Исцеление смертью - Джеймс Дашнер

Томас сощурился. «Насколько я понимаю, — подумал он, — моя третья фаза прошла в белом застенке. Но что выпало на долю остальных?» При всей ненависти к своей тюрьме он, однако, отдавал себе отчёт, что ПОРОК вполне мог бы устроить ему что-нибудь похуже. Томас малодушно надеялся, что ему никогда не придётся узнать, что было уготовано его друзьям.

Наконец они подошли к какой-то двери. Крысюк без промедления отворил её и шагнул внутрь.

Они оказались в небольшой аудитории, уставленной несколькими рядами кресел, и Томаса охватило облегчение: все его товарищи по Испытаниям — приютели и девушки из группы Б — были здесь, в целости и сохранности. Минхо. Котелок. Ньют. Арис. Соня. Харриэт. Все выглядят здоровыми и довольными — разговаривают, шутят, смеются... Или просто делают вид? Весьма возможно. Им наверняка тоже сказали, что испытания подошли к концу, но Томас сомневался, что кто-либо этому поверил. Он, во всяком случае, нет. По крайней мере, пока.

Он окинул аудиторию взглядом в поисках Хорхе и Бренды. По правде сказать, ему не терпелось увидеть Бренду. Девушка исчезла сразу же после того, как их подобрал «айсберг», и Томас всё это время места себе не находил от беспокойства за неё: а вдруг ПОРОК отправил её и Хорхе обратно в Топку? Грозились ведь! И точно — здесь их не было.

Но только он собрался задать вопрос Крысюку, как общий шум прорезал голос, при звуке которого Томас не смог сдержать счастливой улыбки.

— Нет, вы только гляньте — чтоб мне грёбнуться! Это же Томас! — заорал Минхо. Вслед за его словами раздался дружный хор приветствий, криков, ахов и восторженного рёва.

Несмотря на облегчение, душу Томаса продолжало раздирать беспокойство, и он снова и снова окидывал комнату взглядом. Слишком счастливый, слишком ошеломлённый, он не был в состоянии разговаривать и только улыбался — пока не встретился глазами с Терезой.

Она поднялась со своего кресла на конце ряда, и, повернувшись, смотрела прямо на Томаса. Волосы, чистые и блестящие, обрамляли её бледное лицо и падали на плечи чёрной волной. Алые губы раздвинулись в широкой искренней улыбке, синие глаза засияли. Томас шагнул было к ней, но остановился — слишком живо вспыхнули воспоминания о том, как она с ним обошлась. А ещё — как могла она утверждать: «ПОРОК — это хорошо» — после всего, что с ними случилось?!

«Ты слышишь меня?» — мысленно позвал он, исключительно только затем, чтобы проверить, не вернулась ли их способность.

Но Тереза не отвечала, да и он не ощущал её присутствия у себя в душе — там по-прежнему была пустота. Так они стояли, не сводя друг с друга глаз, минуту или больше... а может, только несколько секунд? Но тут около Томаса возникли Минхо с Ньютом и принялись выражать свои восторги: хлопать его по спине, трясти руку, а потом потащили за собой вглубь комнаты.

— Ну, мля, уже то хорошо, Томми, что ты не свалился кверху лапами и не сдох, — сказал Ньют, стискивая ладонь Томаса. В тоне его, однако, особой радости не ощущалось. Странно, особенно если принять во внимание, что они так давно не виделись. Но парень, во всяком случае, был цел и невредим, а это уже само по себе подарок судьбы.

На лице Минхо играла его обычная бесшабашная ухмылка, но в глазах друга светилось что-то такое жёсткое, страшное, что Томасу стало ясно — Минхо в последнее время пришлось несладко. Он ещё не стал собой прежним — отважным и мужественным Минхо, только изо всех сил старался выглядеть таковым.

— Ну вот, великолепные приютели снова в сборе. Жив, образина! Здóрово. А то я уже воображал себе сотни разных способов, какими эти подонки тебя укокошили. Ручаюсь, ты ревел по мне каждую ночь.

— Да уж, — пробормотал Томас. Он и в самом деле был страшно рад увидеть всех своих друзей, но ему просто не хватало слов, чтобы выразить свою радость.

Он отошёл от Минхо с Ньютом и направился к Терезе. Ему непременно надо было поговорить с ней, как-то замириться, прежде чем решить, что делать дальше.

— Привет.

— Привет, — ответила она. — Ты как?

Томас неопределённо кивнул.

— Да вроде ничего. Слегка потрёпан. Уж больно последние недели были тяжёлые. Ты не... — Он оборвал себя. Чуть не спросил, слышала ли она, как он пытался мысленно дотянуться до неё. Тереза наверняка обрадовалась бы, узнав, что он это делал, а ему не хотелось доставлять ей этого удовольствия.

— Да, я пыталась, Том. Каждый день пробовала говорить с тобой. Они оборвали связь между нами, но, я думаю, так правильно.

