Всем назло - Марина Серова

— Паша, а я тебе говорю, что если мы возьмем в руки автомат, то не только выйдем из правового поля, но и разрушим всякие моральные устои. Не знаю, как там у тебя, а у меня они еще остались, — возразил Синицын.

— Понятно, — отмахнулся Буцаев. — А вот он взял и вышел. Из этого поля. И ничего. Не хило живет.

— Пока еще ничего не доказано. Надо все десять раз проверить. Для этого мы и пригласили Татьяну.

— Ты послушай, кому нужна была его смерть? Почему Илья? Почему не Витька? Он же у нас возглавляет финансовую структуру, — продолжал Буцаев.

— Типун тебе на язык, — откликнулся Капитонов.

— Может быть, все дело в личной жизни Салтыкова? — сделала предположение я.

— Я извиняюсь, Таня, за то, что сейчас скажу… Да, Илья перетрахал, можно сказать, пол-Тарасова, — проронил Капитонов, и я внутренне порадовалась, что принадлежу к другой половине жителей нашего города. — Можно предположить, что одна из его женщин решила ему отомстить. Хотя я лично не стал бы слишком упираться в эту версию.

— Ладно тебе, — буркнул Буцаев, — ты, можно подумать, трахал меньше. Однако до сих пор живешь.

— Можно ли проследить интимные связи господина Салтыкова за последний период? — спросила я.

— Видите ли, Таня, женщин у него было много, но все они не такие, чтобы всерьез решиться на подобное. Он никого не обижал, все были довольны. А убили его профессионально. Убийство заказное — а это немалые деньги и хорошая организация преступления. Его женщинам такое не по плечу, — объяснял мне Капитонов.

— Да о чем тут говорить! — снова подал голос Буцаев. — Что я, баб не знаю, что ли? — и в качестве точки в данной фразе опрокинул бокал «Смирнова».

— А что думаете по этому поводу вы? — спросила я молчавшего Синицына.

— Я думаю, что версий может быть великое множество. Хотя мы и работали в одном концерне, у Ильи, возможно, были какие-то побочные дела и связи, которые привели к непоправимым последствиям. Надо проверить всех и вся, в том числе всех нас.

— Нас-то с какого х..? — Капитонов осекся. — Извините, — бросил он в мою сторону. — Ты что, сдурел? Ты хочешь сказать, что его укокошил кто-то из нас?

— Я хочу сказать, что мы должны оказать свое содействие Татьяне в расследовании дела. В том числе предоставить информацию о каждом из нас. Мы не те, что были раньше, Витя. Мы обросли кучей разных связей и различных дел. Вещь слишком серьезная, чтобы ограничиваться поверхностным расследованием, — аргументировал свою позицию Синицын.

— О конкурентах мы поговорили. А какая роль, по-вашему, в этом деле может принадлежать господину Скоробогатову?

— При чем здесь Буба? — заверещал Буцаев. — Буба в принципе нормальный мужик, по-своему хороший человек.

— Это не мешает ему быть одним из криминальных авторитетов, — вставил Капитонов.

— Это тоже бизнес, — возразил Буцаев. — У нас такая страна. Если бы не Буба, мы бы понесли колоссальные убытки. Он, конечно, тоже на нас зарабатывает, но не можем же мы от него требовать благотворительной помощи в наш адрес! Мы с ним в нормальных отношениях, — сказал Буцаев, поворачиваясь ко мне. — Он когда-то поднимал хвост, но на многое не претендовал. Он считает, что лучше иметь синицу в руках, чем журавля в небе.

— Ты забываешь один факт, — спокойно сказал Синицын, — его непрекращающиеся попытки пролезть в руководство нашего банка.

— А я думаю, что хуже от этого не стало бы.

— Одно дело иметь с ним контакты, другое дело — его присутствие в руководстве. Зачем нам криминальные структуры в банке? Мы сразу потеряем авторитет, — заметил Капитонов.

— Он всегда был пижоном. Просто ему захотелось побыть банкиром, — примирительно произнес Буцаев.

Про себя я подумала, что Буба хотя и не присутствовал в руководстве «Сферы», но своего человека здесь имел.

— Давайте закруглимся. Татьяне надо осмыслить информацию, которую она от нас получила, — сказал Капитонов. — Я в том смысле, чтобы не направить ее на ложный след.

— Я разберусь. Это моя работа.

— Давайте договоримся с вами на завтра, на 18.00. Приезжайте ко мне домой. У меня должны собраться несколько человек, там вы сможете поговорить с остальными членами нашей команды.

— Хорошо. Завтра в шесть вечера буду у вас.

