Десант на вулканический остров - Аурман Эйнарсон

Он позвонил. В дверях показалась Инга.

— Ингоульвюр дома?

— Кажется, дома, — ответила Инга.

— Но в его комнате темно.

— Это ничего не значит, — улыбнулась Инга. — Он иногда любит думать в темноте.

Когда Лейвюр постучался к приятелю в дверь, оказалось, что Ингоульвюр и в самом деле был дома.

— Что это ты делаешь в темноте? — удивился Лейвюр, позабыв поздороваться.

— Нашел, нашел!

Ингоульвюр обхватил друга за плечи и закружился с ним по комнате.

— Что нашел? — спросил заинтересованный Лейвюр. Он ровным счетом ничего не понимал.

— Мне надо тебе кое-что сказать, — возбужденно сказал Ингоульвюр, выпуская, наконец, приятеля из цепких объятий.

— Я пришел на каток тебя звать, — нерешительно сказал Лейвюр.

Он хорошо знал, что Ингоульвюр, когда разойдется, бывает весьма многословным. Но не успел он опомниться, как Ингоульвюр затворил за ним дверь.

— Послушай, я придумал отличную тему для пьесы!

— Ах, вот в чем дело, — удивился Лейвюр. По правде говоря, он уже успел забыть, о чем говорил учитель.

— Помнишь, ты приходил к нам недавно и подарил большую рыбу? — спросил Ингоульвюр.

— Конечно, помню.

Лейвюр никак не мог взять в толк, какое отношение это имеет к делу.

— Помнишь, мы еще оставались дома одни, — продол жал Ингоульвюр. — И я рассказывал малышам историю открытия Исландии.

— И ты решил сочинить пьесу на эту тему? — воскликнул Лейвюр.

Ингоульвюр кивнул:

— Я все думал о пьесе. И мне будто кто-то шепнул на ухо: раз братьям и сестрам рассказ показался интересным, он обязательно понравится и ребятам в классе.

— И тогда мы убьем двух зайцев сразу — и пьесу подготовим к вечеру и историю Исландии вспомним. А лентяям вроде меня это не повредит, верно? — с улыбкой сказал Лейвюр.

— Неплохая мысль! — воскликнул Ингоульвюр и добавил: — Но про лентяя это уж чересчур.

— Кто же будет главным героем? — хитровато спросил Лейвюр.

— Конечно, первооткрыватели страны, Ингоульвюр и Лейвюр.

— Но мы-то, я полагаю, не будем играть своих тезок?

— Об этом я еще не думал. Сначала надо посмотреть, что у меня получится, — с серьезным видом ответил Ингоульвюр. Немного помолчав, он добавил: — Послушай, мне в голову пришла хорошая мысль: ты должен помочь мне написать пьесу.

— И не заикайся! — вскричал Лейвюр. — Я и сочинения-то в школе кое-как пишу.

— Значит, не хочешь мне помочь? — разочарованно сказал Ингоульвюр.

— Конечно, хочу, — поспешно сказал Лейвюр, увидев расстроенное лицо друга. — Я могу, к примеру, нарисовать занавес или сколотить корабль.

— Вот и отлично. Просто превосходно! — воскликнул довольный Ингоульвюр. — Я как раз подумал, что хорошо бы построить на сцене что-то вроде корабля викингов — ведь часть действия будет происходить на борту.

— Такой спектакль и правда может получиться интересным, — загорелся Лейвюр.

— Да, если мы постараемся и покажем, на что способны, — с решительным видом произнес Ингоульвюр.

— Ну, а теперь предлагаю побегать немного на коньках, — сказал Лейвюр.

— Что-то не хочется. Я лучше попробую сочинить начало пьесы.

И Лейвюр отправился на пруд один.

На следующий день, когда друзья встретились в школе, Ингоульвюр подбежал к Лейвюру:

— Я начал! Приходи ко мне после уроков и послушай. Скажешь, как получилось.

Ингоульвюр говорил шепотом — ему не хотелось, чтобы кто-нибудь из ребят или учитель узнали об их затее.

— Уверен, что у тебя все получится хорошо, — прошептал Лейвюр в ответ. Он всегда верил в способности своего друга.

— Самому трудно судить, — едва слышно сказал Ингоульвюр.

— Конечно, я приду к тебе после школы, — заверил его Лейвюр.

Он не заставил себя ждать. Как только кончились занятия, он, наскоро пообедав и переодевшись, поспешил к Ингоульвюру. Правда, коньки с собой прихватил. Но только по привычке, кататься он и не думал.

Ингоульвюр, по обыкновению, сидел у себя в комнате. Письменный стол был завален книгами и бумагой, а посреди лежал развернутый большой лист, над которым склонился Ингоульвюр.

— Это эскиз занавеса, — сказал он.

