Германские канцлеры от Бисмарка до Меркель - Александр Патрушев

Известие о падении Меттерниха пришло в Берлин 16 марта, и на улицах сразу начались волнения. Король объявил о намеченном на апрель созыве Соединенного ландтага, который выработает прусскую конституцию. Он также заявил о готовности реформировать Германский союз. Эти уступки были обнародованы утром 18 марта. Берлинцы решили отпраздновать свою победу большой демонстрацией. Однако у королевского дворца между демонстрантами и солдатами произошла стычка, в которой было убито несколько человек, и вскоре улицы покрылись баррикадами. В военном отношении порядок еще можно было восстановить, но король пребывал в нерешительности. По совету лидера либералов Финке он призвал своих «любимых берлинцев» поддержать короля и приказал вывести войска из столицы. Вечером 19 марта Фридрих Вильгельм возложил обязанность по поддержанию внутреннего порядка на гражданское ополчение и согласился снять шляпу перед телами павших баррикадных бойцов.

Принц Вильгельм Прусский. С картины художника Франца Крюгера

Крайне взволнованный слухами о беспорядках в Берлине, Бисмарк поспешил в Шёнхаузен. Когда он приехал домой, там было все спокойно, но утром ему сообщили, что в имение прибыла депутация из городка Тангермюнде и требует поднять на колокольне черно-красно-золотое знамя — символ объединенной Германии. Бисмарк, разгневанный покушением на его права, приказал прогнать депутацию, затем вооружил крестьян, а их женам велел сшить патриотическое знамя — белое с черным крестом, которое и вывесили на колокольне.

Утром 21 марта Бисмарк получил письмо от принца Карла. Это письмо, по его мнению, должно было стать для него пропуском в Берлин, где он хотел повидать короля. Бисмарк был убежден, что ему удастся уговорить монарха предоставить армии свободу действий. Обрезав бороду и надев широкополую шляпу с революционной кокардой, он сел на берлинский поезд. По-новому подстриженная бородка оказалась плохой маскировкой. «О боже, Бисмарк, ну и вид у вас!» — воскликнул один из знакомых, едва лишь Отто вышел из вокзала. Когда он добрался до дворца, охрана из городских ополченцев не пропустила его. Бисмарк не мог поверить в то, что монарх готов пойти на уступки демократам, однако дело обстояло именно так. В тот же день король принял участие в шествии берлинцев с черно-красно-золотой повязкой на рукаве. Дважды он выступал с речами, подчеркивая свой патриотизм, а вечером в воззвании «К моему народу и германской нации» объявил о своей готовности защитить Германию от бед, которые могут обрушиться на нее в будущем.

В глазах монарха Бисмарк таким поведением укрепил свое реноме жесткого ретрограда. Именно так Фридрих Вильгельм высказался позже при формировании правительства графа Бранденбурга. В список кандидатов на пост министров был включен и Бисмарк, но король отвел его кандидатуру, написав на полях заключение, ставшее известным в двух версиях: «Может быть использован лишь при неограниченном господстве штыка» и «Заядлый реакционер, пахнет кровью, использовать позднее». Сам Бисмарк считал первую версию более верной, но смысл в обоих случаях остается одним и тем же.

Летом 1848 г. окрепла связь Бисмарка с человеком, ближайшим сотрудником которого ему суждено было стать через полтора десятилетия. Это был один из самых ненавистных тогда народу людей — Вильгельм, наследный принц Прусский. Его называли «картечным принцем», ибо он был в числе тех лиц, которые настаивали на беспощадном подавлении восстания. Решение короля положить конец кровопролитию вызвало со стороны принца резкие возражения. Все это стало известно в Берлине. Принц спешно уехал в Англию.

Понятно, что Бисмарк и принц быстро нашли общий язык в оценке сложившейся ситуации. Уже первые выступления Бисмарка в ландтаге в 1847 г. вызывали одобрение принца, а по возвращении из Англии он сказал ему: «Я знаю, что вы действовали в мою пользу, и никогда этого не забуду».

С начала июля 1848 г. в Берлине стала выходить газета «Нойе пройсише цайтунг», ставшая известной как «Кройццайтунг» («Крестовая газета»: под ее заголовком был изображен железный крест). Это был главный орган реакции. В письме к ее редактору Герману Вагенеру Бисмарк приветствовал появление издания, которое, по его словам, бросило «металлические зерна» в «жижу и грязь ежедневной прессы». С этого момента началось сотрудничество Бисмарка с «Кройццайтунг». Он показал себя автором с несомненным литературным даром, мастером хлестких, сочных и остроумных характеристик людей и событий. Бисмарк постоянно подталкивал редакцию на более резкие выступления против законов, ограничивающих права юнкерства.

