Великая миссия - Милослав Князев

— Здравствуй, ушастая, — говорю я разглядывающей меня эльфийке.

Чуда не происходит, она меня явно не понимает. Правильно написали в какой-то книжке, «пришельцы не станут писать на дверях по-русски», по-английски следовательно тоже, так что даже не буду пытаться разговаривать с эльфийками на вражеских языках.

— Дим, Вадим, — представляюсь, указывая на себя пальцем.

— Дрейк, — представляю своего спутника.

Указываю пальцем на эльфийку. Молчит.

— Так и не представишься? Прекрасно, буду тебя звать Ушастая, — говорю и демонстративно иду собирать трофеи

Глава 2

Как учил наставник по владению мечом и луком:

— Самый лучший фехтовальный приём — это выстрел из лука с максимального убойно-прицельного расстояния. У нас, эльфов, оно выше, чем у других разумных, полуразумных и совсем неразумных, которые тоже пытаются стрелять из луков, и этим непременно нужно пользоваться. Как только вас вынудят обнажить меч, вы проиграли, если не противнику, то себе.

— Я вас совсем не призываю в таких случаях сразу сдаваться, но и сомнительного благородства, так любимого молодёжью, тоже не нужно. Проживёте хотя бы несколько сотен лет и сами это поймёте, а пока слушайте то, что вам говорят старшие. Если у противника меч, а у тебя меч и лук, выбирай лук, даже если знаешь, что мечом владеешь лучше противника.

Не то, чтобы нас не учили владеть мечом и другим холодным оружием, учили и очень хорошо учили, но эту мысль вбивали в головы крепче всего. А особо непонятливым поясняли, что если есть возможность того, что стрел не хватит на всех противников, то лучше уклониться от боя, чем принять его. А смысл и происхождение вроде бы не совсем логичной на первый взгляд фразы: «как только вас вынудят обнажить меч, вы проиграли, если не противнику, то себе», нам потом довольно подробно объясняли. Ведь эльфов не просто так называют перворожденными, мы и есть перворожденные, и когда-то были единственными разумными, населяющими мир. Мы — светлые эльфы и наши извечные враги — тёмные. И вражда наша не на пустом месте возникла, во всяком случае, не так как у людей часто бывает, один король позволил себе неприличное высказывание о другом короле или один клан захотел себе земли другого клана, вот и воюют, а потом мирятся и воюют с кем-то другим уже как союзники. Нет, мы, эльфы, не только перворожденные, но ещё и частично магические существа, и наша с тёмными магия настолько разная, что просто не позволяет сосуществовать, даже кровь у нас несовместима. И отсюда, в том числе, нелюбовь к ближнему бою. Вот никогда в ближний бой и не вступали и даже оружия для него не делали. А потом появились другие расы, воюющие по другим правилам, тогда и нам пришлось пересматривать свои привычки. Неохотно, но пришлось. И даже всё наше оружие, которое убивает не на расстоянии, позаимствовано с частичными переделками, а то и без переделок, у новых рас. Чужие правила игры мы приняли, оружие и приёмы владения им переняли, даже во многом превзошли тех короткоживущих, которые это всё придумали, но нелюбовь к ближнему бою сохранили, тем более что и численность у нас меньше чем у других рас, с которыми приходится воевать.

Когда на нас в лесу напали чёрные орки, мы не очень-то и испугались. А чего их бояться? Самые дикие, самые тупые, самые плохо вооруженные и плохо обученные, самые бездоспешные из всех орков. Но при этом самые безрассудно смелые и самые многочисленные. Вначале наша семёрка легко и непринуждённо, несмотря на походные мешки и сумки за спиной, бежала по лесу, отстреливая наиболее рьяных и быстрых преследователей, потом вырвались на большую поляну и всё. Оркам всё, конец (это мы тогда так думали). Занимаем оборону в самом центре свободного пространства и начинаем спокойно, без суеты и спешки, отстреливать бегущих на нас дикарей, ну прямо как на тренировочных стрельбах, даже проще. Казалось бы, самая глупая тактика, какую только можно придумать. Да с такого расстояния наш отряд может перебить из луков кто угодно, прячущийся за деревьями. Кто угодно, кроме чёрных орков — ну не признают эти дикари метательного оружия, кроме брошенной с близкого расстояния дубины. Сколько их перебили из луков и арбалетов все с кем они воюют, а они даже не пытаются перенять такое полезное оружие (глупые дикарские традиции!).

Вот и отстреливаем их молча как на стрельбище, только Анарендил азартно выбирает цели.

— Вон тот без уха, справа мой!

