Фатальное притяжение - Надин Хоуп

Однако Клер почерпнула в этой статье и полезную для себя информацию. Предполагалось, что сэр Ричмонд еще некоторое время пробудет на Греческом архипелаге, а затем отправится в Гонконг. А это увеличивало приятную вероятность, что их пути в обозримом будущем не пересекутся. Впрочем, здесь ей тоже не о чем было волноваться. В Нью-Йорке Клер прошла достаточный курс терапии, и в этом смысле Шон Ричмонд никакой угрозы для нее больше не представлял.

Клер свернула газету и принялась планировать предстоящий день. Принять освежающий душ, связаться с Патрицией — узнать, сумела ли она заказать оркестр, напомнить о списке прессы, освещающей выставку. Позвонить в банк и попросить зарезервировать ячейку для украшений. Перед ужином встретиться с Дэнвером. Ей повезло, что Уоррен в отъезде. У нее будет время просмотреть годовые отчеты и другие аналитические материалы. Непонятно только, что за срочные переговоры у него могут быть в Восточном Уэссексе? Впрочем, им в любом случае предстоит непростая встреча, тут Дэвид как в воду глядел.

Разница в возрасте между ней и Уорреном составляла десять лет, но не она воздвигла между ними непреодолимый барьер, а точнее ярко выраженный антагонизм. Рожденные в счастливом браке шотландца и американки, они оказались полной противоположностью друг другу. Уоррен с детских лет был холоден, расчетлив, консервативен и самолюбив. Он четко знал, с кем из сверстников можно дружить и приглашать в поместье на уик-энды, а кого следует отставить в сторону. Возможно, титулованному наследнику огромного состояния и следовало быть немножко снобом, но Клер родилась иной. Она росла живой, порывистой девочкой, с возмутительной беззаботностью относящейся к своему высокому положению. Она водила дружбу с детьми слуг, скакала с развевающимися рыжими волосами на любимом пони. Не хуже мальчишек лазала по деревьям, была заядлым рыбаком; трижды ее отстраняли от уроков за скандалы с учителями и один раз за курение. Курить ее научил задиристый Ричард Паркер, сын управляющего. Ей тогда было тринадцать. Он же первым пытался поцеловать ее по-настоящему, и, когда его язык оказался у нее во рту, Клер, недолго думая, пустила в ход колено, использовала прием для девочек, который показал ей конюх и который ей ужасно хотелось опробовать на ком-нибудь. Нельзя сказать, чтобы родителей не беспокоили ее плебейские замашки и неукротимый нрав. Они пытались повлиять на характер Клер, нанимали ей строгих воспитательниц, оставляли без ужина, без обещанных подарков. Но со временем и они были вынуждены признать свое поражение.

К пятнадцати годам Клер превратилась в зеленоглазую воинственную ведьмочку, которая вертела всеми, как ей хотелось. Именно в этот год, год ее пятнадцатилетия, произошла страшная, дикая, неподдающаяся пониманию трагедия, когда во время грозы автомобиль родителей птицей слетел с шоссе на опасном участке между Ниццей и Монте-Карло. По иронии судьбы отец впервые за два года позволил себе отдохнуть и повез жену развлечься. Он умер сразу. Мать прожила три часа. После двойных похорон Клер долго пребывала в оцепенении. Затем пришли боль, горе и чувство горького одиночества. А вслед за этим к отчаянию Клер присоединился обжигающий душу гнев — как они могли оставить ее одну на всем белом свете?! Как могли лишить ее любви так внезапно? И как судьба могла так жестоко обойтись с ней, своей любимицей?! С тех пор Клер бы следовало научиться бояться гроз, а она, напротив, словно бросала им вызов. Как только в небе начинали сгущаться облака, Клер седлала Карниша и мчалась в бешеном галопе куда глаза глядят. В конце концов она оказывалась возле старого заброшенного замка Уркхарт. Только там, возле загадочного озера Лох-Несс с его причудливой легендой о доисторическом змее, на нее снисходило умиротворение. Клер смотрела на зубчатые башни замка, отражающиеся в глубокой воде, на камни, поросшие мхом, и думала, мечтала, представляла себя хозяйкой этих владений. А потом пускалась в обратный путь. Неизвестно, чем бы закончились эти сумасшедшие скачки, скорее всего, еще одной трагедией, если бы не вмешался Уоррен. Месяц спустя он вызвал ее в библиотеку, Клер вошла как всегда запыхавшаяся, стремительная, натянутая как струна. Она только что вернулась с прогулки верхом. Уоррен окинул ее бесстрастным взглядом, потянулся к отцовскому столу и взял с него листок бумаги.

— Опять взяла жеребца без разрешения, — укорил брат.

— Немного прокатилась, что здесь такого? — принялась оправдываться Клер, засунув руки в карманы брюк для верховой езды.

— К старым развалинам?

— Это не развалины! — встала на защиту замка Клер. — Там нужно только привести все в порядок. Не понимаю, почему замок в таком плачевном состоянии? Там так красиво, дух захватывает.

— Потому что его наследнику наплевать на замок. Он приглашает раз в год друзей, кстати сказать, весьма сомнительной репутации, пострелять уток в своих угодьях, и на этом все заканчивается. У него нет средств, чтобы хоть мало-мальски привести поместье в порядок. Не удивлюсь, если Уркхарт пойдет с молотка вместе с землей.

— Вот было бы классно! Мы бы тогда его купили, ты жил бы здесь, а я поблизости, — самонадеянно и, главное, безответственно заявила Клер, не обращая внимания на возмущенно сдвинутые брови Уоррена. — А это что у тебя за листочек? — поинтересовалась она, не подозревая, какие в ее жизни грядут перемены.

— Это рекомендательное письмо.

— А-а-а, — разочарованно протянула Клер. — И кто кого куда рекомендует?

— Лорд Кавендиш тебя благодаря моему содействию. С этим письмом ты поступишь в частную школу в Швейцарии.

— Ты отправляешь меня в Швейцарию? — тупо переспросила Клер. Все остальное как-то померкло в ее сознании. — В школу, где учат бальным танцам, кулинарии и составлению букетов? Ты это серьезно?

Уоррен кивнул.

— Серьезнее не бывает! Это ради твоего же блага, Клер. К тому же ты не совсем права. Там учат также и естественным наукам, и математике. Через три года тебе предстоит бал дебютанток, ты будешь вальсировать в Букингемском дворце…

— Не поеду! — взвизгнула Клер, упрямо выпятив подбородок. — Каменный век какой-то! Предстать при дворе! Еще скажи — составить хорошую партию! Если хочешь знать, я вообще не хочу выходить замуж!

— Ты еще сама не знаешь, что ты хочешь, — устало отмахнулся Уоррен.

— Пусть так, все равно не поеду! Тебе не удастся засунуть меня в какую-то заграничную дыру! — уперлась Клер, которая нигде не была, кроме Парижа и Вены.

— Нет, поедешь! — начал злиться Уоррен. — Иначе я лишу тебя всех денег до пенни.

— Да пожалуйста, для этого существуют банки, — отмахнулась Клер.