Служебный роман - Кариди Екатерина Руслановна

Его заводил этот образ. Хотелось встряхнуть холодную стерву, расшевелить. Олег начал задавать какие-то вопросы, чтобы как-то отвлечься.

Он и сам бы не сказал, почему его так цепляет. Прямо крючок под ребра. Откуда такая внезапная реакция на нее?

И еще это непонятное ощущение на грани сознания.

– Где вы работали до этих пор?

Она назвала какое-то ООО. Олег едва слышал, он смотрел на ее губы. Когда поймал себя на этом, разозлился. Вернулся к столу.

– Оставьте ваши бумаги, я просмотрю, – бросил отрывисто.

Да, пусть идет.

Женщина прошла к столу, положила перед ним пакет с документами. И тут же отошла обратно. Все это не глядя на него.

Он что тут, пустое место?

Олег отодвинул в сторону пакет, скрестил руки над столом и проговорил:

– Можете приступать к работе, Татьяна Аркадьевна. Сводка нужна будет мне к десяти утра. Там у Маргариты Павловны есть все заготовки.

Опять кивок не глядя. Женщина уже поворачивалась, чтобы уйти, когда Олег бросил ей вслед:

– Надеюсь, без посторонней помощи разберетесь?

Хотелось уязвить.

Вот тут-то он получил взгляд. Режущий, ледяной.

– Спасибо, – проговорила она. – Я разберусь.

И пошла к двери.

Как ее вынесло из кабинета, Таня не помнила. У нее звенело в ушах. Кое-как доползла до секретарского стола и обессиленно опустилась в кресло. Несколько секунд приходила в себя, наливаясь холодом. Холод унимал внутреннюю дрожь.

Он ее не узнал.

Внутри отпустил сковывавший ее узел страха. Но вместе с этим пришло разочарование. Все же прошло как нельзя лучше. Почему тогда у нее внутри разливается безотчетная обида, а на глаза наворачиваются слезы?

Таня зажмурилась, откидываясь на спинку кресла. Черт бы его побрал… Из того красивого избалованного барчука, которым она его помнила, Олег Серов превратился в мужчину. И этот мужчина был другим. Более зрелым. Более привлекательным и недоступным. Сейчас в нем было что-то по-настоящему…

Кулаки сжались сами собой. Довольно о нем думать!

Сводку надо составить к десяти, значит, она это сделает, даже если небо упадет на землю.

Разбираться на новом месте в хозяйстве другого человека, вникать, искать, перелопачивать почту, отбирая главное, – все это очень непросто. И за это время в приемной появлялись люди, ходили туда-сюда, в кабинет. Приходилось отвлекаться, отвечать на какие-то вопросы.

Чего ей это стоило, какого напряжения и каких сил, но к десяти часам распечатанный сводный бланк был готов.

Таня дождалась, пока стрелка часов доползет до десяти, постучалась и вошла в дверь.

– Вы позволите?

Получила начальственный кивок.

– Что это? – спросил мужчина, разворачиваясь к ней корпусом.

– Сводка, как вы просили, – проговорила Таня.

Она изо всех сил старалась на него не смотреть. Если не смотреть, можно представить, что она далеко отсюда.

– Принесите, – мужчина откинулся в кресле, постукивая по столу пальцами.

В глазах какой-то странный, нехороший огонек.

Подошла, положила перед ним отчет и уже развернулась, чтобы отойти, как он подался вперед и проговорил:

– Постойте, Татьяна Аркадьевна.

Таня замерла, как будто ледяная игла вонзилась в спину.

– Кофе мне занесите.

Твою мать! Она и забыла, что это тоже входит в обязанности секретаря – носить барину кофе и мелкие ништячки. А дальше что? Звонить от его имени жене и посылать цветы его любовницам? Язык так и чесался послать его далеко и надолго.

Замерла, развернулась вполоборота, чтобы сказать…

– Будьте любезны, Татьяна Аркадьевна, принесите мне кофе.

Она сделала над собой усилие и выдала подобие улыбки.

– Вам с сахаром или без?

– С сахаром, Татьяна Аркадьевна.

Кивнула, хотела уйти, но он опять остановил ее.

