Темный Город… - Александр Лонс

3

Лейтенант выглядел энергично и как-то уж очень решительно. Данное обстоятельство наводило на плохие мысли. Я знал Криса Гибсона еще в бытность его простым патрульным. Это потом он пошел вверх, после удачных раскрытий, а последнее повышение — в лейтенанты — он вообще заработал не без моей помощи. История была еще та, и может быть, я как-нибудь расскажу об этом. Если будет время и желание. Так вот, Гибсон не страдал таким глупым пережитком прошлого, как благодарность, поэтому на его дружеское расположение рассчитывать не приходилось. А тот факт, что он пришел сам, да еще и притащил с собой сержанта, вообще не сулил ничего хорошего.

— Знаешь, теперь ты точно влип. И влип основательно. Если конечно не поможет какое-то чудо, и у тебя не окажется стопроцентного алиби. Ответь мне на такой вопрос, и тогда будет видно — помогу я тебе или нет. Где ты был последние сорок восемь часов?

— Так. Слушай, лейтенант, ты знаешь меня уже давно, так неужели ты думаешь, что я, с моей репутацией, полезу в какое-то темное дело? И вообще. По закону, как тебе известно, я имею право говорить только в присутствие моего адвоката. Сейчас я звоню Нику Симирскому, и пока он не приедет, можете не тратить на меня время. Я подожду. И от кофе не откажусь, что-то в горле пересохло.

— Ну, ты — наглец! Я сейчас посажу тебя в камеру — ты там будешь дожидаться Ника. Я тоже по закону имею право тебя задержать на двадцать четыре часа без предъявления обвинения. Сейчас отвезем тебя в участок, и будет тебе там и кофе, и ванна, и какава с чаем. В этом тебе поможет непосредственно сержант Вудфорд. — При этом сержант не проронил ни слова, а его протокольная рожа не выразила никаких эмоций. — Ты понял?

— Чего ж не понять. Понял, конечно. Мое содействие, как понимаю, вам уже не требуется? Но мне думается, что информация, которой я владею, может помочь вам при проведении расследования. Не так просто же вы приперлись сюда вдвоем. Либо мы беседуем по нормальному, либо — сажайте меня в свой обезьянник и без адвоката слова не добьетесь.

И без того красноватая физиономия лейтенанта стала приобретать томатный цвет.

— Так ты препятствуешь ведению расследования? — лейтенант, казалось, обрадовался. — Ты слышал, сержант? Он открыто препятствует работе правоохранительных органов!

— Ничего подобного, лейтенант. Я говорю, что у меня что-то с памятью. Я тут работал, как проклятый, почти двое суток без перерыва, только заснул, как вы вломились. Я еще не отдохнул и от усталости могу что-то забыть, а еще могу что-то неправильно понять. Кстати, если вы посмотрите отпечатки на стороже, то найдете свои и Стентона. Моих там нет. А сейчас я звоню Симирскому.

Проигнорировав недовольную физиономию лейтенанта, я демонстративно взял свой личный мобильник и позвонил Нику. Воспрепятствовать мне никто не мог. Я не был арестован, и пока даже не был официально задержан. А хоть бы и был — два звонка мне полагались по закону! Про себя я молил бога, чтобы Ник не отключил свой смарт или не оставил его где-нибудь. Случаи бывали. Он мне нужен был срочно, а ждать пока он соизволит просмотреть сообщения, я не мог. С лейтенанта не убудет — он и впрямь мог засадить меня за решетку на сутки вместе с какими-нибудь бродягами. Не сказать, что такое для меня впервые, но почему-то больше мне нравился городской воздух, чем атмосфера клоповника в полицейском отделении.

Слава создателю, Ник пребывал в одной точке пространства и времени вместе со своим мобильником. И не отключил его, как он иногда делает. Сначала слышались длинные гудки, потом вялый и какой-то хрипловатый голос Ника произнес:

— Алекс..?

— Да Алекс, Алекс. Слушай, Ник, у меня тут лейтенант Гибсон и сержант Вудфорд. Они приглашают меня с собой в участок для душевной беседы, а я предпочитаю говорить у себя и в твоем присутствии.

— А сейчас-то ты во что вляпался? Как обычно, в своем Темном Городе?

— Да, я честен и невинен аки младенец! Как обычно!

— Ясно, — ответил Ник.

В трубке послышалась какая-то возня, и незнакомый женский голос протянул: «ну, котик, еще долго? А то я сейчас…» Голос был молодой, нетрезвый и с акцентом. Потом стало тихо. Видимо, Ник прикрыл трубку рукой. Через какое-то время разговор продолжился.

— Вот, теперь я тебя слушаю, — снова послышался голос Ника, — сейчас можешь говорить?

