Единственная для охотников (СИ) - "Tommy Glub"

Вот как? Но я чувствую. Интересно, что этот человек, переодетый в строгие одежды и даже в шляпе, так считает. И совсем не знает свою цель и её особенности, кроме самой основной. Но он продолжает меня держать. Скорее всего, больше для того, чтобы я не смела сбежать. Однако, я чувствую, что сама бы вряд ли устояла на ногах. Нервно сглатываю и перевожу взгляд на второго охотника.

Какое бы одеяние они не выбрали бы, я знаю как они, зачастую, выглядят. Знаю их фактуру, нечеловеческие возможности и дьявольскую силу. И знаю, что они всегда такие высокие и угрюмые, сосредоточенные на своей цели. На том, чтобы истребить всех особенных людей.

Второй охотник, сосредоточенный блондин резко раскрывает перед собой ладонь и я тут же вижу драгоценный камень. Он начинает блестеть, сиять и искриться, а вокруг нас образовывается тонкая и очень яркая аура.

Увидь кто такое волшебное сияние, тут же принялся кричать и просить вызвать экзорциста.

Судорожно начинаю трепыхаться в сильных и цепких руках. Этот маленький камушек вполне способен меня, чёрт подери, убить. А я этого, конечно же, не хочу!

- Нет… Нет… Нет!

Моё сопротивление и тихое шипение вместе со стальной хваткой охотника меркнет в сизом тумане и одновременно яркой вспышке. Как и моё сознание. Оно просто уплывает от меня сквозь пальцы и я на долю секунды хочу, чтобы так было навсегда - уснуть и больше никогда не проснуться.

Но…

Всё же я очнулась.

Неприятно тянет болью всё тело. Я стараюсь потянуться или двинуться, открыть глаза. Но ничего не получается. Кажется, что глаза завязаны неприятно пахнущей повязкой, но ещё отвратительнее чувствовать на руках верёвки.

Они связали меня.

Верёвки настолько сильно сдавливают руки за спиной, что эта боль перечёркивает любую другую. А тело действительно ломит и я вся дрожу. Не то от холода, не то от сырости помещения. Чувствую себя максимально уязвимой, не понимая - где я и что со мной.

Однозначно, я ранена и очень слаба, судя по тому, что произошло недавно. Вероятно, я сейчас нахожусь уже в другом месте. Если не в другом времени. Судя по моей слабости, тот камень действительно оригинальный. Тот, о котором я думаю.

А ещё я - пленница… Это плохо. Потому, что мне просто необходимо выжить. Бороться за каждую новую секунду своей жизни даже несмотря на то, что за мной действительно открыта охота.

Слышу тихий скрип. Увесистые шаги. А уже через секунду с меня снимают тканевую повязку и я вижу перед собой одного из этих охотников. Конкретно, того, кто меня нагло подстрелил, словно увидел в лесу, во время, охоты дичь. Ну, правда, настоящий охотник. Чтобы он провалился. Я не вижу на его голых руках ни единой принадлежности до того самого рода, который посвятил таким, как я, столетия. Но вполне вижу огромное тело, чувствую от него нечеловеческую силу и ауру, словно он и вовсе не человек.

Но я теперь прекрасно знаю, что закаляются и изучать боевые, и многие другие искусства, они начинают с самого детства.

- Едва мы сможем прыгнуть дальше, мы тут же это сделаем. Сейчас тебе придётся потерпеть и посидеть тут, - холодно и безэмоционально произносит он, видя, что я трясусь от ветра из открытой двери ещё сильнее. При чём, это не просто от холода. У меня совсем нет сил, словно тот камешек выпил из меня всю энергию. А потому я не могу ничего сделать, даже избавиться от верёвок.

- Молчишь? - глаза блондина сверкнули яростью. - Молчи, твоё право. Но знай, что скоро ты ответишь за всё, что натворила.

Он встаёт и делает шаг в сторону выхода. А я хмурюсь:

- Например, что? - в моих глазах застывают слёзы. - Я лишь хочу жить.

- Нет, - он повернулся и стрельнул в меня уничтожающим взглядом. - Такие, как ты, не должны существовать. И скоро мы это исправим.

И уходит. Просто уходит, уверенно закрывает дверь, оставляя рядом с моими ногами небольшую чашку с водой.

