Пообещай мне весну - Мелисса Перрон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наконец я добралась до дома. Фридрих, который уже натягивал сапоги, тут же вскочил.
– Черт возьми, где ты была? Что случилось?
Я не знаю, тепло ли меня так оглушило, но вдруг все потемнело. Как лес февральским вечером.
Спасибо…
Я проснулась от солнечного света. Невозможно было поверить, что накануне нас накрыло самым сильным бураном за всю зиму. Я хотела сесть, но голова так отяжелела, что я не могла даже приподнять ее. Ноги болели как от ожогов, руки распухли, лицо страшно ныло после того, как его отхлестали ветки.
– Как вам спалось?
Медсестра измерила мне пульс, давление, температуру.
В это время в палату вошел Фридрих с двумя чашками кофе.
– Фабьена!
– Почему я здесь?
– Ты пришла домой с окровавленными щеками и потеряла сознание. Я вызвал скорую. Когда тебя привезли сюда, ты говорила…
– Что?
– Что-то странное. Про лес, про выставку. Еще про желтый огонек и Этьена. Абсолютно бессвязно. Они решили оставить тебя под наблюдением.
Я смотрела в окно. Машины были похожи на модельки, которые катают по игрушечным дорожкам. А если жизнь такая и есть на самом деле? Игра? Трудно поверить, что в каждой из этих машин сидит тот, кто каждое утро встает на работу. Одна эта мысль уже нагоняла усталость.
– Фабьена, я не знаю, правильно ли я поступил, но вечером твой бродячий кот ждал ужина перед дверью, я его покормил, а потом решил укрыть от непогоды и запустил в мастерскую. Он тут же свернулся клубком на диване, как у себя дома. Я оставил свет, как ты обычно делаешь.
– Спасибо…
У меня не было сил ничего объяснять. Я повернулась на бок и закрыла глаза. Я была на пределе.
Зонтик
Я хорошо помню, какая была погода, когда я впервые встретила Фридриха. Это случилось рядом с кафе «Thym & Sarriette» у подножия горы. Я ждала Анну на улице под дождем.
– Возьмешь?
Он стоял в дверях и протягивал мне зонт.
– Нет, спасибо, я должна промокнуть.
– Должна?
– Ага! Моя подруга вечно опаздывает, когда мы здесь встречаемся. И я использую каждую возможность напомнить ей, какой это противный недостаток. Если бы она пришла вовремя, я бы не промокла, сидела бы в тепле и ела сэндвич!
Лило все сильнее. Бедняга, похоже, ничего не понимал.
– Но ты и не промокла бы, если бы взяла зонтик…
– Да, но тогда мы бы не разговорились. Я бы тебя поблагодарила, и ты вернулся бы к клиентам. А пока что ты по-прежнему стоишь и протягиваешь мне закрытый зонтик.
Он кивнул, смеясь, и раскрыл зонт.
– На, возьми. Представь, что это букет.
Мне казалось, что я хитрая, но он оказался куда хитрее. Кто же откажется от цветов?
Я стала ходить в это кафе каждый день. Ехала на велосипеде до подножия горы. Садилась за столик в глубине, чтобы удобнее было наблюдать за Фридрихом, который готовил, а иногда и разносил еду по столикам, к огромной радости посетителей. Непонятно, что нравилось людям больше – его акцент или его кухня, но кафе всегда было забито битком.
Я часто встречалась там со своим менеджером, чтобы обсудить возможные места для выставок, но всегда старалась увидеть Фридриха.
– Сядь здесь, так ты его увидишь: вон там, на кухне, в черном джемпере.
– Да, но мы здесь, чтобы говорить о работе, а не о твоем последнем мимолетном увлечении.
– Ну честное слово, Этьен, я столько времени тебе рассказываю о нем!
– Вот именно. Если бы он тобой интересовался, то хотя бы взглянул на тебя.
– Да блин!
– Чего?
– Сиди здесь. Не двигайся.
Я пробралась на кухню в поисках Фридриха. Передо мной возникла официантка.
– Чем могу помочь?
– Могу ли я поговорить с поваром? Я аллергик.
– У него перерыв, он вышел на балкон.
Я знаком попросила Этьена подождать. Издали увидела, как он закатил глаза.
На балконе я заметила Фридриха, он молча улыбался.
– Привет…
Он позвал меня.
– Послушай.
Я не знала, что именно я должна послушать, но подошла. Вдруг я услышала пение птицы. Это было потрясающе.