— Да, лейтенант и сержант рядом. — Если наш разговор и записывается (а это почти наверняка) Ник должен все понять. — Они очень любезны.

— Ясно. Ты пока держись. Мне нужно минут тридцать, чтобы до тебя доехать.

— Ага. Если что, ты знаешь, где меня найти?

— Найду. Только пока без меня не говори там ничего лишнего, а то знаю я тебя. Ну, пока.

С Ником я был знаком со студенческих времен. Потом он женился на моей бывшей жене и сделался почти родственником. А после его развода (с моей бывшей он протянул всего только шесть месяцев) мы стали настоящими друзьями. Как адвокат, Ник был просто незаменим. Мало того, что он знал уголовное и гражданское право лучше, чем таблицу умножения, он еще и следил за новыми законами, которые наши законодатели принимали каждый год пачками. Знал он и те законы, что уже отменены, поэтому в полиции его, мягко говоря, недолюбливали, но уважали — боялись связываться.

— Позвонил? Всё! — лейтенант был на взводе, и жажда деятельности его прямо-таки распирала изнутри. — Поехали!

— Еще один звонок! — потребовал я. — Имею право!

— Звони, но быстро!

Выбрав и запустив номер Эльзы, я долго слушал протяжные гудки. Однако сегодня был явно не мой день. Странно. Уж Эльза-то всегда отличалась в отношении личных средств связи педантизмом, граничившим с фанатизмом. Я помню один эпизод, когда я случайно поставил громкость вызова на «ноль». Так после, когда через какое-то время выяснилось, что куча звонков и сообщений остались без ответа, Эльза устроила отвратительный скандал. От тех слов, которые мне тогда пришлось выслушать, у меня до сих пор возникал холодок где-то внутри тела.

— Ну? Сделал свой звонок? Так, теперь ты задержан. Пока задержан. — К тому моменту я был уже одет: джинсы и водолазка на голое тело, а кроссовки — на голые ноги. Терпеть не могу надевать вчерашние носки. — Поехали! Сержант, примите у задержанного его смартфон и всё, что имеется при нем. Да, сержант, у вас есть пакет? Упакуйте!

С этими словами лейтенант протянул сторожа сержанту. Тот достал из объемистого портфеля прозрачный пластиковый пакет, аккуратно взял сторожа и упаковал его. Пакет закрыли электронной пломбой — теперь и время и место изъятия улики зафиксировано. Пломба запоминает время фиксации и координаты с точностью до фута. Меня все это сейчас вполне устраивало. Мобильный смарт я положил на свой стол.

— А можно…

— Нет! Нельзя! Ремня нет? Шнурки… нет… металлические предметы… нет. Поехали, поговорим в участке! Руку давай!

Все мои телефоны и диск с информацией так и остались лежать на столе.

Сначала я решил, что меня везут в отделение. Но крупно ошибся. Полицейский джип на первых порах выехал на проспект 12 Июня, потом, миновав несколько перекрестков и постояв в небольшой пробке, свернул на одну из боковых улиц и после недолгих маневров остановился перед невысоким серым зданием, всего в десять этажей. Здесь находился городской полицейский морг. Или — официально — Институт Судебной Медицины.

За время, проведенное на моей теперешней работе, я здесь бывал неоднократно. И обстановка этого унылого места была мне отлично знакома. Годами тут мало что менялось. Появлялось новое оборудование, новые холодильники, более удобные для персонала каталки, лифты и погрузчики, но общая атмосфера оставалась прежней. Даже запах не изменился.

Нас с сержантом оставили в широком и светлом вестибюле, где мы уселись на удобный и мягкий кожаный диван. Рядышком, как братья близнецы — нас сковывали старомодные стальные наручники — мы просидели так десять минут. А точнее — десять минут, тридцать пять секунд. Крупные цифровые часы над входом висели тут всегда. Посетителей и вообще людей почти не было, только один раз прошел какой-то молодой человек лет двадцати двух — двадцати трех. Он на ходу бросил на меня странный и какой-то оценивающий взгляд. Так обычно смотрят на товар в супермаркете. Явно кто-то из персонала — одет парень был в зеленый комбинезон и пластикатовый фартук. Наконец, что-то недовольно бормоча себе под нос, вернулся лейтенант с какими-то небольшими синими листочками. Это оказались пропуска для всех нас. Миновав охрану, и расписавшись в старом бумажном журнале, мы, в сопровождении молчаливого хмыря в зеленом халате, прошли коридор, поднялись на большом грузовом лифте на пятый этаж, опять прошли коридором и остановились перед дверью. Похожие двери всегда ставят в больницах и всяких научных учреждениях. Ничего лишнего, только стекло, металл, блестящий никелированный замок и номер «521». Густо закрашенное еще при изготовлении двери стекло почти не пропускало свет.