Я долго смотрю на дверь. Чувствую на щеках слёзы от безысходности и прикусываю губу, чтобы хоть на чуть-чуть почувствовать что-то другое, кроме ненависти и ярости.

Мне попались на пути почти что профи. Они точно не из моего года и времени. Их это выдаёт уверенная осанка, гордый взгляд и некая обходительность.

Да-да.

Именно обходительность. Несмотря на все слова, которые они говорили уже, я могу сделать именно такие выводы. Да, этого не хватит, чтобы сложить картину целиком или узнать, из которого они года вообще. Но то, что из воспитали совсем в другом мире - факт.

А ещё мне дико интересно, почему они меня так ненавидят. Почему вообще охотники ненавидят путешественников и почему это было просто в любом времени. Всегда существовали, как я понимаю, и те, и те. И пока одни были аккуратны и пытались никак не мешать естественному круговороту событий, охотники дико обозлились на нас. И эту злобу они несли сквозь время и поколения. С пелёнок будущим большим и сильным детям рассказывали, какие мы плохие.

Наверняка утверждать не буду. Потому что встретила всего лишь второго и третьего охотника лицом к лицу. И ни о каком нормальном диалоге быть не может.

Мы для них зараза, которую надо истребить.

А я же сейчас считаю это даже наказанием. Я остаюсь по сей день одна. Без родных и знакомых, без друзей. Единственная, кто всегда мне рада живёт в двадцатом веке и вполне довольна жизнью, а я навсегда там остаться не могу. Просто потому, что безумно сильно люблю своё время. Потому что не могу её подвергать опасности. Потому, что за мной охотятся.

И ещё много и много таких вот «потому что».

Помещение небольшое. Тёмный деревянный пол, такие же стены и пустые, пыльные полоски с правой стороны. Пахнет тухлостью и сыростью, словно это помещение долго было заброшенным или затопленным.

Подо мной - дырявый и грязный грубый плед, на котором сидеть то ещё удовольствие. Приходится постоянно двигаться, чтобы не было так неприятно.

Я опускаю взгляд на чашку. Мне бы не следовало пить ничего, что они предлагают. К тому же, мне принесли просто воды, несмотря на мою слабость. Она вряд ли способна дать мне энергии, но она вполне может утолить мою жажду.

Ранение отдаёт болью при каждом движении. В небольшом помещении, как я понимаю, это подвал, мне сложно двигаться. К тому же, я не могу раненую ногу никак сгибать, словно повреждены какие-то связки.

Мне удаётся опереться о локоть и немного опуститься. Не удержавшись, я с тихим стоном упала на локоть и зажмурилась. Чёрт, в моей жизни явно началась чёрная полоса. Потому что я от желания просто попить задыхаюсь от боли. Пью, никак не поддерживая чашку и практически стону от наслаждения. Прохладная влага течёт внутрь, смачивает горло, прищевод и задерживается в желудке.

Не в силах встать и сесть в исходное положение, я просто кладу голову на деревянный пол. Прямо рядом с чашкой, едва-едва касаясь её носом. Прикрываю глаза, вздыхаю и чувствую, что меня накрывает сон.

Словно тёплым и приятным одеялком.

В воде я не почувствовала никаких лишних вкусов. И, скорее всего, засыпаю я просто от слабости. А не от какого-то препарата.

Во всяком случае, я очень быстро вырубаюсь, зажмурившись и всхлипнув.

Вот бы проснуться у своей Елизаветы дома…

3

- Она выглядит очень молодо. Ты уверен, что она вообще в курсе, кто мы такие, например? И зачем она нужна в 1998 году?

Ещё секунду назад мне снился большой цветочный сад Елизаветы. Мы читали что-то очень интересное, сидя на травке около огромного розового куста и говорили о героях любовного романа. Смеялись и шутили, попивая какой-то прохладный напиток, вкус которого я уже и позабыла. Давно не была у неё. Для неё проходит обычно не больше минуты, а я вот иногда проживаю между нашими встречами целые жизни.

И очень интересно мне рассказывать о том, что видела и где была. Потому что Елизавета - писательница. И всегда говорит, что я её самое главное и большое вдохновение.

Мне так было хорошо в этом сне, что сейчас проснуться и разбиться о реальность - слишком страшно. А ещё непонятно и очень больно.