– Это крапивник. Он где-то тут прячется в подлеске и прыгает с места на место. Я со вчерашнего дня пытаюсь его разглядеть, но, кажется, это совсем маленькая птичка.
Фридрих шептал.
– Там за столиком сидит мой менеджер. Не возлюбленный.
Эти слова я тоже прошептала.
Перешагнуть сплошную
На обратном пути мне казалось, что с тех пор, как я попала в больницу, прошло много месяцев. В палате было четыре пациента, и все спешили выписаться. Все, кроме меня. Мне так нравилось ничего не делать. Когда голова шла кругом, я закрывала глаза. Мне не нужно было думать о еде – все приносили на подносе.
Даже если я пила только чай и ела одни мюсли, этого было достаточно. Моя кровать стояла у окна, я могла наблюдать, как меняются картинки на небе: оно было то серым, то облачным, изредка синим. Если мне хотелось немного развлечься, я смотрела на парковку внизу. У меня кружилась голова от мысли, что все эти люди целыми днями работали. Я не беспокоилась о том, какой мне поставят диагноз: я уже знала его.
У меня было плохо с головой, но лечили тело. Тяжелое обморожение.
В каком-то смысле мне стало легче от того, что я оказалась в руках медиков: ни о чем не нужно было думать, все делали за меня. От меня требовали только, чтобы я отдыхала, а мне это и было нужно. Никто не настаивал, чтобы я выздоравливала быстрее. От меня требовалось посвятить все свое время выздоровлению. А значит, я была идеальной пациенткой, ведь этому критерию я полностью соответствовала.
Меня выписали в понедельник. Когда врач сказал, что мне пора домой, я почувствовала ком в горле. Я хотела сказать, что, хотя мое лицо, руки и ноги чувствовали себя лучше, сама я была не готова. Я хотела остаться у них, на кровати у окна, я бы никому не помешала…
– Ваше обморожение пройдет, не волнуйтесь. Главное, заботьтесь о себе. Вы можете в любой момент прийти в отделение неотложной помощи, если почувствуете себя неважно. У нас изумительная команда. До встречи!
Я в замешательстве села в машину Фридриха.
– Врач сказал: «до скорого».
– Ты записана на прием?
– Нет. Он увидел в карте, что у меня депрессия. И стал рассказывать об их замечательной команде неотложной помощи.
Казалось, Фридриха это озадачило не меньше, чем меня.
– Он сказал мне «до скорого», Фред.
– Это формальность. До свидания, до скорого – для него это одно и то же. Не беспокойся.
Я опустила спинку сиденья и смотрела, как за окном проплывают деревья.
Что, если это дурной знак? А если врач знает, что скоро я окажусь здесь, с панической атакой или, еще хуже, мертвой?
– Останови машину.
– Здесь, сейчас?
– Остановись, мне нужно выйти.
Уже несколько минут я шагала вдоль трассы. Пейзаж был не самым красивым, но мне нужно было подышать ледяным воздухом, чтобы мысли прояснились. Ноги по-прежнему сильно болели. Я смотрела, как мимо на большой скорости проезжают машины, и думала, как легко перешагнуть сплошную линию. Меня собьет машина, как тупого сурка, и я скачусь в кювет. Прощай, жизнь, между нами все кончено.
Когда я дошла до машины Фридриха, который ждал меня чуть дальше, паника слегка рассеялась.
– Дома тебя ждет прекрасный сюрприз.
Мне не хотелось никаких сюрпризов, но я изобразила заинтересованность.
Как маяк во время шторма
Когда Фридрих припарковался, я увидела, что из дома выходит Анна.
– Фабьена!
Она подбежала ко мне, вытянув руки, готовая подхватить. Давнишняя подруга, с кукольным личиком, со светлыми прямыми волосами до плеч и румяными щечками. Раньше я бы запрыгала от радости, рассмеялась бы. Моя лучшая подруга вернулась домой спустя столько времени…
Я открыла дверцу и бросилась в ее объятия, а потом рухнула на землю. Наверное, это было совсем не смешно, никто не засмеялся. Я стояла на коленях, опустив голову, и, наверное, казалось, что я молюсь, но я кричала, колотя замерзшую землю. Это было сильнее меня, нужно было изгнать из головы мысли, которые преследовали меня все последние недели. Чем больше я разрушалась, тем крепче становились они. Нельзя было проиграть эту битву.
Я не знаю, как долго я боролась с паникой в снегу; они подняли меня вдвоем. Мы пошли в сторону дома, но я с трудом проговорила:
– Я хочу в мастерскую.
Я уже
