Наследство Твердыниных - Валентин Свенцицкий

С и м а  (машет рукой). Поехало! (Хочет идти.)

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Нет, стой!

Входят Анна Васильевна и Сойкин.

(К Сойкину.) Ты деньги приносил?

С о й к и н  (теряясь). Так точно, Прокопий Романович…

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Кому отдал?

С о й к и н.  Вот им-с… (Указывает на Симу.)

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Слыхал!.. Где деньги?

С и м а  (смущённо). Мне надо было… Я истратил… Я, кажется, такой же…

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Молчать! Воры! Все воры… Ни копейки не дам!.. Издохните – не дам… Пока жив – не выпущу… Слышите!.. (Кашляет.)

А д в о к а т.  Я, по-видимому, здесь лишний, господа…

П ё т р   П е т р о в и ч.  Кажется, мы все лишние.

О л я.  Идёмте. (Берёт за руку Клавдию Ивановну.)

Все идут к правой двери. Адвокат прощается и проходит в среднюю дверь. Сойкин кланяется и скрывается в левую дверь.

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Сорвалось верно… Ловко придумали… Да не бывать по-вашему!.. Все воры!.. все мошенники… (Остаётся один. Говорит тихо.) Разбежались… (Смеётся.) А ключи будут у меня…

Действие второе

Комната первого действия. Справа, где раньше стоял диван, поставлен белый кухонный стол, на нём бумаги, счета, книги. Диван отодвинут в сторону. Сима сидит и пишет. Прокопий Романович в очках считает на счётах.

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Подсчитал?

С и м а.  Да… Три тысячи шестьсот девяносто два рубля.

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Теперь на другой стороне пиши: за апрель, с прежде поступившими, восемь тысяч четыреста сорок. Написал?.. Черту поставь… Так. Внизу пиши: не уплочено по дому номер восемь за апрель. Ситкин – два рубля восемьдесят две копейки. Андронов-столяр – один рубль шестьдесят копеек. Акимов – три рубля. Демьянов – шесть рублей. Аркадьев – восемьдесят копеек. Кашин – один рубль двадцать копеек. Борисов – два рубля. Ершов – четыре рубля. Написал?..

С и м а.  Ершов… четыре… рубля… Написал.

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Черту поставь. Итого… (Считает. Пауза.) один рубль сорок две копейки. (Снимает очки. Достаёт из кармана бумагу.) Перепиши. В Управу. Какой-то дополнительный налог, видишь ты, выдумали. Отродясь не платили – и впредь не собираюсь. Пристав говорит: «Опишем». (Смеётся.) Пусть описывает. Ну а теперь я пойду. (Кричит.) Васильевна?.. (Прежним тоном Симе.) Как перепишешь, позови.

Входит Анна Васильевна.

А н н а   В а с и л ь е в н а.  Что вы, Прокопий Романович?

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Ты молодца-то покарауль, не сбежал бы. (Смеётся.)

А н н а   В а с и л ь е в н а  (смеётся). Что его караулить, Прокопий Романович, он мальчик… не маленький!

С и м а  (пишет. Вполголоса). Кажется, уж можно бы в покое оставить.

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Покарауль… покарауль… (Идёт к двери. Наклоняется к Анне Васильевне.) Не забудь, Васильевна, о чём говорил-то…

Прокопий Романович уходит.

А н н а   В а с и л ь е в н а.  Замучили бедненького… мальчика…

Сима не обращает внимания, пишет. Пауза.

А н н а   В а с и л ь е в н а.  Симочка!..

С и м а.  Что вам нужно?

А н н а   В а с и л ь е в н а.  Брось писать-то… поговорить мне с тобой надо.

С и м а.  Не о чем нам с вами разговаривать.

А н н а   В а с и л ь е в н а.  За что ты, Симочка, всегда на меня сердишься?

С и м а.  Не сержусь… А вообще, оставьте меня в покое.

А н н а   В а с и л ь е в н а.  Дело у меня к тебе есть… важное… Может быть, вся жизнь твоя от него зависит…

С и м а  (перестаёт писать). Это ещё что за новости?

А н н а   В а с и л ь е в н а  (серьёзно). Я не шучу, Симочка.

С и м а  (снова начинает писать). Будет уж вам.

А н н а   В а с и л ь е в н а.  Ах ты, глупенький… мальчик. Ну, вот что: о том, что маменька с Оленькой у Прокопия Романовича в Красный Яр просятся, – слышал?

С и м а  (перестаёт писать). Слышал.

А н н а   В а с и л ь е в н а.  А за чем остановка, знаешь?

С и м а.  Знаю.

А н н а   В а с и л ь е в н а.  Вот и не знаешь.

С и м а.  Нет, знаю. Дядя требует, чтобы маменька выдала ему полную доверенность. Но она никогда такой глупости не сделает, и дядюшка останется с носом. Вот вам!