В доме Бисмарка прошло совещание группы правых политиков, на котором родилась идея провести собрание, пригласив консерваторов со всей Пруссии. Идея была реализована, и на собрании в Штеттине в конце июля возникла организация юнкеров, которая вскоре провела съезд в Берлине. На этом съезде Бисмарк выступил по всем вопросам, настаивая на энергичной защите интересов крупного землевладения.

В мае 1851 г. Бисмарк получил назначение на пост посланника Пруссии в Союзном совете. Очевидно, считалось, что этот сильный человек будет энергично отстаивать интересы Пруссии. Здесь, столкнувшись со всей сложностью отношений между отдельными германскими государствами, Бисмарк, опираясь на собственный опыт, выработал свою политическую концепцию. Будучи как политик на голову выше окружающих его государственных деятелей Германии того времени, он понял объективные задачи, выдвинутые ходом исторического развития, и осознал исторически великую цель объединения Германии. Только нужно было, чтобы Пруссия сама возглавила национальное объединение и заставила буржуазию и другие немецкие государства следовать за ней.

Бисмарк уяснил также, какое значение для решения проблемы объединения имеет международная политическая обстановка. К созданию наиболее благоприятных для этого внешних условий и была направлена его деятельность как политика и дипломата. Это был период, когда окончательно сложились основные принципы его дипломатии. За восемь лет пребывания во Франкфурте, в этой, по словам Бисмарка, «лисьей норе Союзного совета», он имел возможность изучить «все ходы и выходы вплоть до малейших лазеек», все сложные дипломатические интриги.

В первые послереволюционные годы любое соглашение между прусским правительством и либералами казалось совершенно невозможным из-за конституционного конфликта, вызванного прусской военной реформой. В Пруссии в это время правил регент, «картечный принц» Вильгельм, поскольку король впал в полное душевное расстройство.

Закон 1814 г. ввел всеобщую воинскую повинность. После трех лет службы солдаты на два года зачислялись в запас, затем переходили в ландвер, который делился на два срока и в котором они состояли до 40 лет. Но хотя с 1814 г. население Пруссии возросло с 11 до 18 млн человек, ежегодно призывалось, как и прежде, только 40 тыс. новобранцев, а 25 тыс. молодых парней избегали службы. Поэтому контингент прусской армии был настолько мал, что, когда требовался ее перевод на военное положение, приходилось призывать людей из ландвера, часто уже утративших армейские навыки. А так как ландвер и кадровая армия были тесно связаны между собой, ибо каждая бригада состояла из одного линейного полка и одного полка ландвера, то недостатки ландвера отражались на всей армии.

Необходимость реформы назрела так сильно, что трудно сказать, кто первым высказал эту идею. Реформа состояла в том, что на службу призывались на три года все рекруты, так что всеобщая воинская повинность была восстановлена на деле; время пребывания в запасе увеличивалось с двух до четырех лет. Таким образом, численность армии доводилась до 400 тыс. солдат, что давало возможность не сразу призывать ландвер, который был сохранен в качестве армии второй линии; в ландвер запасные теперь зачислялись только до 32 лет. В 1859 г. регент приступил к выполнению своего плана. Он сохранил кадры армии и подразделения запаса, включив туда новых солдат, и потребовал от палаты выделить 9,5 млн талеров на эту реформу.

Сумма показалась ландтагу чрезмерной, и встал вопрос об уменьшении расходов путем сокращения срока действительной службы с трех лет до двух. Кроме того, депутатам не нравилось, что ландвер оказался как бы выброшенным из действующей армии. Ландтаг опасался и того, что большинство новых офицерских чинов будет отдано дворянам, а буржуазия не желала взваливать на свои плечи новое бремя только для того, чтобы увеличить роль ненавистной касты.

В 1860 г. палата отпустила только временные кредиты. Невзирая на это, новые полки были зачислены в кадровую армию.

Когда палата потребовала их роспуска, принц был возмущен. В 1861 г. кредиты были утверждены только после бурных прений и снова временно. Жена регента Августа, сын Фридрих, невестка Виктория, дочь английской королевы, умоляли его не ссориться с ландтагом.