Шоссе Линкольна - Амор Тоулз

которыми они ведут дела, и прихожане их церкви. Все мы знаем: сколько раз Джимми Снайдер попадал в беду, всегда это было делом его рук. За свои семнадцать лет он накосячил столько, что хватило бы на целую жизнь. Но для его братьев это не имеет значения. Тем более после того, как погиб на войне Джо-младший. Они и так были не очень довольны тем, что ты получил всего восемнадцать месяцев в Салине, а когда тебя еще и выпустили на несколько месяцев раньше из-за смерти отца, вообще пришли в ярость. И при любой возможности постараются, чтобы ты эту ярость почувствовал. Так что, пока у тебя целая жизнь впереди, а вернее, потому, что у тебя вся жизнь впереди, подумай о том, чтобы начать ее где-нибудь в другом месте.

— Об этом вы не беспокойтесь, — сказал Эммет. — Через сорок восемь часов нас с Билли, думаю, уже не будет в Небраске.

Мистер Рэнсом кивнул.

— Твой отец мало чего после себя оставил, я хочу дать тебе немного, пока ты не обосновался где-то.

— Мистер Рэнсом, я не могу взять у вас деньги. Вы и так для нас много сделали.

— Тогда считай, что в долг. Расплатишься, когда устроишься.

— Пока что, думаю, на Уотсонах уже достаточно долгов, — ответил Эммет.

Рэнсом кивнул с улыбкой. Потом встал, надел шляпу — как раз, когда на дорожку шумно въехал пикап, именуемый «Бетти». За рулем сидела Салли, Билли рядом с ней. С громким выхлопом машина затормозила юзом, но Билли выскочил из кабины еще на ходу. С вещевым мешком от лопаток до зада, он пробежал мимо Рэнсома и обнял Эммета за пояс.

Эммет присел на корточки и обнялся с братом.

К ним с улыбкой и блюдом в руках, в цветастом воскресном платье шла Салли.

Мистер Рэнсом воспринял и платье, и улыбку философски.

— Смотрите, кто к нам приехал, — сказала Салли. — Не задуши его, Билли Уотсон.

Эммет поднялся и положил руку на макушку брата.

— Здравствуй, Салли.

Салли, как всегда, когда волновалась, сразу перешла к делу.

— Дом подметен, кровати застелены, в ванной свежее мыло, в холодильнике масло, молоко, яйца.

— Спасибо, Салли, — сказал Эммет.

— Я предложила поужинать с нами, но Билли настоял, чтобы вы вдвоем первый раз поели дома. Ты только что с дороги, и я сделала вам запеканку.

— Напрасно ты беспокоилась.

— Напрасно, не напрасно — вот она. Поставишь в духовку, сто восемьдесят градусов, на сорок пять минут.

Эммет взял миску, Салли покачала головой.

— Надо было записать для тебя.

— Думаю, Эммет как-нибудь запомнит инструкцию, — сказал мистер Рэнсом. — Если не он, так Билли точно запомнит.

— В духовку на сто восемьдесят градусов и на сорок пять минут, — сказал Билли.

Мистер Рэнсом повернулся к дочери.

— Ребятам не терпится побыть вдвоем, а у нас еще дела дома.

— Я зайду на минуту, проверю, все ли…

— Салли, — сказал мистер Рэнсом тоном, не предполагающим возражений.

Салли показала на мальчика и улыбнулась.

— Веди себя хорошо, малыш.

Рэнсомы сели в пикап и выехали на дорогу. Эммет и Билли проводили их взглядом. Потом Билли повернулся к Эммету и снова обнял его.

— Эммет, я рад, что ты дома.

— Билли, я тоже рад, что дома.

— Теперь тебе не надо возвращаться в Салину. Да?

— Да. Больше никогда не надо возвращаться. Пошли.

Билли отпустил Эммета, и они вошли в дом. В кухне Эммет открыл холодильник и поставил запеканку на нижнюю полку. На верхней полке стояло обещанное молоко, лежали масло и яйца. А кроме этого — банка домашнего яблочного пюре и банка персиков в сиропе.

— Хочешь поесть?

— Нет, спасибо, Эммет. Перед тем, как выехали, Салли сделала мне бутерброд с арахисовой пастой.

— А молока?

— Ага.

Эммет поставил стаканы с молоком на стол. Билли снял вещевой мешок и поставил на свободный стул. Отстегнул верхний клапан и осторожно вынул пакетик в фольге. Там был столбик из восьми печений. Два он положил на стол — Эммету и себе. Остальные завернул в фольгу, положил в мешок, застегнул клапан и вернулся на свое место.

— Ничего у тебя мешок, — сказал Эммет.

— Это настоящий армейский вещмешок, — сказал Билли. — Он из так называемых армейских излишков, не побывал на войне. Я купил его в магазине мистера Гандерсона. И еще фонарь из излишков, компас и эти часы.

Билли вытянул руку и показал болтающиеся на запястье часы.

— Даже с секундной стрелкой.

Выразив восхищение часами, Эммет откусил печенье.

— Вкусно. С шоколадной крошкой?

— Да. Салли испекла.

— Ты помогал?

— Я отмыл миску.

— Не сомневаюсь.

— Вообще Салли много напекла, а мистер Рэнсом сказал, что перестаралась. И Салли сказала, что даст нам четыре печенья, а тайком дала восемь.

— Повезло нам.

— Конечно — чем четыре-то. А если бы все дала, еще больше повезло бы.

Эммет улыбнулся, отпил молока и, не опустив стакан, оглядел брата. Билли подрос пальца на два и подстрижен был короче, чем обычно дома, но, в общем, почти не изменился за это время, и физически, и душевно. По нему больше всего Эммет скучал в Салине и сейчас был рад видеть его прежним. Рад был, что сидят сейчас вместе за столом в их кухне. И видел, что Билли так же рад.

— Учебный год нормально закончил? — спросил Эммет, поставив стакан на стол.

Билли кивнул.

— За контрольную по географии сто пять процентов получил.

— Сто пять процентов?

— Обычно сто пять процентов не бывает, — пояснил Билли. — Обычно, самое большее, можешь получить сто.

— Как же ты вытянул сто пять из миссис Купер?

— А был дополнительный вопрос.

— Какой же?

Билли процитировал по памяти.

— «Какое здание самое высокое в мире?».

— И ты знал ответ?

— Знал…

— Не скажешь мне?

Билли помотал головой.

— Это будет нечестно. Ты должен сам узнать.

— Согласен.

Помолчав минуту, Эммет сообразил, что смотрит в свое молоко. У него была мысль. И он решал, надо ли ее высказать — и когда.

— Билли, — начал он, — не знаю, сказал ли тебе мистер Рэнсом, но мы больше не можем здесь жить.

— Я знаю, — сказал Билли. — Ферма отчуждается.

— Правильно. Ты понимаешь, что это значит?

— Это значит, что нашим домом теперь владеет Сберегательный и кредитный банк.

— Правильно. Они забирают дом, но мы можем остаться в Моргене. Какое-то время пожить у Рэнсомов. Я могу наняться к мистеру Шалти, осенью ты пойдешь в школу, а потом как-нибудь сумеем купить себе дом. Но я подумал, что стоит нам с тобой попробовать что-нибудь новое…

Эммет долго думал о том, как сказать это — боялся, что Билли огорчит расставание