Она взяла его за руку. Приютели разразились свистами насмешками.

Томас почувствовал, что краснеет, и поспешил выдернуть свою кисть из её пальцев. Неизвестно почему слова Терезы вывели его из себя — вот почему он выдернул руку — но другие посчитали это признаком смущения.

— Оу-у-у, — издевательски взвыл Минхо. — Какая встреча! Почти такая же сердечная, как и тогда, когда она ввалила копьём в твою безобразную рожу.

— Какая любовь, гы-ы-ы!— Ржач Котелка был больше похож на низкий звериный рык. — Не хотелось бы мне находиться поблизости, когда эта сладкая парочка поссорится по-настоящему.

Томасу было по барабану, что они там себе думают; для него важно было показать Терезе, что её выходки ей даром не пройдут. Да, до Испытаний они были близки, питали друг к другу безграничное доверие, но это было давно и теперь не значило абсолютно ничего. Он не прочь был наладить с нею какие-никакие отношения, но в тот же момент бесповоротно решил, что единственные, на кого он может положиться — это Минхо и Ньют. Больше никто.

Он как раз собирался что-то ответить Терезе, но в это время в аудиторию вошёл Крысюк и зашагал по проходу, хлопая в ладоши.

— Внимание все! Займите места. Нам нужно кое-что прояснить, прежде чем мы удалим Барьер.

Он выговорил это так невзначай, что до юноши не сразу дошёл смысл его объявления. А когда дошёл — «удалим Барьер» — Томас застыл.

Шум стих, и Крысюк взошёл на подиум у передней стены аудитории и стал за кафедру. Он ухватился за её края и снова выдавил из себя улыбку — такую же притворную, как раньше.

— Да-да, леди и джентльмены. Скоро вам вернут память. Всю. До малейших подробностей.

Глава 5

Томас кое-как оправился от столбняка. Мысли вихрем закружились в голове.

Он пошёл и сел рядом с Минхо.

Как долго он напрасно старался оживить свою память, вспомнить родителей, друзей и детство, хоть что-нибудь, ну, например, день перед своим появлением в Приюте! И вот всё вернётся... Новость потрясла его настолько, что её трудно было вот так сразу воспринять. Но по мере того, как сознание всё больше привыкало к ней, Томасу постепенно становилось ясно, что в его душе кое-что радикально изменилось. Мысль о возвращении памяти его почему-то больше не соблазняла. Даже больше — страшила. Интуиция, во весь голос заговорившая в нём, когда Крысюк объявил о том, что все Испытания позади, подсказывала: уж больно как-то всё легко! Что-то здесь не так!

Крысюк прочистил горло.

— Вас уже проинформировали, что Испытания подошли к концу. Как только ваша память будет восстановлена, я думаю, вы поверите мне, и тогда мы сможем двигаться дальше. Все вы получили сведения относительно Вспышки и цели, которую преследуют Испытания. Мы очень близко подошли к тому, чтобы завершить процесс картирования убойной зоны. Дальнейшие исследования, которые будут состоять в уточнениях и усовершенствованиях полученного материала, дадут лучшие результаты, если вы будете сотрудничать добровольно, с полным осознанием и неизменённым мозгом. Так что — поздравляю.

— Эх, залезть бы к тебе на кафедру да врезать так, чтобы твой долбаный нос влип в заднюю стенку твоего же долбаного черепа, — сказал Минхо — на удивление спокойно, отчего его слова прозвучали ещё более угрожающе. — Меня уже тошнит от того, как ты выделываешься тут — словно всё клевяк, никто из нас не погиб... Тьфу, противно.

— И я бы с удовольствием полюбовался новым носом этого типа, — ощерился Ньют.

Его голос был полон такой ярости, что Томас даже вздрогнул. Через что в течение третьей фазы пришлось прийти обычно спокойному и выдержанному Ньюту, что он еле справляется с собой?

Крысюк закатил зенки и тяжко вздохнул.

— Во-первых, каждому из вас известно, каковы будут последствия, если вы попытаетесь причинить мне хоть малейший вред. Как уже было сказано — за каждым вашим шагом следят. Во-вторых, я сожалею о тех, кого вы потеряли; однако в конце концов вы поймёте, что утраты не были напрасны. Что до меня, то, похоже, как я ни стараюсь, до вас, мои дорогие друзья, не доходит, насколько высоки ставки в нашей игре. Речь идёт о выживании человеческой расы — никак не меньше.

Минхо набрал было в грудь воздуха, видимо, собираясь дать Крысюку достойный отпор, но сдержался и закрыл рот.

Томас подозревал, что каким бы искренним ни казался тип в белых одеждах, наверняка все его уверения — только обманный трюк. Однако заедаться с Крысюком в данный момент не стоило — ни кулаками, ни словами. Самая важная вещь для них сейчас — это терпение, терпение и ещё раз терпение.