Ад на земле Книга II - Вики Филдс

— Я хочу увидеть маму.

Я не сразу поняла, что это я сказала, а лишь после того, как Адам уставился на меня, как на пришельца из космоса. Его глаза стали просто огромными; он резко сел, щелкнул светильником. Я изумленно спросила:

— Что?!

— Ты сказала, ты хочешь увидеть свою биологическую мать. Но… ты…ты уверена?

Он еще сильнее нахмурился, если это вообще возможно.

Пока Адам смотрел на меня, словно моя голова внезапно клонировала сама себя, я обдумала эту мысль, и потому смогла закончить:

— Да… Я хочу знать, почему она меня отдала. Хочу все узнать…

— Ну… в этом есть смысл. — Адам произнес это голосом, полным сомнения. — Как ты собираешься ее искать?

Я задумалась. Оторвала взгляд от все еще изумленного лица друга, и перевела в потолок. Это разумный вопрос. Как я собираюсь ее искать?

Я медленно вздохнула.

Ощущение безнадежности отступало, освобождая дорогу зарождающейся надежде. Может, еще не все потеряно? Может, еще есть шанс начать свою жизнь заново? Я еще могу все исправить, стать обычной девушкой.

У меня может быть мама.

Она сможет мне все объяснить; может, и она меня ищет? Мне представилось, как я бегу ей навстречу, и моя мама непременно мне улыбается, мы вместе плачем от счастья, и я крепко обнимаю ее, а моя мама говорит, что любит меня. Потом, она говорит, что никогда не хотела меня оставлять, и она любит меня больше всех на свете, и я ей верю; ведь неважно, что произошло, — главное мама меня любит, и она нашла меня.

— Аура, как ты ее найдешь? — Адам повторил вопрос, и я, вздрогнув, вернулась в реальность.

— Я не знаю.

Мы вновь погрузились в ночную тишину, но я уже не могла вернуться к мечтам — я слышала дыхание Адама, видела кусочек месяца, глядящий на меня, сквозь шторы розовой комнаты.

— Я должна найти ее, и… я наконец нашла ее.

Адам удивился, а я неуклюже села, и зажмурилась. Сердце в груди глухо отбивало ритм.

— Что с тобой, Аура? Тебе плохо?

— Я писала о ней.

— О ком? Где? — Адам все еще выглядел озадаченным.

Я выбралась из одеяла, встала на ноги, прошлась по комнате. Мысль была такой яркой, такой обнадеживающей, что казалась живой энергией, пронзившей мое тело. Я облокотилась о письменный стол у окна, и медленно сказала:

— Я вспомнила об этом. Я писала о ней. В своем дневнике.

Наверное, я говорила безумные вещи, потому что брови Адама взлетели вверх:

— Вспомнила?

Ну, я не могла ему сказать о том, что Лиам преследовал меня длительное время, посылая мне записки, поэтому я солгала:

— Ну, да. В моем дневнике была запись о ней. Я написала о том, что я нашла ее.

Адам подозрительно прищурился. Его встрепанные волосы сейчас делали его похожим на ворона. Подозрительного ворона.

— Я почти знаю, о чем ты думаешь сейчас, Аура, — тон его голоса был бескомпромиссным. — Ты думаешь, что этот дневник, где ты возможно писала о своей биологической матери, был в твоем форде, который теперь принадлежит Экейну.

Я скрестила руки на груди:

— Что значит «возможно»? Я писала о ней. Это был мой почерк. Я искала ее. И нашла. Во-вторых, Экейн присвоил себе мою машину, поэтому она ему не принадлежит. Я хочу вернуть ее, и свой дневник.

Адам покачал головой, не веря своим ушам.

— Ты понимаешь, — его голос был строг, — что именно поэтому они могли прятать его? Чтобы ты больше мучилась?.. То есть… если у них нет мамы, почему она должна быть у тебя?

Я уставилась на Адама.

Его предположения были ужасны и жестоки, но кто сказал, что они могут быть не верны? Разве они не похитили меня? Разве Лиам не подкидывал мне издевательские записки, заставляя думать о том, что я могла убить отца и мать?

Они способны на все.

— Да, может быть ты прав, — пробормотала я.

— И все? — парень облокотился о спинку розовой кровати, невозмутимо скрещивая руки на груди.

— А что еще? — я была так же невозмутима сейчас. «А что еще?», — спросил Экейн несколько недель назад, когда я уточнила «Экейн» это имя или фамилия. Я прогнала из головы его образ и прислушалась к Адаму. — Я заберу дневник. И все.

Он фыркнул, впрочем, в голосе не было и доли веселья:

— Ты туда не пойдешь. Если хочешь, я сделаю это.

Что за бред? Если с ним что-то случится, я себя никогда не прощу.

— Нет, я так не думаю. Ты не пойдешь туда ни один, ни со мной, ни с кем-либо. Они ненавидят тебя за то, что ты мне помогаешь. Так что будет лучше, если ты просто останешься в машине в нескольких кварталах от дома. Они не станут убивать меня. Если бы хотели, сделали бы это давно. Они просто хотят, чтобы я мучилась — ты сам сказал.

— Смерть не самое худшее, что они могут с тобой сделать, Аура, — мрачно известил Адам. — Что, если ты нужна им для того, чтобы продать тебя на органы? У тебя ведь нет вредных привычек? А еще, на черном рынке весьма успешно приторговывают отдельными частями тела. Руками, ногами, например.

— Ты всерьез думаешь, что твоя ерунда меня испугает? — я надменно вскинула бровь (я не испугалась только потому, что не позволила этой мысли дойти до мозга). — Если бы это была правда, я бы давно уже была в мешке для трупов. Я заметила, ты отлично осведомлен в торговле органами, — добавила я, и посерьезнела: — Даже если это ловушка, я не испугаюсь, Адам. Пусть они боятся. Экейн теперь знает, на что я способна. Он знает, что, если в первый раз, моя рука не дрогнула, второй раз этого тем более не случится.

Адам хмуро слушал меня.

— На что ты способна? О чем ты говоришь?

— Я могла убить его, — пробормотала я, даже не поморщившись. Я ответила взгляд от шокированного лица Адама, уставившись на ночь за окном. — И, если бы в том пистолете были бы пули, я бы убила его.

— Ты стреляла в Экейна? — парень затаил дыхание. Я не знала, о чем он думал, но он явно не испугался и не ужаснулся; он не считает, что я какое-то чудовище.

Потому, что я не чудовище.

Это они — монстры. Те, кто сделали это со мной.

Глава 2

Все мы делаем это — боимся изо дня в день; живем со страхом, дышим им как воздухом, привыкли к его ежедневному сопровождению; и мне было так страшно, что хотелось повернуть назад, спрятаться в укромном месте, пока все не уляжется, так страшно, что дрожали руки и ноги, а вся левая сторона тела, вплоть до кончиков пальцев заледенела.

Но я все равно целенаправленно шла к дому Рэна Экейна, сереющему в сумраке ночи, и света уличных фонарей. У меня есть план. Я попрошу Экейна вернуть мне дневник в обмен на молчание. Я пообещаю забыть обо всем, что он сделал мне: о похищении, о том, что случилось три года назад, о том, что Экейн пытался утопить меня в озере, — я забуду обо всем, если у меня будет возможность заглянуть в дневник, и узнать крупицы информации о моей маме. Возможно она тоже меня ищет. Я не знаю почему она отдала меня, поэтому могу надеяться, что она сожалеет об этом. Возможно мама ждет меня; ждет, когда я найду ее.