— И тот с боевым молотом, тоже мой.

— А у того раскраска интересная, подпустим поближе, чтоб лучше рассмотреть.

— Это не игра, Анарендил, — как всегда спорит с ним Исилиэль, — и вообще, не говори глупостей, откуда у чёрных орков может появиться интересная раскраска?

Против последнего аргумента Анарендилу возразить нечего.

Пятьдесят метров до деревьев — это, конечно же, мало, сто было бы лучше, а сто пятьдесят ещё лучше, но когда нападающие — чёрные орки, вполне достаточно.

— Смотрите, там кто-то в доспехах, — замечает Ниэллон.

А вот и вождь-шаман показался, опознать просто, он единственный в каких-то доспехах, да и одежды на нём побольше, чем на всех прочих.

— Все вместе! — командую я. — Залп!

Семь стрел полетели в одну мишень. Мы, эльфы, редко стреляем залпами, обычно у нас нет для этого причин. Но у шаманов чёрных орков всегда есть амулеты, защищающие от эльфийских стрел, причём всегда только от эльфийских, остальных лучников они презирают, а вот эльфов уважают. Сумели мы заставить себя уважать даже этих дикарей, я бы даже сказала бояться, если бы чёрные орки вообще умели бояться. Такой амулет без труда может отклонить и семь, и больше эльфийских стрел, будь они выпущены по одной, но от залпа не спасёт. Так и случилось, вождя-шамана больше нет, а значит, магического нападения можно уже не опасаться — это в плюсе, но и дать команду на отступление тоже некому, а это минус. Будут теперь нападать, пока не полягут все до единого, Но ничего, справимся.

Рано я праздновала победу, стрелы уже кончаются, а орки нет. Но плохо даже не то, что мы неправильно оценили количество нападающих, а то, что увлеклись стрельбой по мишеням и дали себя окружить. И почему у эльфов всего по двадцать стрел в колчане? Кто придумал такую традицию? Сколько тысячелетий назад была изречена мудрая мысль? «Да не будет стрел без счёта, ибо и промахи никто тогда не станет считать, а пусть будет в колчане столько стрел, сколько пальцев у эльфа и тогда каждая найдёт свою цель». Вот и последняя стрела, и на сто тридцать четыре орка стало меньше. Всё как в той мудрости, каждая нашла свою цель и ни одна стрела не пропала даром, а всё равно придётся обнажать мечи для неравного боя.

И ведь сами загнали себя в эту ловушку. Испугайся мы по-настоящему этих дикарей с самого начала, не позволили бы окружить себя на поляне. Не стали бы принимать бой, а просто бы убежали. Но убегать бы пришлось целый день (для эльфа это немного, ведь на лошадях в лесу особо не поскачешь, вот и бегаем), а возможно и не один, а перестрелять неуклюжих преследователей на открытом пространстве за полчаса так соблазнительно. И что самое обидное, нам не хватило всего тридцати семи стрел. Всё-таки прав был древний мудрец, говоря о вреде большого числа стрел, вот только с самим числом ошибся, двадцать слишком много, было бы у нас по три стрелы, точно бы не стали связываться с толпой чёрных орков.

Спутники занимают круговую оборону, и я оказываюсь внутри круга. Ах да, ведь я Избранная, у меня Великая Миссия, меня нужно защищать.

А спросил ли меня кто, хочу ли быть избранной? Хочу ли этой Великой Миссии? Вообще выбор должен был пасть на мою сверстницу Морнэмирэ, сильную боевую магичку и отличного воина. Она всю свою недолгую жизнь готовилась к этой миссии. Но избранницу выбирает Древо Жизни, обычная, но обязательная формальность. В назначенный день все девушки выходят к Древу Жизни и оно делает выбор, если Древо никак явно этот свой выбор не показывает, то его волю объявляют жрецы. Вот мы все и вышли, обе, Морнэмирэ и я, у нас эльфов рождаемость вообще маленькая, а уж сделать так, чтобы в нужный год во всём лесном княжестве родилась только одна девочка, нетрудно, но родились две, она, будущая избранная, и я — лишняя. Вся будущая команда Морнэмирэ уже в сборе, а также её учителя, наставники, родственники, а я одна, ведь формальность, не более. Главный жрец произнёс ритуальную речь на древнем языке, небольшая пауза, после которой жрецы объявят и так всем известную волю Древа Жизни. Но они не успели, большая ветвь опустилась, накрывая меня со всех сторон листвой, а когда она поднялась, все увидели венок из маленьких листиков Древа Жизни у меня на голове. Более ясно выразить свою волю Древо не могло.