Карлсон, который живет на крыше, опять прилетел - Астрид Линдгрен

Малыш долго молча стоял у порога и растерянно всё разглядывал.

— Что, прикусил язык? Да, тут есть на что посмотреть, не чета твоей комнате — у тебя там, внизу, настоящая пустыня.

— Это правда, твоя на пустыню не похожа, — согласился Малыш. — Я понимаю, что ты хочешь убрать свой дом.

Карлсон кинулся на диванчик и удобно улёгся.

— Нет, ты меня не так понял, — сказал он. — Я вовсе ничего не хочу убирать. Это ты хочешь убирать… Я уже наубирался там, у тебя. Так или не так?

— Ты что, даже и помогать мне не будешь? — с тревогой спросил Малыш.

Карлсон облокотился о подушку и засопел так, как сопят, только когда очень уютно устроятся.

— Нет, почему же, конечно, я тебе помогу, — успокоил он Малыша, перестав сопеть.

— Вот и хорошо, — обрадовался Малыш. — А то я уж испугался, что ты…

— Нет, конечно, я тебе помогу, — подхватил Карлсон. — Я буду всё время петь и подбадривать тебя поощрительными словами. Раз, два, три, и ты закружишься по комнате. Будет очень весело.

Малыш не был в этом уверен. Никогда в жизни ему ещё не приходилось так много убирать. Конечно, дома он всегда убирал свои игрушки — только всякий раз маме надо было напомнить об этом раза три, четыре, а то и пять, и он тут же всё убирал, хотя считал, что занятие это скучное, а главное, совершенно бессмысленное. Но убирать у Карлсона — совсем другое дело.

— С чего мне начать? — спросил Малыш.

— Эх, ты! Всякий дурак знает, что начинать надо с ореховой скорлупы, — ответил Карлсон. — Генеральной уборки вообще не стоит устраивать, потому что потом я никогда уже не смогу всё так хорошо расставить. Ты только немного прибери.

Ореховая скорлупа валялась на полу вперемешку с апельсиновыми корками, вишнёвыми косточками, колбасными шкурками, скомканными бумажками, обгоревшими спичками и тому подобным мусором, так что самого пола и видно не было.

— У тебя есть пылесос? — спросил Малыш, немного подумав.

Этот вопрос был Карлсону явно не по душе. Он хмуро поглядел на Малыша:

— А среди нас, оказывается, завелись лентяи! Лучшая в мире половая тряпка и лучший в мире совок их почему-то не устраивают. Пылесосы им, видите ли, подавай, только бы от работы отлынивать! — И Карлсон даже фыркнул от возмущения. — Если бы я захотел, у меня могло быть хоть сто пылесосов. Но я не такой бездельник, как некоторые. Я не боюсь физической работы.

— А разве я боюсь? — сказал Малыш, оправдываясь. — Но… да ведь всё равно у тебя нет электричества, значит, и пылесоса быть не может.

Малыш вспомнил, что домик Карлсона лишён всех современных удобств. Там не было ни электричества, ни водопровода.

По вечерам Карлсон зажигал керосиновую лампу, а воду брал из кадки, которая стояла у крылечка, под водосточной трубой.

— У тебя и мусоропровода нет, — продолжал Малыш, — хотя тебе он очень нужен.

— У меня нет мусоропровода? — возмутился Карлсон. — Откуда ты взял? Подмети-ка пол, и я покажу тебе лучший в мире мусоропровод.

Малыш вздохнул, взял веник и принялся за дело. А Карлсон вытянулся на диванчике, подложив руки под голову, и наблюдал за ним. Вид у него был очень довольный.

И он запел, чтобы помочь Малышу, — точь-в-точь как обещал:

— Долог день для того,Кто не сделал ничего.Кончил дело — гуляй смело!

Золотые слова, — сказал Карлсон и зарылся в подушку, чтобы улечься поудобнее.

А Малыш всё подметал и подметал. В самый разгар уборки Карлсон прервал своё пение и сказал:

— Ты можешь устроить себе небольшую переменку и сварить мне кофе.

— Сварить кофе? — переспросил Малыш.

— Да, пожалуйста, — подтвердил Карлсон. — Я не хочу тебя особенно утруждать. Тебе придётся только развести огонь под таганком, принести воды и приготовить кофе. А уж пить его я буду сам.

Малыш печально посмотрел на пол, на котором почти не было видно следов его усилий.

— Может, ты сам займёшься кофе, пока я буду подметать?

Карлсон тяжело вздохнул.

— Как это только можно быть таким ленивым, как ты? — спросил он. — Раз уж ты устраиваешь себе переменку, неужели так трудно сварить кофе?

— Нет, конечно, нетрудно, — ответил Малыш, — но дай мне сказать. Я думаю…

— Не дам, — перебил его Карлсон. — Не трать понапрасну слов! Лучше бы ты постарался хоть чем-то услужить человеку, который в поте лица пылесосил твои уши и вообще из кожи вон лез ради тебя.

