Реквием Прометея - Ник Кайм

— Ко'тан…

Его мертвый капитан пристально смотрел на него через окно.

Тсу'ган с ужасом увидел костяные пальцы, поднимающиеся и воспроизводящие положение его собственных, как если бы он смотрел в некое гротескное зеркало, а вовсе не в стекло.

Новый запах подавил зловоние горящего мяса и мельта-выбросов. Жар и сера, звук трескающейся магмы и аромат дыма.

Расплывчатая фигура отразилась в стекле позади него.

Красная броня оттенка крови, украшенная рогами и чешуей…

«Воин-Дракон…»

Тсу'ган развернулся так быстро, как только позволил его неповоротливый доспех, целясь из штурмболтера и рыча от нестерпимой муки.

Претор отбил оружие в сторону, направив снаряд в пол, где тот взорвался, никому не причинив вреда.

— Брат! — воззвал он.

Тсу'ган видел только врага. Жар поднимался от брони Воина-Дракона, размывая его очертания. Здесь были отступники, убившие Ко'тана Кадая. Неважно, как они оказались на этом корабле. Все, что заботило Тсу'гана — это то, как они погибнут от его руки — чем кровавее, тем лучше. Тсу'ган убрал штурмболтер и вместо него активировал цепной кулак. Приближались другие. Он слышал их, с грохотом бегущих к нему по палубе. Этого надо прикончить побыстрее.

Претор принял удар цепных зубьев щитом. Искры каскадом посыпались ему в лицо, когда он отбил кулак вверх.

— Брат! — повторил он.

Это слово, выплюнутое сквозь стиснутые зубы, выражало гнев и вместе с тем неверие.

Тсу'ган нажал вращающимися клинками на щит, и ярость дала ему силу превозмочь врага. Ублюдок ухмылялся — он видел клыки за ротовой решеткой боевого шлема Воина-Дракона.

«Я вырву их…»

Потом красный туман перед глазами рассеялся, и взгляду открылся Претор. Мига замешательства сержанту было достаточно, чтобы ударить навершием громового молота в грудь Тсу'гану.

Заряд энергии пронизал Огненного Дракона и заставил его рухнуть на одно колено.

Визг цепного кулака утих, и Претор позволил своему молоту упасть рядом. Но затем он придвинулся ближе, вгоняя расколотый край штормового щита под подбородок Тсу'гану и поднимая его на ноги.

— Ты с нами? — спросил Претор.

Язык Тсу'гана был парализован. Мир вокруг него только начал заново обретать смысл. Остальные смотрели на него, держа оружие наготове.

Претор сильнее нажал на щит, поднимая голову Тсу'гана.

— Ты с нами?

— Да…

Это был лишь хрип, но сержант понял и поверил ему.

Ну'меана было не так легко успокоить. Он прицелился из штурмболтера.

— Все кончено, — сказал ему Претор, вставая на линию огня второго сержанта.

— Варп…

— Заразил этот корабль, весь этот скиталец, Ну'меан. Все прошло, — Претор подтолкнул Тсу'гана в сторону, чтобы его внимательно осмотрел Эмек. Взгляд, который сержант бросил искоса на Храйдора, сказал тому, что он должен идти рядом и присматривать за Тсу'ганом.

Ну'меан опустил оружие.

— Как ты можешь быть в этом уверен? — спросил он, когда Тсу'ган отошел.

Претор подвинулся ближе.

— Потому что у меня тоже видения, — прошептал он. — Эта дрейфующая развалина жива и наделена сознанием варпа. Что-то направляет его в наши умы. Тсу'гана застали врасплох, вот и все.

Ну'меан сделал гримасу.

— Он слаб, нельзя ему доверять.

— Он прошел чрез врата огня и выдержал испытание кузни — он один из нас! — настаивал Претор. — Разве ты можешь сказать, что эта миссия и этот корабль не повлияли, так или иначе, на твое поведение? Я ясно это вижу, но признаешь ли это ты, Ну'меан?

Ну'меан не ответил. Он пристально смотрел на Тсу'гана, которого биосканировал апотекарий. Остальные Огненные Драконы уже осматривали помещение, проверяя все палаты по очереди и сам центр управления.

— Ты ошибаешься в нем, брат.

— Нет никакой ошибки. Сейчас он во власти вины. Знай, что его судьба — среди Огненных Драконов. Я не брошу его…

Ну'меан гневно выплюнул:

— Как я бросил других — к этому ты ведешь, брат?

Претор придвинулся к нему вплотную.

— Возьми себя в руки, иначе я приму командование миссией.

Все понятно, сержант?

Кипя яростью, Ну'меан все же уступил и еле заметно кивнул, прежде чем зашагать в сторону.

Претор позволил ему уйти, потратив несколько секунд на то, чтобы совладать с собственными эмоциями. Он снова посмотрел на ряды окошек, тянувшиеся по стенам, и гнев его ушел, сменившись сожалением.

— Я не брошу его, — повторил он лишь для себя.

