Пусть идет снег - Морин Джонсон

Я хорошо помню то время, когда мы с Ноем только начали встречаться и я еще сомневалась, могу ли я считаться его девушкой. Это было такое приятное волнение.

— Она мне изменила, — коротко ответил он.

Ой. Я все неправильно поняла. Совсем неправильно. И мне стало так жалко его, что кольнуло в груди.

— Она не виновата, — сказал он чуть позже. — Ну, то есть я тоже виноват. Я…

Я так и не расслышала, что случилось, потому что дверь в вагон открылась и заскрипела, совсем как Бикер — ужасный какаду, который жил в нашей школе, когда я училась в четвертом классе. Джереми Рич научил Бикера кричать слово «жопа». Бикер делал это с удовольствием, у него хорошо получалось. Так хорошо, что попугая было слышно через весь коридор в женском туалете. В конце концов Бикера переселили в учительскую, где, как я поняла, можно сколько угодно распушать перья и орать «жопа».

Но это был не Бикер. Это были четырнадцать девчонок-черлидерш в одинаковых обтягивающих трико с названием их группы на попе. (Наверное, в каком-то смысле это роднило их с Бикером.) На спине модной флисовой курточки у каждой было написано ее имя. Столпившись около бара, они вопили изо всех сил. Я очень, очень надеялась, что они не станут хором повторять «Божечки!», но Бог моих молитв не услышал — наверное, потому что слушал их.

— Здесь совсем нет белковой пищи, — сказала одна.

— Говорила я тебе, Мэдисон, надо было есть салат латук, пока была возможность, — откликнулась другая.

— Я думала, у них хоть куриная грудка будет!

К своему ужасу, я заметила, что обеих беседовавших девушек звали Мэдисон. Хуже того, троих из них звали Эмбер. Я чувствовала себя жертвой какого-то эксперимента по клонированию.

Некоторые из них обернулись. То есть повернулись к нам. Ко мне с Джебом. Ну ладно, на самом деле — к Джебу.

— Ох, жеесть! — сказала одна из Эмбер. — Худшая поездка в жизни! Ты снег видел?

А она смышленая, эта Эмбер. Что она заметит в следующий раз? Поезд? Луну? Смехотворные причуды человеческой судьбы? Собственную голову?

Ничего этого вслух я не сказала, потому что в мои планы не входила смерть от руки черлидерши. Эмбер все равно обращалась не ко мне. Она даже не знала, что я стою рядом. Она смотрела на Джеба. Было почти заметно, как ее механические зрачки берут его под прицел.

— Да, снег будь здоров, — вежливо ответил он.

— Мы едем во Флориду? — сказала Эмбер почему-то вопросительным тоном.

— Ну да, там, наверное, получше, — кивнул он.

— Ага, если доедем? У нас региональный чемпионат по черлидингу? Это плохо, потому что праздники ведь? Но мы Рождество заранее отпраздновали? Вчера?

Только теперь я заметила, что у каждой из них было что-то новенькое. Блестящие телефоны, нарядные браслеты и ожерелья, с которыми они играли, свежие маникюры, iPod'ы, которых я никогда раньше не видела.

Эмбер Первая села рядом с нами — на самый краешек кресла, сдвинув колени и вывернув пятки. Поза девушки, привыкшей считаться самой очаровательной среди присутствующих.

— Это Джули, — сказал Джеб, представляя меня нашей новой подруге. Эмбер сказала, что ее зовут Эмбер, и принялась перечислять остальных Эмбер и Мэдисон. Конечно, кого-то из них звали по-другому, но для меня они все были Эмбер и Мэдисон. Мне казалось, что это недалеко от истины. В любом случае, оставался шанс, что я права.

Эмбер затараторила о чемпионате. У нее удивительным образом получалось одновременно разговаривать со мной и игнорировать меня. Кроме того, она мысленным сообщением повелела мне встать и уступить место ее соплеменницам. Но они и так заполонили собой весь вагон. Половина из них говорила по телефону, а другая половина истощала запасы воды, кофе и неизвестно откуда возникшего диетического печенья.

Я решила, что мне вовсе не это нужно для счастья.

— Я пойду к себе, — сказала я.

Но тут поезд неожиданно затормозил, и все одновременно повалились вперед, разбрызгивая во все стороны горячие и холодные напитки. Примерно минуту колеса возмущенно визжали на рельсах, а потом поезд остановился. Резко остановился. Я услышала, как валятся с полок чемоданы и падают пассажиры. Пассажиры вроде меня. Я повалилась на Мэдисон и обо что-то ударилась щекой и подбородком. Не знаю, что это было, — в ту самую секунду погас свет, и все вокруг испуганно охнули.

Я почувствовала, как чьи-то руки помогают мне встать, и не глядя поняла, что это Джеб.

— Ты цела? — спросил он.

— Да. Кажется.

