Печать льда - Сергей Малицкий

– А дом отца? – возмутился Рин. – Дяде отдать?.. Отец еще до болезни своей сказал, что мне род держать! Мне честь Олфейнов блюсти! Хочешь, чтобы сотни лет славы дома Олфейнов на мне пресеклись? Что ж, теперь весь род в Гниль спустить?.. Или ты думаешь, что я лекарскую стезю позорной считаю? Да я в уборщики уличные пошел бы, если бы это дом Олфейнов сохранило и род в прежнем праве продолжило! Так ведь не дадут мне жрецы ярлыка лекаря без клейма! А дали бы, чем я платить за ярлык стал? Теперь, после того как половина магистров с голоса дяди моего поют, мне не только магистром, но даже стражником не стать! Ты-то не из-за того же из казармы ушел?

– Ярлык лекаря только в городе нужен, – произнес, откинувшись в темноту, старик. – А за городом умение и честь твои. И лекарская честь, которая ничем не мельче любой другой. Чего тебе о магистрате беспокоиться? Тебя в любом поселке приветят! А дома за Дальней заставой в Дорожной слободе не хуже олфейновского. И род твой всегда с тобой будет. Ты теперь и есть твой род. В Гниль не полезешь, и род твой от трясинной пакости убережется. В Погань не пойдешь, род свой без ожогов оставишь. А обо мне не думай, по старости я казарму покинул, по старости…

– Ты учил дядю владеть мечом? – спросил Рин после недолгой заминки.

– Фейра Гальда? – переспросил Грейн. – Родного братца твоей матери, урожденной Амиллы Гальд, что выносила тебя, да на ноги поставила, а потом сгорела в поганом пламени, хоть и неклейменой была?.. Да, было время, когда неклейменые умирали как люди, но, видно, слишком тщательно горожане выскребают гнезда магического льда под своими домами. Ослабла Айса!.. А Фейр… Я не учил его. Он приехал в Айсу двадцать один год назад, за полтора года до твоего рождения. И все, что он умеет, он умел уже тогда. Правда, бешеным стал только после смерти своей сестры… А уж то, что он выглядит немногим старше тебя, значит – порода у него такая. Мне приходилось фехтовать с ним, когда он только появился в городе. – Старик поиграл желваками. – Тогда еще и тебя на свете не было, парень. И мать твоя была просто сестрой своего брата, прибывшего в Айсу из каких-то дальних краев. Я тогда был моложе, рука еще не дрожала, а теперь… – мастер растопырил пальцы перед глазами, – как видишь, время на породу Грейна-мечника действует безжалостней, чем на породу Фейра Гальда…

– Ты сражался с ним? – Рин аж дыхание затаил.

– Я бы так не сказал, – нехотя признался старик. – Да, удалось сдерживать его выпады пару минут, хотя показалось, что он просто забавлялся со мной. Фейр не стал доставать собственный меч из ножен. Кстати, странный у него меч, судя по ножнам… Он ведь морщился поначалу, взяв в руки обычный скамский одноручник. Я предложил ему, пусть фехтует собственным оружием. Я любил, когда иноземцы приходили к казармам. А Фейр тогда был иноземцем, хотя ярлык-то сразу раздобыл, у них всегда есть чему поучиться… А твоя будущая мать крикнула, что если мальчик – она называла твоего дядю мальчиком, – если он достанет собственный меч, то мой меч придет в негодность! Я сражался так, как никогда до или после того дня, а твой тогда еще будущий дядя просто забавлялся со мной. Потом он легко выбил у меня меч и за четыре взмаха срезал с куртки четыре костяные застежки, не зацепив ни ткани, ни самих пуговиц. Я и разглядеть ничего не успел… Что уж тут обижаться, что меч выбил…

– Почему же она… погибла? – выдавил сквозь сомкнутые губы Рин. – Почему погибла моя мать? Какая… она была?

– Не знаю, почему погибла, – вздохнул старик. – Ты бы у дяди своего и спросил. Это ведь он нашел ее пепел. Где-то или на Дровяной, или на Оружейной улице… Ночью! Только и узнал ее по заколке для волос. Говорят, он прикрепил ту заколку к рукояти своего меча… Я сам не видел. Еще что-то искал, долго искал. Потом, считай, весь город перевернул, но все сгорело, даже пряжки от обуви не осталось. Так тоже бывает, кстати, если пряжек на обуви нет или кто-то другой успел… поискать. А уж почему вышло так? Видно, помог кто-то Амилле Гальд закончить жизнь на темной улице. Мало ли… добрых людей. – Грейн презрительно скривил губы. – А вот какой она была, сказать тебе не могу, потому как не приглядывался. Точнее, не пригляделся. Ты радуйся, что отец твой ее разглядел! Конечно, говаривали, что красавица, но рассмотреть не удалось. Как ни косил взгляд, а словно горизонт в мареве разглядывал, плыло все. И в упор взглянуть не мог, будто взгляд кто мне отводил. Явно от нее у тебя способности к врачеванию! Одно скажу, Фейр у нее на посылках был, младшенький, наверное, любимый да балованый, вот он и лютует… который год. Отступись, парень! Дядя твой всегда добивался своего! Или ты думаешь, что кто-то другой мог загнать меня в эту халупу? Теперь он в казарме заправляет! Заправляет, да только отнял и бросил, заколотил и забыл!.. Отступись, парень! Что тебе дом Олфейнов, если кладовые его пусты, магические кристаллы вы со стариной Хакликом в штольне вашей выскребли подчистую на год вперед, а магистерским знаком тебе все равно не владеть!

– Не в кладовых честь дома Олфейнов! Да и не в магистерском знаке. Просто без него честь отстоять труднее будет. Но я не сдамся! – Рин сузил глаза. – Может быть, женюсь на клейменой. Выберу девушку побогаче. Она родит мне сына. Я отнесу его к пламени и сделаю наследником Рода Олфейна. А в магистрате пока опекун посидит. Пусть и без права голоса.

– И ты думаешь, что Фейр будет смотреть, как сумасшедшая, что за тебя согласится пойти, плод вынашивает? – Старик закашлялся. – Не дадут ей родить. Да и родит, неужели и в самом деле к поганому огню потащишь кроху? А если его рука, как и твоя, обгорать будет?.. Молчишь? А если девка родится?..

Ничего не ответил молодой Олфейн, к двери направился.

– Что ты так уцепился за дом свой? Или же сам веришь, что отец твой ключ от Водяной башни хранил? – окликнул его у порога старик. – Да не тот, что ворота открывает, а другой, тайный?.. Который всей Айсой правит? Что магия им направляется, которая богатство города создает?.. Отчего же тогда впал в нищету дом Олфейнов? Молчишь?.. Если о том слухи по всему городу ходят, точно не оставит тебя в покое Фейр! Ни в Айсе, нигде! Убить его надо, парень, и будь я проклят, если Единый за то, что твой родственничек успел в Айсе натворить, не простит тебе эту смерть!

– Он брат моей матери, мастер Грейн, – ответил Рин и скрипнул дверью. – Младшенький, как ты говоришь. Я тороплюсь. И никакого тайного ключа у меня нет! И у отца не было!

– Что ж ты Фейру этого не объяснишь? – Старик поднялся. – Подожди, маленький Олфейн. Провожу я тебя.

Лачуга Грейна примыкала к невысокой, в десять локтей, стене вплотную. Олфейн приставил к кровле лестницу, осторожно взобрался на крышу и переполз с нее на прясло стены.