Малыш отложил веник, взял ведро и побежал за водой. Потом принёс из чулана дрова, сложил их под таганком и попытался развести огонь, но у него ничего не получалось.

— Понимаешь, у меня нет опыта, — начал Малыш смущённо, — не мог бы ты… Только огонь развести, а?

— И не заикайся, — отрезал Карлсон. — Вот если бы я был на ногах, тогда дело другое, тогда бы я тебе показал, как разводить огонь, но ведь я лежу, и ты не можешь требовать, чтобы я плясал вокруг тебя.

Малышу это показалось убедительным. Он ещё раз чиркнул спичкой, и вдруг взметнулось пламя, дрова затрещали и загудели.

— Взялись! — радостно воскликнул Малыш.

— Вот видишь! Надо только действовать энергичней и не рассчитывать на чью-то помощь, — сказал Карлсон. — Теперь поставь на огонь кофейник, собери всё, что нужно для кофе, на этот вот красивый подносик, да не забудь положить булочки, и продолжай себе подметать; пока кофе закипит, ты как раз успеешь всё убрать.

— Скажи, а ты уверен, что сам будешь кофе пить? — спросил Малыш с издёвкой.

— О да, кофе пить я буду сам, — уверил его Карлсон. — Но и ты получишь немного, ведь я на редкость гостеприимен.

Когда Малыш всё подмёл и высыпал ореховую скорлупу, вишнёвые косточки и грязную бумагу в большое помойное ведро, он присел на край диванчика, на котором лежал Карлсон, и они стали вдвоём пить кофе и есть булочки — много булочек. Малыш блаженствовал — до чего же хорошо у Карлсона, хотя убирать у него очень утомительно!

— А где же твой мусоропровод? — спросил Малыш, проглотив последний кусочек булки.

— Сейчас покажу, — сказал Карлсон. — Возьми помойное ведро и иди за мной.

Они вышли на крыльцо.

— Вот, — сказал Карлсон и указал на крыши.

— Как… что ты хочешь сказать? — растерялся Малыш.

— Сыпь прямо туда, — сказал Карлсон. — Вот тебе и лучший в мире мусоропровод.

— Ведь получится, что я кидаю мусор на улицу, — возразил Малыш. — А этого нельзя делать.

— Нельзя, говоришь? Сейчас увидишь. Беги за мной!

Схватив ведро, он помчался вниз по крутому скату крыши. Малыш испугался, подумав, что Карлсон не сумеет остановиться, когда добежит до края.

— Тормози! — крикнул Малыш. — Тормози!

И Карлсон затормозил. Но только когда очутился на самом-самом краю.

— Чего ты ждёшь? — крикнул Карлсон Малышу. — Беги ко мне.

Малыш сел на крышу и осторожно пополз вниз.

— Лучший в мире мусоропровод!.. Высота падения мусора двадцать метров, — сообщил Карлсон и быстро опрокинул ведро.

Ореховая скорлупа, вишнёвые косточки, скомканная бумага устремились по лучшему в мире «мусоропроводу» могучим потоком на улицу и угодили прямо на голову элегантному господину, который шёл по тротуару и курил сигару.

— Ой, — воскликнул Малыш, — ой, ой, гляди, всё попало ему на голову!

Карлсон только пожал плечами:

— Кто ему велел гулять под мусоропроводом?

У Малыша был всё же озабоченный вид.

— Наверно, у него ореховая скорлупа набилась в ботинки, а в волосах застряли вишнёвые косточки. Это не так уж приятно!

— Пустяки, дело житейское, — успокоил Малыша Карлсон. — Если человеку мешает жить только ореховая скорлупа, попавшая в ботинок, он может считать себя счастливым.

Но что-то было не похоже, чтобы господин с сигарой чувствовал себя счастливым. С крыши они видели, как он долго и тщательно отряхивается, а потом услышали, что он зовёт полицейского.

— Некоторые способны подымать шум по пустякам, — сказал Карлсон. — А ему бы, напротив, благодарить нас надо. Ведь если вишнёвые косточки прорастут и пустят корни в его волосах, у него на голове вырастет красивое вишнёвое деревцо, и тогда он сможет день-деньской гулять где захочет, рвать всё время вишни и выплёвывать косточки.

Но полицейского поблизости не оказалось, и господину с сигарой пришлось отправиться домой, так и не высказав никому своего возмущения по поводу ореховой скорлупы и вишнёвых косточек.

А Карлсон и Малыш полезли вверх по крыше и благополучно добрались до домика за трубой.

— Я тоже хочу выплёвывать вишнёвые косточки, — заявил Карлсон, едва они переступили порог комнаты. — Раз ты так настаиваешь, лезь за вишнями — они там, в мешке, подвешенном к потолку.

— Думаешь, я достану? — спросил Малыш.

— А ты заберись на верстак.