Инкуб - Виллард Корд

 Серые фигуры остановились. Воды суровой реки бились об основания моста, словно взывая к духу битвы. Небо почернело, сгустился терпкий туман. Поль всё ещё не мог пошевелиться, он не понимал, что происходит, но мысль о том, что может умереть, внезапно напомнила ему о прекрасной белокурой нимфе, улыбающейся весне и пению птиц из своего узорчатого окна. «Ради такой красоты можно жить…» -¬ подумал он.

 - Так живи… - промолвил незнакомец. – Вы слышали? Уходите. Он – не ваша добыча.

 Человек в шляпе обращается к серым фигурам, несомненно. Но как он узнал мои мысли? Что происходит?!

 Незнакомец сделал шаг вперёд и крикнул:

 - Пошли вон, стервятники!

 Зашипев, серые фигуры попятились обратно к перилам. Они уже растворились в тумане, когда раздался пронзительный вой. В нём слышалась боль, адская, нестерпимая; но вместе с ней и угроза – предостережение. Отчего-то Поль подумал, что этот вой – не что иное, как вызов незнакомцу, что встал между ним и этими существами…

 Но зачем?

 Человек в шляпе прислонился к перилам моста, устремив взгляд на бурное полотно реки. Мутное солнце перекатывалось за тучами над городом белых ночей, встретившим своё новое утро. Едва заметно улыбнувшись, человек в шляпе обратился к Полю:

 - Ты ведь пишешь хорошие стихи, не так ли?

 - Н…не знаю… - не сразу смог ответить Поль. Он не понимал, почему его об этом вообще спрашивают. Сотни вопросов застряли у него на языке, а он с трудом извлекал слова, всё ещё не пришедший в себя после случившегося.

 - Не бери в голову. Ты пишешь хорошие стихи. У тебя хорошая муза. Продолжай и дальше писать…

 - Н…но…

 - Как её зовут?

 - Её?

 - Девушку, из-за которой ты стал таким слабым?

 - Со…Софи…

 - Со-фи… - незнакомец снова улыбнулся. - Запомни, Поль. Меньше всего в этом мире ценится бесполезная смерть. Твои стихи могут помочь кому-то, а быть может и тебе самому, победить отчаяние и найти выход из любой ситуации. Нельзя так просто убивать свой талант.

 Одинокий поэт смотрел на человека в шляпе, едва сдерживая слёзы. Долгое время он только и делал, что пил, забываясь в своём горе, его стихи стали фарсом, его жизнь превратилась в комедию несчастного Пьеро. Он поддался страсти, стал одержим безумием, и едва не покончил с собой. И тогда появился незнакомец, который привёл его на этот мост…и дал взглянуть в глаза смерти…

 - Жить – не так уж это и плохо. Новую партию в шахматы с богом выиграть, правда, не так уж и просто… Но далеко ещё так до погоста…

 - Э…это…

 - Твои стихи. Верь в то, что ты пишешь.

 Незнакомец отвернулся и пошёл прочь, оставляя Поля наедине с ветрами и брызгами волн.

 - Постой! – крикнул Поль, но на мосту уже никого не было. Пришедший из ниоткуда ушёл в никуда.

 А что если это был ангел? Мой ангел хранитель… Или я просто не до конца протрезвел. Поль думал о многом, но сомнения исчезли, когда у перил, там, где недавно стоял таинственный человек в шляпе, он увидел книгу. «Уильям Блейк. Песни невинности». Одна из страниц была заложена небольшим листком бумаги. Открыв разворот, Поль увидел простую рифму и строки, заставшие его сердце стучаться быстрее…

 _________

 Little Fly, Thy summer's play My thoughtless hand Has brushed away. Am not I A fly like thee? Or art not thou A man like me? For I dance And drink, and sing, Till some blind hand Shall brush my wing. If thought is life And strength and breath And the want Of thought is death;

 Then am I A happy fly, If I live, Or if I die.[5]

 _________

 Далее стоял адрес. И подпись: «Заходи, как напишешь что-нибудь новое. Совсем не ангел, Гэбриел Ластморт[6]».

 - Кто такой этот Гэбриел Ластморт?

 - Мало сведений. Появился в городе недавно в качестве Наблюдателя. Замкнут, необщителен, водится только с такими же одиночками, как и он сам, избегает всяческих обществ и собраний, никогда не являлся на совет.

 - Кто же его назначил-то такого?

 - Так никто и не назначал. Наш город входит в сферу свободного назначения. Каждый желающий может стать этим самым Наблюдателем.

 - Так-так-так. Значит, он первый за столько лет. Весьма смелый шаг. Если он будет сторониться всех, то быстро наживёт себе врагов… Так кто он такой?

 - Инкуб[7].

 - Хм…

 - Есть ещё информация, которая поступила совсем недавно.

 - Да?

 - Он прогнал стервятников и спас человека, желавшего умереть.   

 - Стервятники приходят на запах смерти… Они забирают тех, кто теряет смысл жизни, и иссушают их. Слабы поодиночке, поэтому нападают стаей, словно дикие голодные псы. Отобрать у них добычу – значит стать их врагом. Весьма неосмотрительный ход со стороны Наблюдателя.

 - Они приходили за поэтом. Ластморт вернул ему волю к жизни. Сейчас тот трудится, не покладая рук, над своим новым произведением.

 - Вот как… Наблюдателю нельзя вмешиваться в жизнь людей…

 - Дело в том, что Ластморт не признаёт свою сущность и считает себя человеком…

I Dies[8]

  _________

 Старый дом на одной из множества узких улиц туманного города – здесь он жил. Наверху, в мансарде, напоминавшей небольшую башню – башню Наблюдателя. Из окон открывался вид на черепичные крыши старых домов, стянутых вместе невидимой цепью, за которыми медленно стремилась в неизвестность чёрная лента холодной реки. Тусклый мираж солнечного света застыл на стёклах, словно хотел заглянуть в глаза Наблюдателя – волчьи зрачки, налитые янтарной мглой, отражали блеклый цвет болезненной охры.

 Отойдя от окна, он снова включил свою любимую песню. Чёрная лента печали... наблюдала, как падает ангел с печальным взглядом.[9] Так наблюдает и он за городом с двойным дном и потайными дверьми.

 Наблюдатель… Впервые появившись здесь, он влюбился в городской профиль. Заглянув за фасад, полюбил его ещё больше. Встретившись лицом к лицу – проиграл в неравной дуэли, рискнув взять на себя ответственность за то, что не в силах скрывать. И когда Город предложил ему стать Наблюдателем, он согласился. Несмотря на то, что многие были против, и не желали принимать чужака. Какое ему до них дело…

 Он давно присматривался к этому дому, а хозяин был только рад сдать мансарду, потому что никто не хотел в ней жить – из-за привидений. Сам хозяин рассказывал: среди людей ходит легенда, что там умерла ведьма, отравилась одним из своих ведовских отваров. Наблюдатель всегда с улыбкой слушал эти истории, сравнивал разные версии и иногда рассказывал их самому призраку – юной девушке, появлявшейся на кухне, обычно на новолуние, чтобы снова продолжить свои эксперименты. Она настаивала, что должна продолжать, несмотря ни на что, и Наблюдатель решил не спорить, будучи не понаслышке знаком с характером девушек-призраков.