Я записала адрес, Капитонов вызвал охранника, и через несколько минут я покинула банк.

Глава 3 Жена банкира

Я предпочла провести этот день дома, ограничившись рядом телефонных звонков. Поскольку информации было недостаточно даже для начала расследования, я решила сосредоточиться на предстоящем вечере.

Что он сулил, должны были показать кости.

5 + 24 + 34

«Развлечения сомнительного характера».

Да, видимо, расследование сегодня кардинально не продвинется. Хотя развлечения — тоже вещь неплохая. Смущает только их сомнительный характер. Но в конце концов кости предсказывают, а решаю я.

В 18.00 я подрулила к одному из элитных домов на Набережной, поднялась на третий этаж и позвонила в дверь. Квартира президента банка представляла собой типичную «сталинку», отделанную по последнему писку моды. Мне открыла дверь сероглазая брюнетка среднего роста лет тридцати—тридцати двух. Несмотря на то что она, по-видимому, тщательно следила за фигурой (для этого у нее были и средства, и свободное время), некоторая полнота давала о себе знать. Самыми притягательными в ее облике мне показались глаза. Женщина оставляла впечатление незаурядной и страстной натуры.

— Виктор Михайлович дома?

— Нет еще, но вы проходите, он говорил мне о вас. Вы, видимо, Татьяна Иванова? Будьте любезны, подождите. Он скоро должен подъехать.

Она провела меня в гостиную и усадила в кресло, обитое плюшем. Я стала осматривать обстановку. Здесь хозяева не ограничивали себя в средствах и обставили квартиру только антиквариатом.

— Меня зовут Ольга. Я, как вы понимаете, супруга Виктора. Наверное, за два дня общения с нашими ребятами и хождения по кабинетам вы насытились роскошью обстановки, и наша гостиная не производит на вас столь сногсшибательного впечатления? Я бы сказала, что скорее это впечатление гнетущее.

— Нет, гостиная очень мила. Много старинных вещей.

— С годами к этому так привыкаешь, что начинаешь понимать, как мало это значит. Нет, вы не подумайте, что это исповедь зажравшейся жены банкира, которая каждое утро говорит, что нужно начать жизнь заново и идти самой поливать клумбу, и тут же окликает служанку с вопросом, почему до сих пор не принесли ее платье.

Я промолчала, но внутренне начала ей верить.

— На определенном этапе жизни, — продолжала Ольга, — человек может поставить себе целью достижение материальных благ, за отсутствием других видимых целей. Но когда человек тратит на это всю свою жизнь — это уже трагедия. Даже если мечта осуществится.

— Вы говорите о супруге?

— Да, эти ребята, я говорю не только о супруге, а обо всей его команде, достигли материального процветания еще в молодости. Сейчас они пошли гораздо дальше. Полагаю, что теперь у каждого из них свои цели.

— Какие же? — с интересом спросила я.

Ольга замкнулась и несколько секунд глядела в окно на надвигающиеся сумерки, во что-то тревожно вслушиваясь.

— Вы знаете, я уже не могу ответить на этот вопрос. Мы были дружны в институте. Ребята были старше меня на несколько курсов, но я вошла в их компанию довольно органично, через Виктора. Тогда это были простые парни, живущие естественными радостями человеческого общения. Они старались как можно больше времени проводить вместе. Тогда молодежь не очень-то могла разгуляться в плане отдыха: байдарочные походы, студенческие кафе, дискотеки…

Ольга вздохнула, закурила «Marlboro Lights» и продолжила:

— Научной карьеры никто из них не сделал, хотя у Владимира и Виктора возможностей было больше, чем у других. Виктор всегда был широкой, эмоциональной натурой, любил расплескивать свой энтузиазм на многие проекты. Несмотря на задатки ученого, он все же предпочитал практическую деятельность научным трудам.

Синицын пошел несколько дальше, но потом, видимо, чтобы не расставаться с друзьями, ушел в бизнес и поставил крест на научной карьере.

Они удачно стартовали, все у них получалось. Поначалу деньги были не главным, в основном превалировали энтузиазм, спортивный интерес. Может быть, поэтому им и сопутствовал успех. Постепенно, с увеличением прибылей, что-то стало исчезать, сначала в их отношениях между собой, потом в них самих. Они стали меньше доверять друг другу, больше обращать внимание на бизнес, на свое место в созданной ими структуре, в какой-то степени даже конкурировать друг с другом. На их работе это почти не сказалось. Но компания друзей практически перестала существовать. Теперь это группа бизнесменов, собранных в стаю только потому, что так удобнее давить конкурентов.