Соль (СИ) - Ксюша Левина

— Хорошо. Так я пойду? — Гаспар явно хочет поделиться чем-то ещё, но не может решиться, меня чуть не пробивает на слезу от его вида, но я с детства уяснила, что мой мир не может быть сконцентрирован на нерешительном брате. Ещё в школе, я, первоклассница, ходила как-то за ним по пятам целый месяц. Решила, что буду его защищать и налаживать его личную и общественную жизнь. Потом брата побили, а меня наказали, чтобы не повадно было.

— Ага, давай. Хорошего вечера…

— Если что, прикроешь перед родителями?

— Да, да. А там не опасно? Ну, куда вы идёте?

— Нет, конечно! Что ты! Просто небольшая студенческая вечеринка! — вру не думая, но этого хватает, чтобы в глазах Гаспара рассеялась тревога. Его лицо расплывается в самой добродушной улыбке.

***

Фурия “Кристина” заводится ровно, почти удивительно сговорчиво, и всю дорогу радует тем, что не кашляет на светофорах.

— Ну, это знак хороший! — говорю я Майе, которая пытается докраситься прямо в машине. — Так ты уверена, что мы едем не в гадкий притон?

— Уверена-а! — повторяет в сотый раз Майя.

— Навигатор говорит, что мы на месте, — бубню я себе под нос, сверяясь с картой в телефоне. Майя нетерпеливо ёрзает на месте. — Вот это?

Я смотрю на подругу в недоумении, потому что машина остановилась перед переполненной парковкой возле бетонного клуба, вроде бывшего спортивного комплекса. Для центра города усыпанного викторианскими постройками, кричащими о скромном, но дорогом шике, эта серая конструкция — бельмо на глазу.

Толпа у входа заранее кажется душной и не похожей на гостей светского мероприятия. Из дорогих огромных машин выходят разряженные “тёлки” в компании жирных кавалеров, от которых за сто метров разит лосьоном после бритья и тяжелым запахом виски и сигар.

— Ты уверена, что мы одеты подобающе? — я смотрю на свой незамысловатый наряд: рваные джинсы, топ и объёмная джинсовка. Майя одета чуть откровеннее, но не сравнить с барышнями из “лексусов”.

— Хочешь приодеться в пошленькое платье?

— Уже хочу домой, — вздыхаю я и глушу мотор. “Кристина” на этой парковке смотрится, как вызов обществу. Не то чтобы на неё оглядываются, но из ровного ряда премиум тачек она выделяется. К счастью, “Фурия” настолько стара, что выглядит как каприз коллекционера, а не как проклятый таз.

— Не трусь. У нас спецприглашение. — Майя достаёт телефон. — Чёртов Мик, вечно он трубку не берёт…

У Майи дурная привычка по-идиотски сокращать имена кавалеров. Я морщусь, но как обычно терплю. Подруга мне любима в любом виде, даже когда ведёт себя вот так, вызывающе.

— А если не возьмёт?

— Аллилуйя! Мик, привет, мы приехали! Ой, как хорошо, мы у входа! — она прячет телефон и тащит меня к огромному охраннику, который отсеивает случайных гостей и слишком много выпивших мужчин.

Охранник смотрит на нас, как на букашек. На эскорт богатых дядек мы обе не тянем, а для журналисток слишком молоды и неудобно одеты.

— Приглашения!

— А нам их сейчас вынесут! — щебечет Майя, пока я смотрю по сторонам.

— Тогда документы, даже если у вас есть приглашения, вам должно быть больше восемнадцати, — басит охранник. Фраза слишком длинна для этого недалёкого с виду громилы.

Я достаю права и протягиваю охраннику, морщась, когда его пальцы касаются моего розового чехольчика. Майя очень долго возится со своей сумочкой.

— Мисс? — настойчиво говорит охранник.

— Сейчас, сейчас. Ой, Мик! Вот и ты! — поёт она, невинно хлопая ресницами. Мик, светловолосый парнишка, никак не подходящий ни на судью, ни на охранника, шепчет что-то громиле.

— Пока мисс не покажет документы, не пущу.

— Вот! Вот, нашла! — она машет у него перед носом своими правами и закатывает глаза.

— Магдалена? — шёпотом переспрашиваю я, придерживая руку Майи, чтобы ещё раз перечитать имя.

— Ненавижу, когда просят документы, — Майя недовольно морщится и закатывает глаза.

— Я тебя знаю пятнадцать лет, но понятия не имела, что тебя зовут… Магдалена!

— А ты бы трепалась про такое?

Мы стоим на пороге пыльного зала, и за спиной уже раздаётся предупреждающее покашливание. В центре располагается ринг, ещё пустой, а вокруг него неудобные стулья, почти половина из которых уже занята возбуждённо перешептывающейся толпой. Мик ведёт нас прямиком к рингу, к первому ряду, и с горделивой улыбкой усаживает ровно по центру, так что до гладкого бортика рукой подать. Я борюсь с желанием коснуться ограждения ринга, будто это святой алтарь, но боюсь выглядеть ещё более глупой. По правую руку от нас сидит жирный, лысый тип с подружкой. Блондинка с невероятно пышными формами в обтягивающем платье воодушевленно щебечет что-то в телефон. Я сажусь рядом и понимаю, что в таком виде выгляжу не так уж плохо. Рядом с барышней, от которой разит дешевыми мятными духами, я будто супер-звезда, которая на такие мероприятия ходит “в чём придётся”, это, якобы, как за хлебом сходить. Блондинка косится на меня, но в глазах к счастью нет презрения. Конечно, её платье стоит вдвое дешевле моего топа.

— Я тут умру, — шепчу я, чувствуя, как от сильного запаха исходящего от дамочки, начинает кружиться голова. Пустой желудок отзывается мгновенной тошнотой.

— Ой, не преувеличивай! Битва ещё не началась! — Майя жмёт плечами, но в ответ на мою немую просьбу принюхаться, тут же изображает рвотный позыв. — Можно и потерпеть, ради таких мест.

Мы смеёмся, и блондинка на нас косится. Но Майя предпочитает отыгрывать ту же карту. что и я, делая вид, что выше всего этого. Она разводит руками, мол: “Чего уставилась?”, и блондинка отворачивается.

К тому моменту, как на ринге появляется судья и два рослых крепких тренера, зал уже полон людьми. и я понимаю, что все они намерены источать самые разнообразные запахи. Как это ни ужасно, я чувствую их все разом (вполне возможно, что это просто волнение подсовывает такую свинью). Я сижу будто на фабрике по производству освежителей воздуха и проклинаю минуту, когда согласилась прийти с Майей на это мероприятие.

— Соль, Соль, смотри! — Майя кивает в сторону ринга, и я поднимаю глаза. При этом приходится запрокинуть голову, чтобы хоть что-то рассмотреть, потому что мне пока видны только колышущиеся на ограждении ринга тени.

Когда Он появляется в поле моего зрения, зал меркнет и выцветает, как старая газета. Я вижу только соломенные волосы, упавшие на лоб, что-то смутно напоминающее изгиб губ и блеск глаз. Но энергетика, исходящая от Него, явно зашкаливает. Как натура склонная преувеличивать и додумывать, я уже представляю, как капюшон упадёт с Его головы и весь зал ахнет