А н н а   В а с и л ь е в н а.  Да ты постой торопиться. Эдакий порох. (Смеётся.) Не дотронулись – а уж обжёг…

С и м а.  Потому что я не понимаю, зачем вы об этом говорите!

А н н а   В а с и л ь е в н а.  Затем и говорю, что надо. Ты вот ещё что скажи. Очень тебе надоело с утра до ночи с бумагами да со счетами разными возиться?

С и м а.  Ну, надоело.

А н н а   В а с и л ь е в н а.  И гораздо было бы лучше, если бы ты был вольной птицей?

С и м а  (улыбается). Конечно, лучше! Мне и стены-то эти опостылели!.. Комнаты низкие, тёмные, и запах какой-то особенный, не то пылью, не то плесенью… как взойдёшь с улицы – в висках стучит.

А н н а   В а с и л ь е в н а.  Вот видишь. Я же знаю. Ты молоденький – всего тебе хочется. А тут сиди, как крыса в подполье… Пиши да считай… На волю пора тебе, Симочка… Только, конечно, и воли одной мало. Без денег – на что она, и свобода? То ли дело с деньгами. Куда хочешь пошёл, что хочешь купил – и всюду почёт и уважение…

С и м а.  Да что об этом говорить, Анна Васильевна, не видать нам такой жизни – все будем по дядюшкиной дудке плясать. (Хочет приняться за работу.)

А н н а   В а с и л ь е в н а  (тише). Захочешь – всё будет.

С и м а.  Андрей тоже надеется – а я не верю.

А н н а   В а с и л ь е в н а.  Уж я правду тебе говорю!

С и м а.  Разве дядюшку уговоришь?

А н н а   В а с и л ь е в н а.  Сам упрашивать будет.

С и м а.  Ну, это вы что-то – тово!..

А н н а   В а с и л ь е в н а.  А я, может, по его приказанию и говорю-то с тобой.

С и м а  (поражённый). По приказанию дядюшки?

А н н а   В а с и л ь е в н а.  Слушай, Симочка, ты не маленький, усы растут… Пора бы тебе в жизнь вникать. Маменька с Оленькой в Красный Яр уедут – это уж верно. Здесь им никак нельзя. На всё пойдут, только бы уехать. Маменька тебя да Андрюшу боится: а то давно бы подписала. Если ты ещё маменьке скажешь, она и вовсе согласится. Тебе удерживать её не резон – пусть себе с Богом едут.

С и м а.  Да вы в уме? Чтобы я советовал маменьке всё отдать Прокопию?.. Я нищим не желаю быть… Что за вздор вы говорите!

А н н а   В а с и л ь е в н а.  О тебе речь впереди… Главное – маменьку да Олю отправить… А потом, Симочка… коли ты захочешь… с Прокопием Романовичем… помириться… он тебе и волю даст, и денег сколько захочешь. Ты сам знаешь, Андрюша – человек неспособный, слабый… коли маменьки с Олей не будет, а вы с Прокопием Романовичем возьмётесь… Андрюша на всё пойдёт и от всего отступится. Ты, главное, с Прокопием Романовичем заодно будешь… а он тебе и деньги, и всё даст…

С и м а  (встаёт). Я… с Прокопием Романовичем… мне деньги…

А н н а   В а с и л ь е в н а  (торопится, не даёт ему говорить). Да, да, Симочка, и деньги, и всё… сколько хочешь… И я с тобой заодно… Мы втроём, Симочка… Мальчик мой… Я знаю, не любишь ты меня… ушла моя молодость… Но ты хоть немножко люби… и я во всём служить буду… На что хочешь пойду… Не гони меня только совсем.

С и м а.  Какой вздор!.. какая гадость!.. Грязь… подлость…

А н н а   В а с и л ь е в н а.  Симочка…

С и м а.  Оставьте вы меня…

А н н а   В а с и л ь е в н а.  Что с тобой… милый…

С и м а.  Молчите… слышите!..

А н н а   В а с и л ь е в н а.  Ты пойми…

С и м а  (кричит). Да замолчите же вы!.. Или я… Нет, я не могу… Какая грязь, какая грязь!..

Бежит к двери и сталкивается с Андреем Ивановичем.

А н д р е й   И в а н о в и ч  (берёт его за оба локтя). Симочка, что с тобой?

С и м а.  Ничего… пусти меня…

А н д р е й   И в а н о в и ч.  Не пущу, не пущу. О чём вы тут? Васильевна, что это он?

А н н а   В а с и л ь е в н а.  О дядюшке всё… Вот он и расстроился. Молод больно. Ох, молод – не привык…

Анна Васильевна уходит.

А н д р е й   И в а н о в и ч  (обнимает Симу за плечи и ведёт по комнате). Ты не расстраивайся, Симочка: вот, Бог даст, дядюшка отпустит маменьку в Красный Яр – а мы с тобой… как-нибудь… по-хорошему с дядюшкой… Надо, чтобы всем хорошо было…