Упс-Пупс, папочка! - Лена Лорен

Всю дорогу мы болтали о всяких пустяках: о музыке, о предстоящих праздниках и то, как привыкли их отмечать. Маша особо не распространялась, держалась скованно и зажато, словно она до сих пор не успела привыкнуть ко мне. Хотя сам же я привык к ней как к сотруднице, но не как к девушке. Такой привычки я ещё не выработал. Будто совсем забыл как вести себя, чтобы расположить к себе девушку.

Да, конечно, забыл. Столько времени прошло с тех пор, как я кого-то завоёвывал. И это далеко не моя бывшая. Ангелину мне не пришлось долго уговаривать. Я сделал ей предложение спустя месяц после нашего знакомства. Всё потому, что тогда я был в полнейшем отчаянии. Я разочаровался в жизни, в любви. Я решился на такие меры только лишь потому, что старался убежать от реальности. Никакая это была не любовь.

Мне кажется, я и не любил никогда, а вот влюблённость...

Безумная влюблённость однажды случилась со мной. Тогда я как подросток потерял голову от чувств, распирающих меня. Но я всё профукал. Ценой собственной беспечности потерял свою единственную влюблённость, которая должна была перерасти в нечто большое.

Я не нашёл Катю, а свои чувства к ней через месяц безрезультатных поисков закопал глубоко под землёй. Натуральным образом.

Но в данный момент я начал ощущать нечто схожее. Тогда чувства пришли спонтанно ко мне, и я ощущал, что те же самые чувства уже стоят на пороге у моего сердца.

Мы ведь знакомы всего ничего. Я даже ничего так и не успел разузнать из её жизни. Это казалось очень странным, но это нисколько меня не пугало. Я верил, что у нас есть ещё масса времени, чтобы закрасить все пробелы яркими красками.

— Проходите! Только у меня тут кое-где беспорядок. Я ещё не всю мебель успела установить.

— Я мог бы с удовольствием помочь тебе с этим, — вызвался я.

Мы прошли в тесную полупустую квартирку. Чуть просторней, чем тот кабинет, что я выделил ей. Подумал, что если бы квартира была по плану, без тех полутора квадратных метра, что оказались лишними, в ней вообще можно было не развернуться. Кухонька маленькая, диван, телевизор, стенка и детская кровать, а все вещи лежали в мешках у стеночки.

— Когда ты сюда переехала?

— Неделю назад. Сразу же как только сдали объект, — ответила она, поставив чайник. Забрала у меня из рук торт и указала на угловой диванчик. — Присаживайтесь, Руслан Альбертович, сейчас всё будет.

— Руслан, — поправил я её. — Вне работы можешь называть меня просто по имени.

— Х-хорошо.... Руслан, — она уложила кусочек торта на блюдце и передала мне. Кожа шеи и лица её вспыхнула, когда я случайно дотронулся до её пальцев. — Извините, это так непривычно.

— Что именно? — полюбопытствовал я, наблюдая за неоднозначной реакцией её тела. Не сводя взгляда с глаз, я уловил ощущение полёта. Оно закручивало моё сознание, и я хотел бы верить, что Маша ощущала схожее со мной чувство.

— Я всего лишь о имени, а вы что подумали? — хохотнула она, присаживаясь сбоку от меня.

— Маш, ты..., — старательно я подбирал слова, но подумал, что ещё слишком рано для сближения, — обращайся ко мне на "ты". Мы же договорились.

Глава 8

Я сдрейфил, что было со мной если и не впервые, то точно уже не вспомню, когда тушевался, находясь рядом с привлекательной девушкой. Но с Машей я ощущал то, что давно было утеряно. То, что давно забыл и распрощался с этим. Хотя головой понимал, что в моём возрасте вряд ли можно было воспылать чувствами к незнакомке.

— Ну, рассказывай, с кем ты тут живёшь? — пытался я отвлечься от своих мыслей за разговором.

— С Богданом, — вдохновенно ответила.

— Это твой муж? — напрягся я.

— Нет, что ты? — округлив глаза, возмущённо сказала, словно посчитала мой вопрос немыслимым. Едва ли тортом не подавилась. — Это мой сын.

— И всё?

— И всё, Руслан.

И меня отпустило. Улыбка расцвела на моём лице, а в голове я уже начал выстраивать безумные планы, о которых Маша ещё не догадывалась.

— А где отец Богдана?

— Исчез, как и все мужчины в нашей семье. Поэтому Богдану я с малых лет прививаю уважение к девочкам. Я учу его быть джентльменом и искренне надеюсь, что из этого что-нибудь выйдет.

— Дурак просто не понял, кого потерял, Маш, — накрыл я её руку своей ладонью и легонько сжал, мечтая окружить её заботой и теплотой. Она этого заслуживала.

Маша замерла, уставившись на меня. В глазах её почему-то стояли слёзы, но я больше не хотел давить на неё. Если и сближаться с ней, то постепенно, чтобы не разбить её хрупкое, словно хрусталь, сердечко.

— Я очень надеюсь, что когда-нибудь он это поймёт. Глупо, но я всегда искала ему оправдания, а теперь, думаю, зря я это делала, — шмыгнула она носом, склонив голову к груди.

— Конечно, зря! Если бы мужчина хотел остаться с семьёй, он остался бы, невзирая ни на что. А если он не остался, то какой он после этого мужчина? Так, мальчишка, — был зол я на этого придурка. Увидел бы, все зубы пересчитал. — Но теперь-то у тебя всё будет хорошо, вот увидишь.

— Почему ты так решил? — робко спросила она тонюсеньким голоском.

Я уже хотел было сказать ей всю правду. Что ни за что не отпущу её, что постараюсь сделать счастливой и всё в таком духе, как меня остановил дверной звонок.

Извинившись передо мной, Маша выскочила из-за стола и пошла открывать дверь.

— Мамоська, там та-аку-у-у-у-ую голку постлоили! — восторгался малыш, толком не успев войти в квартиру.

Глава 9

А потом я лицезрел радость на лице ребёнка при упоминании той самой горки, которая произвела на него такое сильное впечатление.

— Наверное, большую и скользкую? — краем глаза я видел как Маша снимала с Богдана шапку, поправляла его взлохмаченные светлые волосы.

— У тебя гости? — раздался вопрос, произнесённый женским голосом.

— Да, мам, — тихо ответила Маша. — Коллега по работе. Спасибо тебе, что понянчилась с Богданом.

— Он вообще-то мой внук! Это я должна благодарить тебя за то, что даёшь мне такую возможность.

Я посчитал нужным выйти в коридор первым, чтобы познакомиться с матерью Маши. Чтобы у этой женщины развеялись сомнения насчёт целомудрия своей дочери.