На листе были какие-то штрихи и неясные очертания, смысл которых Лейвюру был непонятен.

— Я прочитаю тебе, что уже написал. — Ингоульвюр взял в руки лежавшую на столе тетрадь. Открыв ее, он с торжественным видом начал читать: — «На передней части сцены видны два корабля викингов. Их можно передвигать, и тогда будет казаться, будто они покачиваются на волнах. На носу каждого судна стоят побратимы в нарядной одежде. Взор их устремлен вперед. День клонится к вечеру. Смеркается. Вдали возникает земля — зеленый берег, за ним синие горы и белая гладь ледника. Еще дальше, в центре, над горной вершиной, на фоне черного неба вверх поднимается огненный столб».

— Когда Ингоульвюр и Лейвюр высадились на берег, никакого извержения не было, — возразил Лейвюр.

— Да, в сагах об этом не говорится. Но с тех пор как остров Исландия возник из океана, постоянно бывали извержения, и вполне вероятно, что как раз в эпоху заселения страны какой-нибудь вулкан и действовал. Ведь земля, которую побратимы открыли тысячу лет назад, была, как и теперь, страной огня и льда.

Лейвюр согласно кивнул головой:

— Смотри-ка, а ты, оказывается, все продумал.

Ингоульвюр продолжал чтение:

— «Действие происходит на борту кораблей, незадолго до того, как норвежцы увидели берега Исландии.

Ингоульвюр (приложив ко рту руки, кричит Хьёрлейвюру). Как по-твоему, скоро мы увидим землю?

Хьёрлейвюр (кричит в ответ). Похоже на то. Видишь, морских птиц становится все больше, а вокруг кораблей то и дело ныряют киты и тюлени.

Ингоульвюр. Матросы недовольны, жалуются, что их слишком долго носит по волнам.

Хьёрлейвюр (смеется). Лучше уж иметь рабов. Те, по крайней мере, не ропщут.

Ингоульвюр. Остерегайся, брат! Холодное молчание таит ненависть и жажду мести.

Хьёрлейвюр (смеется еще громче и размахивает мечом). Пока у меня в руках этот чудесный меч, я не боюсь ни жалких рабов, ни других недругов.

Ингоульвюр. Оставим этот разговор, брат.

Хьёрлейвюр (убирая меч в ножны). Если говорить правду, нудная жизнь на борту этой посудины и мне не по душе. Надоела пресная еда и питье, которое приходится разводить водой. Так и тянет на почетное место за столом, который ломился бы от яств, у теплого, уютного очага.

Ингоульвюр. А я в последние дни больше думал о богах, чем о светских радостях. Сам О́дин[6] явился мне во сне и велел бросить в море столбики, как только покажутся берега Исландии в океане, и причалить в том месте, где их прибьет к берегу волной.

Хьёрлейвюр (громко хохочет). А если их вынесет в открытое море?

Ингоульвюр (насупив брови, серьезно). Попридержи-ка язык, брат. Не будут боги простирать длань защиты над тем, кто смеется над их мудростью и не желает приносить жертвы.

Хьёрлейвюр. По мне, лучше самому выбрать себе место для жилья на новом месте.

Ингоульвюр (пристально вглядывается в горизонт, будто ищет звезду, по которой определяет курс). Странно, что белое облако к северу на горизонте совсем не двигается.

Хьёрлейвюр (прикладывая ладонь к глазам). Да, какая необыкновенная синевато-белая туча, прямо как замерзшая вода или…

Ингоульвюр (подается вперед и кричит). Земля, земля! Это самый высокий ледник в Исландии!

С кораблей доносятся радостные возгласы: «Земля! Берег Исландии!»

Хьёрлейвюр (улыбается и размахивает мечом). Тогда назовем этот ледник Ва́тнаёкутль, что значит Водяной.

Ингоульвюр (быстро спускается вниз, но вскоре появляется со столбиками в руках. Вид у него торжественный. Он бросает столбики за борт, и они, описав в воздухе дугу, с плеском падают в воду и устремляются за судном. Смотрит на них и тихо говорит). Один всемогущий! Направь их туда, где мне предназначено жить». Это все, что я успел написать. — Ингоульвюр закрыл тетрадь.

— Здорово! — восторженно воскликнул Лейвюр.

— Надеюсь, учителю это покажется сносным, — скромно ответил Ингоульвюр.

Лейвюр наклонился над листом с наброском занавеса.

— Теперь и я начинаю кое-что понимать. Мы обязательно сделаем занавес, надо только раздобыть материал.

— Если человек твердо что-то решил, он всегда сумеет выполнить задуманное, — сказал Ингоульвюр. — Знаешь что, я так устал сидеть за столом, что не прочь покататься на коньках и размяться.

— Вот и отлично! — воскликнул Лейвюр. — Я как раз захватил с собой коньки.