Только мои грёзы - Дениза Робинс

В общем он ее совершенно разочаровал. Она также стала сомневаться, действительно ли он джентльмен, каким хотел казаться. Случайные слова и жесты выдавали полную невоспитанность за внешним лоском.

Мин не возражала бы против общества механика из гаража, если бы он честно признался в этом. Но ей был невыносим его снобизм, притом что его светские претензии не имели, видимо, под собой оснований.

Она, однако, продолжала с ним беспечно болтать и смеяться, боясь испортить долгожданный воскресный отдых.

Айвор протянул ей портсигар:

— Еще?

— Нет, спасибо, одной достаточно, — улыбнулась она ему.

— Боюсь, что я — заядлый курильщик…

— Может быть, это хорошо для вас.

— Боюсь, что я увлекаюсь тем, что не очень хорошо для меня, — ответил он, закрывая портсигар и глядя на нее, как он, должно быть, сам считал, значительно, хотя она не понимала, в чем это значение.

Она посмотрела на значок над карманом на его куртке. Он перехватил ее взгляд:

— Гребной клуб на Темзе. Я состоял в нем.

— Правда? — с сомнением сказала Мин. По словам Айвора выходило, что он много в чем участвовал и состоял. Интересно только, почему всегда в прошедшем времени? Он ведь еще очень молод.

Отсутствие восхищения у Мин раздражало его. Он находил ее уже не такой приятной. Она не подходила ему, это становилось очевидным. Странное скрытное существо, хотя хорошенькая, конечно. Прелестные голубые глазки, красивые черные волосы. Он решил, что хватит пускать пыль в глаза и пора распускать руки. Может быть, это даст что-то. Пока в общении с Мин для Айвора было мало толку.

— Ну, чем теперь займемся? — сказал он, растягивая слова и пуская дым на другую пару.

— Погуляем до ужина, а потом Норман поедет со мной кататься на лодке, — ответила Салли.

Айвор повернулся к Мин:

— Сделаем то же самое?

Взрыв музыки нарушил тишину золотого летнего денька. Хозяин гостиницы включил радио на полную громкость. Оркестр играл твист.

Норман снял очки и стал махать ими в такт, подмигнув в восторге Салли.

— Классно, бэби, а?

Салли завела голые руки за голову и утомленно закрыла глаза.

— Классно, — повторила она, подражая его интонации.

Мин тоже закрыла глаза, но из желания послушать оркестр. Она не считала, что этот шумовой эффект украсил воскресный день. Если и должна быть музыка, то что-то мягкое, классическое, что ли. Хорошую музыку она любила. Она вполне разделяла страсть Салли к танцам, но не любила просто слушать танцевальную музыку. Солнце, зелень, блестящая на солнце река! В душе Мин была потребность в тишине, уединении и в спутнике, который не был бы похож на этих двоих мужчин.

Когда они снова вышли на улицу, уже был вечер, и она накинула плащ.

Вечер был хорошим. Окна гостиницы отбрасывали свет на лужайку. На деревьях висели китайские фонарики, и Мин показалось это лишним и безвкусным, но Салли нашла это зрелище приятным.

Когда ей пришло время садиться в плоскодонку с Айвором, а Салли с Норманом сели в свою, Мин ощутила некоторую тревогу. Айвор к тому же выпил перед ужином и во время его. Он был оживленным, громко смеялся и разговаривал и несколько раз поцеловал Мин руку. Мин это не понравилось. Она не могла определить толком, что отталкивало ее от него. Она чувствовала его неискренность.

На реке он стал править шестом достаточно небрежно, а Мин, лежа на мягкой подстилке, укрывшись плащом, старалась о нем не думать, наслаждаясь прелестью вечера.

Высокое фиолетовое небо было усеяно мириадами звезд. Она думала: «Какая чудесная ночь… Как хорошо бы быть в такую ночь с тем, кого любишь…»

Она завидовала веселой Салли, которая была влюблена в глупого Нормана, но сама не считала его глупым. Еще в баре Салли шепнула Мин:

— Забудь свою ужасную тетку и наслаждайся жизнью, пока можно.

Но Мин, увы, не могла наслаждаться жизнью с Айвором Уолтерсом. Его самодовольная физиономия и пижонская манера говорить раздражали ее.

Она была благодарна ему, когда он замолчал. Они удалялись от Шенли, плыли по более уединенным местам. Мимо них сначала проплывали другие лодки, и она видела силуэты людей, огни, слышала веселые голоса. Но вот они остались в одиночестве. Отражения звезд были похожи на драгоценные камни, и Мин было приятно ловить их, опустив пальцы в воду, пока они медленно плыли все дальше, мимо деревьев и кустов, принявших причудливый вид в темноте, или одиноких коров и лошадей на пастбище. Мин вдруг стало очень грустно. Это было странно после веселого начала отдыха, но она задумалась о себе. В будущем — ничего, кроме бесконечной нудной работы на Ливерпуль-стрит, постоянное напряжение, монотонное печатание, одни и те же скучные чиновники. Начальники, которым некогда обращать на нее внимание. Другие такие же измотанные машинистки… И еще бедный папа с его безрадостной старостью, рассказывающий свои истории, всегда немного печальные, потому что все в прошлом. Каждодневная бытовая рутина. «Все это не назовешь жизнью, — думала Мин, глядя на прекрасные звезды. — Должна же быть какая-то иная, настоящая, полная жизнь, в которой можно встретить Настоящего Человека, безумно полюбить его и пользоваться взаимностью. Но когда? Как?» Она вздохнула.

Тут Айвор решил, что хватит вести лодку, и, положив шест, уселся рядом. Лодка начала дрейфовать, подошла близко к берегу и остановилась под ивой. Мин спокойно лежала, разглядывая лунную дорожку на реке.

Но Айвор испортил идиллию: он лег, придвинувшись к ней поближе, взяв ее за руку, с явной решимостью не скрывать своих намерений заняться любовью.

— Ты миленькая девочка, Мин, — сказал он, растягивая слова. — Не отворачивайся. Дай я на тебя посмотрю.

Она вспыхнула, попыталась вырвать руку. Должно быть, это глупость — уединиться с ним. Ей следовало понимать, что он захочет не только кататься, но может и начать приставать. Она уже знала, как это происходит, но никогда не стремилась к этому. А уж с этим мужчиной тем более.

Из страха поссориться с ним, испортить вечер не только себе, но и Салли с Норманом она не вырвала свою руку. Она даже улыбнулась, когда он сказал, что у нее самые голубые глаза и самые красивые губы из всех девушек, которых он встречал. Но улыбка ее исчезла, когда он обнял ее и грубо поцеловал в губы.

— Нет, — сказала она чуть слышно, — не надо… пожалуйста.

Но Айвор Уолтерс был возбужден ее близостью, темнотой и уединением и, прижав девушку к себе, продолжал ее целовать.

— Ты прелестная малютка… — горячо шептал он ей на ухо. — Я почти умираю по тебе, Мин, лапочка…

Она почувствовала страх перед ним и попыталась оттолкнуть его.