Метис. Ангел-хранитель. Эта история не только о необыкновенной собаке. Эта история о любви и преданности. Эта история о нас с вами - Георгий Запалов

– Скоро, брат, очень скоро. Просто время еще не пришло. Помнишь, как мы мечтали с тобой? Ты станешь настоящим волком, будешь стоять на скале советов, а внизу будет твоя стая. Помнишь? – Сергей посмотрел Метису прямо в глаза.

– Да, я помню, – ответил Метис, – я буду ждать, когда оно настанет, мое время.

– Волки будут смотреть на тебя как на своего вожака, и победный твой вой повергнет врагов в ужас и страх, а друзья возликуют от чувства близкой победы добра и справедливости!

– Я буду стараться, и ты обязательно будешь мной гордиться, – ответил Метис и положил голову Сергею на ладонь. Ему не хотелось просыпаться, чувство безграничного счастья овладело его душой.

– Рядом с тобой будет твоя верная подруга – белая волчица и маленькие волчата, твои дети. Все будут белые, а один будет похож на тебя, такой же красивый боевой пес, – продолжил Сергей и громко рассмеялся.

– Нет, не будет волчицы, – вдруг став серьезным ответил Метис, – ты же знаешь, я люблю только одну. Я такой же однолюб, как и ты. Мне никто не нужен, кроме неё.

– Ах, вот ты о ком! А ну, признавайся ловелас, Снежинка? Ну, давай, – смеялся Сергей, и Метис подумал во сне, что если бы собаки могли краснеть, он покраснел бы от смущения.

Сергей вдруг перестал смеяться, и лицо его стало серьезным, даже как показалось Метису злым. Голос его звучал, как колокольный набат, скорбно и тревожно.

– Нет больше Снежинки, брат, усыпили ее час назад, и Казбека, и Борзого. Всех ваших усыпили. Один ты остался, Акелла. Теперь тебе нужно рассчитывать, только на себя.

Сердце Метиса заколотилось от этих слов так, что ему показалось, что оно может выскочить наружу. От одной мысли об этом, стало больно и тоскливо на душе. Его друзья, его боевые товарищи, его любовь. Метис знал их с того момента, когда их, еще совсем молодыми, привезли в питомник. Снежинка, это была его первая и единственная любовь. Он вспомнил, когда увидел ее впервые и, как встретились их глаза. В тот миг, что-то оборвалось у него внутри, и сердце его перестало принадлежать ему самому. Метис вспомнил, как на прогулках ему хотелось невзначай дотронуться до нее и ощутить ее запах. Снежинка не сразу ответила ему взаимностью, ей не нравился этот непонятного окраса полукровка. Она рассуждала: «Что можно ждать от полуволка, полуовчарки? Наверное, у него несносный характер, а волчье в любой момент может взять верх, и тогда, страшно представить, что может быть тогда».

Но шло время, и Метис с каждым разом доказывал поступками свою надежность, преданность и смелость. Уже и окрас его казался ей не таким уж непонятным, и Снежинка ловила себя на мысли, что она скучает, если не видит его хотя бы один день.

Метис понимал, что это сон. Ему казалось, что вот сейчас он проснется, и все будет иначе, ему очень хотелось верить, что Сергей, который пришел к нему во сне, это всего лишь иллюзия, это просто игра его воображения, но смутное чувство тревоги и ощущение опасности, не покидали его даже во сне.

– А теперь вставай и уходи, – промолвил Сергей, – тебя ждут, ты нужен, иди, и судьба тебя приведет туда, где ты будешь счастлив, и где тебе будет хорошо.

– Мне хорошо рядом с тобой, Серый! И потом скоро придет Петрович, и заберет меня с собой, он обещал, он всегда держит слово. Я буду ждать его здесь, чтобы ни случилось.

Сергей повернул голову в сторону человека пьющего воду из ручья и, обращаясь к нему, сказал:

– Объясни ему, он хоть и умный пес, но кое-чего не понимает.

Человек поднялся с колен, вытер мокрые губы рукавом и повернулся к Метису.

– Петрович? – Удивленно воскликнул Метис – Ты уже пришел? Так быстро? Мы уже уходим?

– Прости старина, – ответил Петрович, и тоска отразилась в его глазах, – я тебе солгал, я не смогу забрать тебя, ты потом поймешь, теперь ты можешь рассчитывать только на себя.

– А теперь проснись, Метис, и беги! – Закричал Сергей. – Уходи отсюда, и не оборачивайся назад, беги. Сергей показал указательным пальцем куда-то поверх головы Метиса. Пёс обернулся и увидел черные, грозовые тучи, стихия стремительно приближалась. Он посмотрел на своего хозяина, и панический страх охватил его душу. Он пытался осознать, что же происходит с ним на самом деле.

– Ты никогда не называл меня этим именем, – взмолился Метис, – зачем так, Серый?

– Ты говорил Акелла, говорил Брат, иногда Дружище, но Метис? Что изменилось?

