A.S.U.L.Y.M., или Приключения начинаются - Алиса Альта

– Жаль, Фимочка, что Вы не поставили настоящий русский самовар. Я понимаю, что он стоит здесь на самом видном месте только в качестве украшения, но всё равно… То-то был бы колорит, – заметил Валентин Георгиевич, с удовольствием потягивая чёрный чай со вкусом «Пина колады» и засовывая в рот третий по счёту пряник.

Не остались без угощения и китайцы. Особенный интерес вызвал у них чай. Ху Я сделал пару глотков, после чего с вежливой улыбкой поставил чашку на стол и куда-то отлучился. Храбрый Си Сяо героически переносил испытание, попутно с измученным лицом отвечая на все Фимины вопросы.

– Скажите, а правда, что в Китае насекомых едят?

– Добрый день.

– И что, и стрекоз едите? И муравьёв? И пчёл? А что вкуснее?

– Спасибо.

– Дитя моё, я могу лично Вас заверить, – вмешался Профессор, – что эта предприимчивая нация ест всё, что летает, кроме самолёта, и всё, что имеет четыре ноги, кроме стола и стула. Не мучайте моего подопечного, он очень плохо говорит по-русски.

– А вам чай нравится? – сразу оживилась Фима.

– Осень, – ответил Си Сяо, давясь пряником.

– Так я тебе ещё налью, у меня тут много! – воскликнула гостеприимная девушка.

Тут китаец вспомнил, что у него есть важное дело на улице, и быстро засеменил по направлению к двери.

– Итак, ma chère, раз уж мы остались с Вами наедине, спешу поведать вторую часть моей истории. Раздосадованный провалом диссертации, я шёл домой под промозглым ноябрьским небом. Негостеприимный питерский воздух пронимал до костей, дождь хлестал нещадно, однако я не обращал на это никакого внимания, ибо в душе моей бушевала буря не меньшего, если не большего значения. Наступил конец всех моих надежд на переустройство, на внесение новой струи в затхлый академический воздух. Должно быть, это отражалось на моём восприятии мира, ибо в тот вечер от меня шарахались и убегали даже дворовые кошки и собаки. Я уже представил, как возвращаюсь с новой, удесятерённой в силе и одарённости диссертацией, чтобы избить ею академиков после защиты, как внезапно заметил краем глаза над собой узкую полоску яркого света. Я ведь зашёл, заблудившись, в один из питерских двориков-колодцев, так что уж было решил, что это какие-нибудь неполадки с электричеством, но вдруг почувствовал приятное и расслабляющее действие некой силы. Мне показалось, что я преодолеваю законы тяготения и меня медленно уносит вверх, однако разумом я понимал, что такое невозможно, и это, вероятно, бредни моего воспалённого рассудка.

«Признание своего недуга – первый шаг к исцелению», – вспомнила Серафима плакат, который она внимательно разглядывала, сидя в больнице. Эх, если бы Валентина Георгиевича с бабой Любой познакомить! Она хоть и акушеркой всю жизнь работает, но стаж какой-никакой, а медицинский, авось чего и посоветует.

В дверь несколько раз самоуверенно постучали, и на пороге появился некто Павел Анатольевич Кравчук, который действительно выдвинулся на Фимины поиски.

– Пашечка, родненький! – кинулась девушка ему на шею. – Тут псих какой-то сидит, но он хороший, давай его к бабе Любе отведём, а? – жарко зашептала она на ухо своему рыцарю.

Валентин Георгиевич новому посетителю совсем не огорчился.

– О, дражайший мой, заходите! Вижу по вашему лицу, что вы открытый, честный человек, и вам можно верить.

– Что, сильно буйный? – прошептал Пашка. – Ты только скажи, я ему сразу в глаз дам.

– Неа, – прошелестела Фима. – Он Профессор. Про разные материи вещает.

– А, это интересно. Пущай повещает.

– Я как раз поведывал Серафимушке, – вмешался учёный, – про то, как меня похитили инопланетяне.

Явка была провалена.

– Инопланетяяяяяне? – загорелись глаза у Пашки.

Если бы вырезки со статьями про инопланетян из Пашкиного архива можно было конвертировать в золотые слитки, полученных средств хватило бы, чтобы ни один ребёнок Зимбабве не голодал в течение пяти лет.

