, всех посчитала, кивнула и объявила:

– Сейчас мы сядем в автобус, и я проведу короткую экскурсию по Мадриду.

– А почему короткую? – спросил кто-то из старшего поколения – то ли Алла, то ли Карина.

– Потому что основное направление нашего тура – это парадоры, – объяснила Регина, и все стайкой потянулись за нею.

Громада и звучность Барахоса, бегущие дорожки, эхо голосов, теплый дневной свет за грандиозными окнами – все это вдруг словно сказало Маше: будет хорошо.

Да, она прекрасно помнит, зачем приехала. Да, она сделает все, чтобы достигнуть цели – но если вдруг окажется, что она неправа, что вообще не следовало ступать на эту дорожку, оставив людей жить так, как им хочется, – что же, она посмотрит по сторонам, почувствует Испанию, и сделает это без малейшего чувства вины.

– Вы в первый раз здесь? – спросила ее Инна, шагавшая рядом.

– Да, – улыбнулась Маша. – Я была в Италии, в Турции, Египте, в Германии… А здесь – впервые.

– Я тоже. Честно говоря, побаиваюсь немного, как бы нас не уморили. Десять дней в автобусе…

– Мы же не все десять дней будем ездить, – убедительно сказала Маша. – Я программу смотрела. В некоей Кардоне живем два дня и последние два – где-то у моря. Думаю, все будет хорошо, «Эстрела-Тур» не в первый раз этот маршрут обкатывает.

– А-а, – протянула Инна, но не слишком доверчиво. Маша уже успела заметить, что новая знакомая – девушка стеснительная, всего побаивается.

Маша Журавлева ничего не боялась. Ей уже нечего было бояться.

Транспортное средство, в котором предполагалось передвигаться в ближайшие дни, оказалось дивной помесью автобуса и маршрутки – с багажным отделением под солидным синим брюхом, все как полагается, с аккуратными рядами сидений по два, не очень длинным, не очень коротким, словом, для небольшой группы – в самый раз. В итоге каждый сел у окна – очень уж хотелось смотреть на красоты не из-за плеча другого журналиста, – и только Денис и Света сидели вместе. После того как скормили багаж автобусному брюху, все докурили, достали фотоаппараты и расселись, Регина примостилась на откидном сиденье рядом с водителем, кивнула ему и заговорила в микрофон:

– Добрый день еще раз. Меня зовут Регина, нашего водителя – Алехандро, и в ближайшие десять дней я покажу вам Испанию, которую вы, наверное, никогда не видели.

– Ну, кто как, а я тут в первый раз, – громко сказал Володя Вяземский, и в автобусе засмеялись. Регина тоже поулыбалась.

– Обычно приезжающие в эту страну туристы осматривают основные достопримечательности крупных городов – Мадрида, Барселоны, Валенсии, Севильи, Сарагосы… Конечно, часть этих городов увидим и мы с вами. Но то, что составляет нынче истинную сущность страны, что бережно хранимо и находится под защитой фондов культурного наследия и при этом является отличным местом для отдыха, – это парадоры. Я расскажу о них позже. А сейчас мы проедемся по Мадриду и пообедаем в ресторане. К сожалению, мы не можем задержаться в столице надолго, потому что наша программа нацелена именно на парадоры, однако мы проедем мимо основных достопримечательностей.

Маша почти перестала слушать, потому что автобус вырулил со стоянки на шоссе, и вдруг панорама развернулась перед глазами – низкие, похожие на спящих зубров холмы, высокая трава у самой дороги, а в ней – красные глаза маков. В Москве трава еще только проклюнулась, и та сизая и неуверенная от недоедания, а здесь – простор, и воздух такой, будто его заваривали, как чай, и небо громадное и совсем летнее.

Маша прилипла к стеклу, позабыв про свою «фотомыльницу», и смотрела, смотрела… Регина говорила что-то о Мадриде, о нынешних выставках в музее Прадо, о том, что в садах Ретиро так хорошо гулять, и сыпала испанскими названиями, звучавшими для Маши как музыка. Потом, может, придется пожалеть, что невнимательно слушала гида, но сейчас Маша не могла оторваться от летящей за окном страны, просто не могла!

Через некоторое время автобус въехал в Мадрид, ловко поднырнув под парочку шоссейных развязок, и вдруг улицы встали повсюду, как будто город воздвигся из холмов и полей прямо сейчас, а не стоял здесь много веков. Движение усилилось, со всех сторон автобус подпирали бойкие мадридские машинки, некоторые – не крупнее жука; стремительно проносились велосипедисты, пешеходы в летней одежде бродили по улицам, и в этом вечном движении, кроме деловитости и упорства, присущих любой столице, ощущалась еще некая беззаботность.

– …Конечно, жаль, что нам не удастся посетить парк Ретиро, – вклинился в Машины размышления приятный голос Регины. – Там сейчас все в цвету, а еще растут земляничные деревья – символ Мадрида. Однако, – тут она соскочила с официального размеренного тона и хихикнула по-девчоночьи, – русские обычно называют их «деревья-мозги». Они действительно похожи на мозги на ножках. Правда, чьи, никто так и не выяснил, и мы с мужем пришли к выводу, что свои собственные. Земляничное дерево изображено на городском гербе, вместе с медведем.