Альпийский узел - Александр Александрович Тамоников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Красиво, черт возьми, – пробормотал впечатленный Романчук. – Забавные домики. А летом, когда все цветет, наверное, глаз не оторвать…
– Так, оставили при себе прилагательные в превосходной степени, – проворчал Гордин, – будьте внимательны, красота пока еще стреляет.
На северной стороне возвышалось опрятное здание со шпилем. К нему примыкали такие же «кукольные» домики. Но застройка в северной части была не сплошная – между зданиями имелись проезды. Туда, очевидно, и надо было направляться. Площадь не предназначалась для автомобильного движения, но ничто не мешало машинам проехать. В восточной части пятака пролегала аллея с молодыми вязами. Каждое дерево росло на своеобразной клумбе, обрамленной плиткой. Листва еще не распустилась, но уже зеленели почки, заплетались ветки. Каждое дерево имело несколько стволов, произрастающих из одного корня. Деревья заслоняли часть зданий, хотя и не служили полноценным экраном.
В юго-восточной части площади виднелся еще один переулок. Оттуда вышло отделение красноармейцев. Они держали автоматы наготове. Усатый сержант махнул рукой – бойцы рассыпались: часть пошла по площади, другие прижались к стенам, двинулись гуськом.
Город еще не прочесали, опасность обстрела существовала. Сержант заметил кучку офицеров, кивнул. Гордин махнул рукой: занимайтесь, товарищи. Бойцы прошли через площадь. Двое забежали в подъезд, быстро вернулись. Сержант что-то крикнул – еще трое устремились к зданию со шпилем, исчезли внутри – и тоже не задержались. Отделение растворилось в дальнем переулке. Эти люди физически не могли проверить каждый дом, проводили лишь поверхностный осмотр – другого от них и не требовали.
– По машинам, – скомандовал Гордин, – хватит курить.
– Смотрите, товарищ майор, там опять кто-то идет, – обнаружил капитан Зинченко. – Ого, да не один…
Офицеры насторожились. Здание на дальней стороне отчасти закрывали деревья. Незнакомцы вышли из единственного подъезда и бодрым шагом двинулись по тротуару. Сначала их было трое, потом догнал четвертый. Мужчины шли гуськом, явно спешили. Два «газика» и группу военных за деревьями они почему-то не заметили, но видели солдат, прочесывавших площадь. В этот подъезд подчиненные сержанта не заглядывали. Мужчины были в штатском – рослые, подтянутые, с видимой офицерской выправкой. Идущий впереди постоянно озирался, поторапливал остальных. По сторонам эти люди не смотрели, спешили в переулок. Замыкающий обронил шляпу, бросился ее ловить, потом надел на голову. Аллея оборвалась, незнакомцы вышли на открытый участок.
Возникло напряжение, майор машинально потянулся к автомату. Процессия не сбавляла ход. Замыкающий обернулся – и просто не мог не заметить военнослужащих Красной армии! Он явно испугался, что-то бросил товарищам. Те ускорили шаг, не оглядывались.
– Всем укрыться за машинами, – приказал Гордин и крикнул по-немецки: – Господа, задержитесь на минуту! Стоять, вам сказано!
Нет, они не собирались стоять! У замыкавшего процессию распахнулись полы плаща, под ними показался автомат. Он ударил, не целясь, от живота. Молодое лицо раскраснелось от злости. Наши уже укрылись за машинами. Пули посыпались, отскакивая от отшлифованного камня, погнули бампер. Открыли огонь остальные – один из автомата, у других были «Люгеры».
Трое пустились наутек. Последний остался, стал пятиться, сверкая глазами, выщелкнул из автомата опустевший магазин. Оперативники поднялись, открыли дружный огонь по неприкрытой мишени. Подломились ноги, мужчина упал. Остальные уносились как зайцы. Явно военные люди и, судя по выправке, не рядовые. Они бежали к переулку.
Разве можно такое игнорировать?! Оперативники продолжали стрелять, повалили еще одного. Двое ворвались в переулок. «А ведь это СС, – мелькнула мысль. – Большая вероятность, что именно они! Офицеры вермахта уходили со своими солдатами, не стали бы прятаться, переодеваться. Исключения бывают, но, как правило, именно так. А что может делать СС в этом городе? Только заниматься вопросами безопасности требуемого объекта!»
Ноги сами вынесли из-за машины, Андрей припустил наперерез, через площадь, промчался мимо мертвеца, перепрыгнул через второго – голубоглазый ариец в клетчатом пиджаке судорожно цеплялся за жизнь.
Майор вбежал в переулок, ударил очередью, ушел вбок – как чувствовал, что последует ответ. Предательский липкий страх, когда остаешься один на один с этими проклятыми пулями! Он выстрелил наугад, прыжками бросился обратно. Едва свернул за угол, водосточная труба на углу превратилась в решето.
– Командир, глупо! – злобно выкрикнул Зинченко. – Не лезь туда, сами закончим!
– Товарищ майор, не спешите умереть, мы без вас слепые и глухие! – выкрикнул возбужденный Несмелов.
Двое высунулись из-за угла, стали проводить огневую зачистку. Пули рикошетили от стен, звонко били стекла. В здании испуганно закричала женщина. Олег Романчук, качая «маятник», бросился в переулок – хорошо, что подвернулся фонарный столб. Он прижался к нему плечом, лицо позеленело, рука с ППШ повисла плетью. Пули застучали по металлической трубе, отскакивая во все стороны.
– Романчук, ты как? – крикнул Андрей.
– Не очень, товарищ майор! Неуютно тут… Столб тоньше, чем я!
Выжившие прятались за пилястрами, пятились, перебегали. У рослого здоровяка с холеной мордой кончились патроны, он отбросил бесполезное железо, выхватил «Парабеллум». Четвертый был ниже, прятался за широкой спиной товарища, экономно расходовал патроны. Он что-то крикнул здоровяку и прыжками кинулся на угол здания. Там виднелся проход. Споткнулся, но все-таки добежал, ушел за поворот.
Здоровяк отступал, но сдали нервы, припустил, пригнув голову. Оперативники выскочили из-за угла. Расстался с фонарным столбом лейтенант Романчук, вскинул автомат. Здоровяк споткнулся, покатился, обливаясь кровью, по брусчатке. Попадание было точным и не единственным. Выживший немец, не целясь, стрелял из-за угла. Шальные пули не кончались. Но и у этого субъекта иссякли патроны, отбросило затворную раму. Он пустился наутек, выбросив бесполезный пистолет.
– Эх, годы молодые! – задорно выкрикнул Несмелов, бросаясь в погоню, врезался плечом в стену, запутались ноги. С ревом идущего на таран штурмовика промчался старший лейтенант Свечников, вписался в поворот, затопал по проходу.
Когда остальные вбежали в узкий переулок, Свечников уже догнал немца – тот потянул ногу, бежал, прихрамывая. Старший лейтенант лихо провел подсечку, и немец разбил лицо о брусчатку. На нехватку мышечной массы Валентин не жаловался – схватил фашиста за шиворот, стал поднимать. Тот брыкался, шипел, давясь кровью. Это был мужчина средних лет с седым пробором. В глазах кипела ярость. Он разбил себе нос, выплевывал зубную крошку из разбитого рта. Валентин схватил его за ворот,