– И себе сделайте тоже. А потом заходите, разберем, где вы допустили ошибку.

Глава 3

Женщина ушла, но неуловимый шлейф интереса, который она в нем вызывала, остался.

Олег проводил ее взглядом, а потом откинулся в кресле, ощущая одновременно и странное удовлетворение, и столь же странное недовольство.

Временная секретарша оказалась достаточно профессиональна и оперативно сработала. Все-таки первый раз на новом месте. Олег сам по опыту знал, как иногда непросто было разобраться в хитросплетенных каталогах Маргариты Павловны. Уж она умела так заковыристо называть папки и ховать их так, что сам черт ногу сломит. А эта разобралась и даже успела всю переписку отсортировать и обработать.

Она допустила одну маленькую ошибку. Даже не ошибку, а неточность – пометки по пунктам следовало выносить отдельной графой. На это можно было спокойно закрыть глаза. Как директор, ее работой Олег был доволен.

И все же он испытывал потребность указать ей на ошибку. Проговорить это, разжевать. Может быть, неоднократно. Потому что…

Вот тут и начиналось скрытое недовольство.

Она упорно не желала на него смотреть, и это задевало.

Если в первый раз это можно было списать на смущение, то во второй раз, когда она вошла, от нее, казалось, летели ледяные искры. Это почему-то раздражало и цепляло Олега, пробуждая глубинное желание поставить ее на место.

Хотя и не должно было.

Но было и еще что-то. Он интуитивно чувствовал в ней какую-то тайну.

Решив все-таки разобраться, Олег пододвинул к себе папку с ее бумагами. Пробежался глазами по рекомендации с прежнего места работы, перевернул один лист, другой. Стал просматривать документы. Не замужем, есть ребенок. Он задержался взглядом на этих строках.

Однако долго не несет она кофе.

Олег нахмурился, осознавая, что задержка доставляет ему определенный дискомфорт. Побарабанил пальцами по столу, высидел еще несколько долгих секунд, а потом встал и вышел в приемную.

Заходите, разберем, где вы допустили ошибку?

Сидеть с ним рядом за чашечкой кофе, как будто они добрые знакомые?!

Бессильное бешенство обуяло Таню, когда она наконец вышла из директорского кабинета. Бессильное бешенство и злые слезы. Нет, она не стала плакать. Просто застыла перед своим столом, сжимая кулаки.

Набрала полную грудь воздуха и медленно выдохнула. Потом еще и еще. И еще. Пока не успокоилась, уцепившись за самое простое.

Кофе.

Где он может быть?

Где тут может храниться кофе?

Чисто по наитию Таня подошла к одному из шкафов. Нет. Пролет, ошибка. Там лежали расходные материалы. Она даже растерялась, ощутив беспомощность и досаду. Не идти же сейчас к нему, спрашивать, где кофе лежит.

В этот момент дверь отворилась и в приемную вошел один из сотрудников. Таня за это утро успела познакомиться почти со всеми. Максим Максимович, адвокат, приятный мужчина под пятьдесят, видный. Заметив, что она чем-то озадачена, спросил:

– Какие-то проблемы, Татьяна Аркадьевна?

– Нет-нет, все в порядке, – автоматически ответила она, озираясь по сторонам.

Но он так доброжелательно улыбнулся, что Таня не выдержала и спросила у него:

– Извините, пожалуйста, вы случайно не знаете, где тут хранится кофе?

– Ах кофе? – протянул мужчина. – Конечно, знаю, милая девушка. Пойдемте, я вам покажу.

И тут же направился к выходу из приемной. А Таня озадаченно замерла. Ну не могла секретарша хранить кофе и прочие кухонные принадлежности где-то далеко. Наверное, какая-то ошибка.

– Подождите, Максим Максимович, – позвала она тихонько и показала на двери кабинета. – Мне для директора.

– А-а, что ж вы сразу не сказали? Сейчас.

Теперь он уже направился в другую сторону. В глубине приемной, у самого окна, была неприметная дверь, почти полностью сливавшаяся со стеновой отделкой. Таня ее сначала не заметила.

– Вот, – открыл он эту дверь. – Здесь у Маргариты Павловны личная чайная комната.