Лампы сверкнули, а потом зажглись одна за другой. Несколько Эмбер жались к бару, словно ища там спасения. Весь пол был замусорен едой. Джеб поднял с пола то, что когда-то было его телефоном, а теперь распалось на две части; он держал его в ладони, как раненого птенчика.

Громкоговоритель затрещал. Из него раздался взволнованный голос, вовсе не похожий на тот невозмутимый командирский баритон, которым объявляли остановки.

— Дамы и господа, — сказал голос, — пожалуйста, сохраняйте спокойствие. Проводник обойдет ваш вагон, чтобы удостовериться, что никто из пассажиров не получил травм.

Я прижалась к холодному окну, чтобы понять, что происходит. Мы остановились у какой-то широкой дороги вроде автострады. На другой ее стороне висела светящаяся желтая вывеска. Ее было сложно разглядеть из-за снега, но по цвету и форме я поняла, что это «Вафельная».

По снегу плелся железнодорожник с фонарем, заглядывавший под вагоны. В наш вагон вошла проводница и начала осматриваться по сторонам. Форменной шляпки у нее на голове не было.

— Что случилось? — спросила я, когда она дошла до нас. — Похоже, мы застряли.

Она наклонилась к окну и присвистнула.

— Мы никуда не едем, милая, — сказала она почему-то полушепотом. — Встали около Грейстауна. Рельсы дальше идут под гору, и их совсем замело. Может, к утру и вышлют подмогу. Кто его знает. Лучше зря не надеяться. Кстати, вы не ушиблись?

— Нет, все в порядке, — уверила ее я.

Эмбер Первая обхватила свое запястье.

— Эмбер! — воскликнула Эмбер Вторая. — Что случилось?

— Я запястье вывернула! — простонала Эмбер Первая. — Ужас.

— Как же ты будешь делать баскет-тосс?!

Шестеро черлидерш совершенно явно дали мне понять, что они хотят, чтобы я освободила им дорогу к раненой соплеменнице: они вознамерились усадить ее на мое место. Джеб затерялся в толпе. Свет погас, затем с шумом отключился обогреватель и снова заработал громкоговоритель.

— Дамы и господа, — произнес тот же голос, — в целях экономии мы произведем частичное отключение электроэнергии. Если у вас есть одеяла или свитеры, они вам пригодятся. Если вы нуждаетесь в тепле, мы постараемся сделать все, что в наших силах. Просим тех, у кого найдется лишнее одеяло, поделиться с соседом.

Я посмотрела сначала на желтую вывеску за окном, а потом на стайку черлидерш. У меня был выбор — остаться в холодном, темном остановившемся поезде или как-то исправить положение. И я решила взять в руки ситуацию, которая сегодня уже столько раз из моих рук вырывалась. Перейти через дорогу и добраться до «Вафельной», должно быть, не так уж трудно. У них наверняка тепло и много еды.

Попытка не пытка. Ной наверняка одобрил бы мой план. Мой предусмотрительный план.

Я отыскала глазами Джеба и протиснулась к нему сквозь толпу Эмбер.

— Через дорогу есть «Вафельная», — сказала я ему. — Пойду проверю, открыто ли там.

— «Вафельная»? — переспросил Джеб. — Мы, наверное, за городом, у сороковой автострады.

— Ты с ума сошла? — сказала Эмбер Первая. — А если поезд уйдет?

— Не уйдет, — сказала я. — Мне проводница сказала. Мы на всю ночь здесь застряли. Там наверняка тепло, есть еда и свободное место, по которому можно ходить кругами. А чем еще заниматься?

— Мы можем порепетировать выступление, — тихим тоненьким голосом предложила одна из Мэдисон.

— Ты пойдешь одна? — спросил Джеб.

Я поняла, что он хочет пойти со мной, но Эмбер прижалась к нему так, как будто от него зависела вся ее жизнь.

— Ничего со мной не случится, — сказала я. — Это через дорогу. Оставь мне номер телефона и…

Он продемонстрировал свой сломанный телефон, напоминая о случившемся. Я кивнула и взяла рюкзак.

— Я ненадолго, — сказала я. — Я же должна вернуться, правда? Куда мне еще идти?

(глава третья)

Выглянув из холодного тамбура, в который уже намело скользкого снега из открытой двери, я увидела, что вдоль состава идут железнодорожники с фонариками. До меня им еще оставалось пройти несколько вагонов, поэтому я решила действовать.

Высокие, крутые металлические ступеньки были полностью покрыты смерзшимся снегом. К тому же между поездом и землей был зазор метра в полтора. Я сползла на нижнюю ступеньку, на голову мне сыпался снег. Собравшись с духом, я подалась вперед и упала на четвереньки, на тридцатисантиметровый слой снега. Промочила коленки, но ушиблась не сильно. Идти до «Вафельной» было недалеко — поезд стоял метрах в шести от дороги. Мне нужно было только перейти ее, но…