Из окошек на него пристально глядели лица, которые мог видеть только он. Гатхиму и Анкар, сраженные на Склепе-IV; Намор и Клайтен, убитые на Скории, и дюжина других, чьи имена стерлись в памяти, но которые остались на его совести.

— Мы уже потеряли столь многих.

— Это ничего, змееныш…

Храйдор стоял у плеча Тсу'гана, пока Эмек осматривал его на предмет ранений. Разжав крепления, апотекарий осторожно снял шлем Тсу'гана. Внутрь немедленно хлынул нефильтрованный воздух. Несмотря на минувшие годы, он все еще вонял аммиаком и антисептиком. От дезинфицированного воздуха кожа Тсу'гана зачесалась, и он понял, что жаждет прикосновения огня. Но не было ни раскаленного прута, ни железа жреца-клеймителя, чтобы утолить его мазохистское желание.

— Что значит «ничего»? Говори ясно, брат. Ты как будто Темный Ангел, — ядовито ответил Тсу'ган.

— Стой спокойно, — сказал Эмек, схватив Тсу'гана за подбородок и направив ему фонарь в глаза. Они вдруг ярко вспыхнули. Апотекарий сверился с показаниями биосканера и сохранил данные для дальнейшего анализа.

— Я — это я, — Тсу'ган пристально посмотрел на Эмека, будто подначивая его прийти к любому другому выводу. Однако в его подсознании еще жило воспоминание о лице Кадая, словно старый сон, и он не знал, что его вызвало.

— Я не вижу никаких физических отрицательных эффектов.

Что до ментальных, то я не могу…

— Тогда пусти меня, — Тсу'ган дернул подбородком, освобождая его, и забрал обратно свой шлем.

Эмек отошел, заметив на прощанье:

— Твоя манера поведения, конечно, остается столь же дружелюбной, как обычно.

— Ты уверен, что ты воин, Эмек? — усмехнулся Тсу'ган и рывком надел боевой шлем.

Крепления автоматически защелкнулись, и он направился к Храйдору.

— А теперь объяснись.

Другой Огненный Дракон не выглядел так, будто почувствовал угрозу. Вид у него был скорее задумчивый.

— Размер и тяжесть великого доспеха, который ты носишь — это нелегкое бремя, змееныш. Он когда-то принадлежал Имаану.

Его эгида вплетена в эгиду брони.

— Я это знаю. Я был на ритуале. Я стоял пред кузней испытаний и прошел через врата огня. Я ношу знак Имаана на собственной плоти вместе со многими другими почетными шрамами, данными мне за деяния, свершенные в битвах. Это причина, по которой я сейчас нахожусь рядом с тобой. Я — Зек Тсу'ган, бывший брат-сержант Третьей роты, ныне — Огненный Дракон. Я не твой змееныш!

Миг Храйдор безучастно смотрел на боевого брата, а затем громко расхохотался.

— Я могу справиться и с доспехом, и с миссией, — запротестовал Тсу'ган, отчего Претор оглянулся на него. Через несколько минут они закончат обыскивать и проверять галерею.

Тогда можно будет отправляться дальше.

У Тсу'гана оставалось только это время, чтобы заново привести себя в порядок. В ответ на хмурый взгляд сержанта он понизил голос.

— Я увидел… нечто. Реликт прошлого, ничего более. Старый корабль, старые призраки — вот и все.

Храйдор внезапно посерьезнел.

— Возможно, ты прав, — его голос приобрел задумчивый оттенок. — На Ликааре, до того, как стать Драконом, я сражался вместе с Волками Гримхильда Скейнфельда. Это была нелегкая кампания, вели ее зимой, и Ликаар был покрыт толстым льдом. Мы, Саламандры, боролись с ним огнем, а Волки сражались яростью.

Мы хорошо подходили друг другу. На планету вторглись зеленокожие, они порабощали население и тянули из скважин прометий, как обычные пираты.

Тсу'ган перебил.

— К чему все это? — прошипел он. — Если ты должен следить за мной, так делай это молча и избавь нас обоих от этой несуразицы. Позволь мне заново освятить оружие и доспехи без твоей бесконечной болтовни.

— Слушай и, может, услышишь, к чему это все, брат.

Да, подумал Тсу'ган, ему есть за что любить фенрисийцев.

Им тоже нравятся непомерно длинные саги.

— Нас было мало, — продолжал Храйдор, — но до этого орки и их низкорослые собратья воевали с рабочими, вооруженными лишь кирками и ледорубами. Они были плохо подготовлены к битве с Астартес. Однако там было кое-что, о чем мы не знали. Тварь — кракен — спавшая подо льдом. Наши сражения потревожили его сон и заставили подняться к поверхности, — голос Храйдора помрачнел. — Он застал нас врасплох. Я был среди первых. Прежде, чем заговорил мой болтер, тварь схватила меня, потащила своими щупальцами. Более слабого человека расплющило бы, но мой доспех и дарованная Императором стойкость спасли меня. Если бы не вмешался Гримхильд, который метнул свой рунический топор, чтобы разрубить щупальце чудовища, сомневаюсь, что я бы выжил.