Яркое пятно света медленно начало расти за спинами офицеров, оно становилось больше и ярче. Через мгновение на него невозможно было смотреть. Размытые силуэты Сергея и Петровича начали тонуть в этом свете. Метис начал тревожно метаться во сне и вдруг услышал лай собак. Их было много. Очень много. Этот лай звучал у Метиса в ушах. Он начал искать глазами своих друзей, но их уже не было. Они исчезли из его сна, и Метис остался один. Последним усилием воли он поднял голову и попытался завыть, именно так, как это делают волки. Именно так, как пытался научить его Сергей. Но ничего не получалось. Какое-то жалкое рычание, полное мольбы и отчаянья, вылетало из его пасти. Метис разогнался, и спасаясь от надвигающейся бури, со всего разбегу прыгнул в холодный ручей. Ледяная вода покрыла его от лап до головы. Дышать было нечем. Он начал медленно идти ко дну. Острыми иглами, холодная вода, пронзала его и сковывала движения. Метис вдруг понял, что сейчас он захлебнется. В этот момент он открыл глаза.

Яркие лучи утреннего света пробивались сквозь щели между трухлявых досок, и казалось, будто множество фонариков светят Метису прямо в глаза из глубокого туннеля.

Метис прищурился и с облегчением вздохнул. Он снова находился в реальности.

«Какой жуткий сон, – подумал пес, – хорошо, что всё это мне приснилось, еще этот лай собак… До сих пор стоит в ушах».

Но собачий лай почему-то не исчезал. Метис осознал, что слышит его наяву, где-то вдалеке, но очень отчетливо и явно. Он приподнялся, встал на задние лапы, и выглянул через большую щель между сырыми досками на улицу. Из старой голубятни было хорошо видно здание старой царской тюрьмы, где находился питомник, с которым у Метиса была связана большая часть его жизни.

То, что он увидел, повергло его в шок. Из большого зеленого автобуса, один за другим выходили офицеры, и каждый вел на поводке собаку. Все они были молоды, сильны и прямо из автобуса, казалось, уже рвались в бой. Это было то самое пополнение, о котором разговаривал высокий полковник с Петровичем. Для Метиса вдруг стало очевидным, что прошлое, закрылось навсегда. Никогда уже он не вернется обратно и нужно двигаться только вперёд. Ему стало грустно и немного обидно от этой мысли.

Менялось время, менялась эпоха. Старое уступало место новому. Метис вдруг вспомнил, как когда-то, очень давно, он сам, вот точно так же, выходил из зеленого автобуса. Вспомнил Сергея, молодого и красивого, вспомнил Снежинку, вспомнил её запах, от которого, у Метиса перехватывало дух. Как наяву, в его памяти возникла картинка, как он, крепкий и молодой впервые шел по длинному коридору к своему вольеру. Сергей крепко держал в руке его поводок, и гордость переполняла собачье сердце. Метис вспомнил того прапорщика, который ножом счищал ржавую табличку на решетке с именем предыдущего обитателя и белой краской наносил на нее теперь уже его имя. Он помнил всё до мелочей. Это было его прошлое, которое теперь исчезло и не вернется больше никогда.

В тот момент, Метис подумал – интересно, а где же тот, кто жил здесь до меня? Теперь он точно знал ответ на этот вопрос. Безжалостный механизм человеческой сущности совершенно спокойно избавляется от него и его собратьев. Выбрасывая отработанный материал на обочину жизни, тут же заменяя на тех, кто способен выполнять свою работу.

«Сейчас они зачистят мою табличку, и этот счастливчик будет жить там долго, и служить будет так же, как я, – думал пес, – пока не зачистят его табличку и все повторится снова».

Метис лег обратно на свое место. Ему было очень грустно и одиноко. Он снова свернулся калачиком, и, повинуясь последнему приказу, начал ждать Петровича.

Этот странный сон не выходил у него из головы. Глаза Сергея, слова Петровича. Неужели всё, что они сказали, это правда? Если Сергей умер, почему Петрович приходил вместе с ним? Все эти вопросы вертелись у Метиса в голове, и он не мог найти на них ответа. Вот так и пролежал несчастный пёс до позднего вечера, обдумывая все, что с ним произошло за последние несколько часов, и вспоминая странный сон.

Стемнело. Петровича не было. Очень хотелось есть. Он поймал летучую мышь, которую брезгливо съел, поддаваясь инстинктам. Еще раз выглянул в щель между досками. Вокруг царила непроглядная ночь. Одинокий фонарь над входом в питомник, словно огонек надежды, горел тусклым светом, собирая вокруг себя мошкару. Метис выбрался из своего убежища, потянулся и оглянулся по сторонам. Молодой месяц показался из-за туч, словно предвестник чего-то нового и неизведанного. Вокруг была глубокая темнота. Дождь давно прошел, воздух был свежий и чистый. Он в последний раз посмотрел в сторону питомника. Его удивила эта пугающая тишина. Вдалеке, на озере, заливались лягушки, перекрикивая друг друга. Он очень любил гоняться за ними, когда Сергей водил его купаться. В этот момент Метис воспринял их, как родственные души, и сам удивился этой мысли. Прошло еще немного времени, когда он понял, что никто не придет за ним и, вспоминая вещий сон, где-то в глубине своего собачьего сознания понял почему. Он выскочил на дорогу, поднял голову и еще раз посмотрел на луну.