Парень уже год назад построил площадку возле своего дома на случай приземления корабля инопланетян, с визгом выторговав её у матери, которая хотела засеять её картошкой. Он даже составил и разучил торжественную речь, созданную из обрывков книг разных фантастов. Смысл речи заключался в том, что братья-инопланетяне могут чувствовать себя в Береснёво как дома, он им мешать не станет, даже наоборот, постарается убедить маму, что цена прогресса бывает высока, и ради неё можно пожертвовать огородом, если гостям понадобится. А от школьных товарищей пришельцам наоборот следует держаться подальше, ибо житья им своими расспросами не дадут, а того гляди и дальше – цирк устроят, так что понаедет телекамер с Москвы, и пиши-пропало общение с семиголовыми по вечерам. Пашка мечтал, как они попробуют его гвязду – специальный напиток из бензина, чая и клюквы, полезный, по его расчётам, обитателям планетарных туманностей. А если они захотят мир этот уничтожить и всех землян в рабство взять – так это даже пожалуйста, всё равно жить тут скучно, а на апокалипсис рассчитывать не приходится, потому что до России может не докатиться, всегда ведь не везёт.

– Угу, – пробормотала Фима. – Настоящие всамделишные инопланетяне. Пошли домой, Пашка, а то «Давай поженимся» пропустим.

– Молчи, женщина! Точно инопланетяне, вы уверены?

В отличие от Серафимы, Павел сразу почувствовал в Профессоре авторитет и мгновенно поверил его словам. Впрочем, если бы запойный алкаш Костик Вырви-глаз утверждал бы подобное, он вверил бы своё сердце и ему.

– Да, именно инопланетяне. Я вижу, мой юный друг, что вас глубоко интересует эта тема, однако не буду останавливаться на их описании, а также на подробностях моего пребывания на инопланетном корабле. На все ваши вопросы я отвечу позже, а пока я не стану изнурять даму своими утомительными речами и расскажу только то, что, надеюсь, будет иметь некоторое отношение к ней. Добавлю только, что это было увлекательнейшее время и полученный мною опыт не сравнится ни с чем, что я когда-либо испытывал на Земле.

– А откуда они были? – Паша был похож на северокорейца, перед которым вдруг резко предстали Ким Ир Сен, Ким Чен Ир и Ким Чен Ын и вручили ему орден за вклад в развитие страны. – Как выглядят? Как общаются между собой? А как общались с вами? Что они едят? Они в туалет ходят? Какой у них марки корабль? Что они думают о Земле? Считают нас тупыми? Если вы скажете, что это маленькие зелёные человечки на летающей тарелке, которые прилетели с Альфа Центавры…

– Нет, друг мой, не сверкайте так грозно глазами, я вовсе не обчитался фантастической литературы и не собираюсь рассказывать вам байки. Скажу вкратце, что они живут по законам другого измерения и никакой опасности для людей не несут. Мы для них как смешные домашние зверюшки, забавные хомячки, ежели хотите.

– А почему они тогда выбрали именно вас? – завистливо буркнул парень. Сравнение с хомяком унизило его космическое достоинство.

– Не знаю, – скромно улыбнулся Профессор. – Возможно, им импонировали мои объёмные знания и незлобный характер. Плюс был и в том, что я практически одинок на этом свете, так что хватиться меня было некому.

– А вам там… понравилось? На вас опыты ставили?

Горящий взгляд начал с любопытством ощупывать тело Валентина Георгиевича.

– Смотрите, друг мой, не вздумайте раздеть и вскрыть меня в поисках жучков и металлических штырей. Вижу, ваш интерес подугас… И не ищите ли вы доказательств?

– Да, доказательства, оно, конечно, было б неплохо. Или хотя бы сувенир какой на память – взмолился Пашка.

– О, я привёз вам нечто большее, чем сувенир. Об этом и речь, – тут он пристально вгляделся в лицо Серафимы. – Видите ли, я не буду сейчас рассказывать вам, дети мои, о том, чем я занимался на их корабле, а также о том, какие замечательнейшие беседы мы вели и сколько научных тайн при этом мне открылось. Напомню вам, что они живут во втором измерении, то есть на уровень выше нас. Есть измерения более высокие, однако туда могли попадать лишь их главари. Не раз видел я, как они подходили к специальному отверстию в потолке корабля, которое переливалось оттенками жёлтого. О, никогда на нашей планете я не видел такие тона! Этим жёлтым можно писать картины, которые превзойдут по красоте и радугу, и северное сияние. Возвращались они через разные промежутки времени, однако мне казалось, что мои друзья приходили оттуда умудрённые опытом и посвежевшие в знаниях, так переливалась их оболочка.

– А какого они цвета? – не преминул встрянуть Паша.

– Это сложно назвать цветом, – улыбнулся Профессор. – Там нет глаз или других органов восприятия. Я лишь приблизительно описываю свои ощущения, чтобы вы смогли меня понять. Представьте себе высоких людей в белых мантиях, светящихся изнутри различными цветами в зависимости от настроения. Так бы я их описал.