Исповедь - Елена Богатырева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но от женской наблюдательности скрыться не так-то просто. И хотя коллеги тоже ничего не спрашивали, но, похоже, сами составили картину происшествия и теперь поглядывали в ее сторону с нездоровым любопытством, перешептывались за спиной, понимающе улыбались друг другу.
Впрочем, со стороны ее отъезд и возвращение выглядели банальной глупостью. Роман с женатым человеком, неудачная попытка начать совместную жизнь в другом городе… Лариса могла бы безошибочно угадать, о чем говорят за ее спиной.
«Что это у нас с Беловой? Ходит как пыльным мешком ушибленная.»
«Да, мужик бросил…»
«Всего-то? Не ее первую…»
И – возмущение. У женщин возмущение вместо сочувствия – дело обычное, особенно если кто-то переживает то, что они уже оплакали. Ларисе не раз приходилось возить рожениц. В больнице, если женщина не ограничивалась легкими стонами, тут же получала выговор: «Чего орешь?»
«Так больно ведь…»
«Все рожали и никто не умер…»
Лариса закрывала глаза и представляла родильный зал, где стоит гробовая тишина.
Вот и теперь ей в спину летели взгляды, в которых читалось: всех бросали и никто не умер, ни одна ты такая!
Но Ларисе казалось, что она одна такая несчастная. Были бы у нее родители, возможно, все сложилось бы по-другому. Наверняка – по-другому. Но выросла она в детском доме, и теперь присматривать за ней было некому. Даже родная тетка от нее сбежала. Нет, что-то с ней не так!
Детский дом стал для нее семьей. Но однажды случилось несчастье, и она всех потеряла. Хорошо еще, что именно тогда ее нашла тетя. Иначе даже представить трудно, как бы она выкарабкивалась… Лариса окончила медицинское училище, стала фельдшером, попала по распределению на скорую помощь. С головой ушла в работу. На каждый вызов мчалась впереди всех. Казалось, исправляет ошибку той, другой скорой, которая не успела приехать вовремя и спасти ее близких…
Три года пролетели незаметно. Никакой личной жизни, в друзьях – только коллеги, вся жизнь – на работе: и будни, и праздники. Старая боль отпустила. И тут появился Саша…
Он был старше: Ларисе – двадцать пять, ему – под сорок. Она приехала по вызову к его дочери-студентке. Температура зашкаливала, на вскидку похоже на воспаление легких. Мать плакала, беспомощно суетилась, собирая дочь в больницу. Саша примчался домой, когда они уже спускались по лестнице, попытался сунуть Ларисе деньги, чтобы дочери обеспечили отдельную палату и специальный уход.
Лариса нахмурилась, но подняла на него глаза и раздражение улетучилось. Деньги – это мелочь. Такой ради дочери жизни не пожалеет.
– Я только отвезу ее. Остальное решается в больнице, – сказала она как можно мягче. – Если хотите, можете поехать с нами…
Он посмотрел на нее с благодарностью. Потом, через несколько месяцев, когда они стали встречаться, Саша рассказывал, что именно в тот момент, когда она подняла на него глаза и сменила неожиданно гнев на милость, он и понял впервые в жизни, что такое любовь.
– Кипятком окатило, и в горле комок – не вздохнуть, не выдохнуть… Решил даже поначалу, что у меня инфаркт…
Разыскал он ее потом чудом. Случайно попал на диспетчера, работавшего в ту смену, случайно на врача, который знал Ларису. Узнал, когда у нее заканчивается смена, ждал на морозе полтора часа. Потом еще шел незаметно следом, пока она не распрощалась с коллегами и не осталась одна.
– Можно мне проводить вас?
А губы у него были синие от холода…
Позже она оценила этот поступок по-настоящему. Мог бы приехать на машине, поджидать в теплом салоне. Но как чувствовал: Лариса ни за что не села бы в его роскошный BMW. Поблагодарила бы за предложение подвезти и нырнула в метро.
Он не принес цветов в первый раз, не набивался в гости. Просто проводил до парадной, открыл дверь, посмотрел, как она поднимается по ступенькам, и ушел.
Дома Лариса не гадала, что бы это значило. Сердце сжалось. Но она прекрасно помнила его богатый дом, красивую жену в пушистом белом халате, взрослую дочь. В его жизни нет места для Ларисы. Зачем же тогда он приходил?
На следующий день все повторилось. Но теперь она ждала его. Ждала и постаралась выйти раньше всех. И он не обманул ее ожиданий. Они снова шли рядом к метро. Но теперь Лариса шла медленней…
***
Сигарета обожгла пальцы, Лариса постояла еще немного в курилке и медленно поплелась в кабинет, надеясь, что вторую бригаду вызвали и там теперь никого. Но не тут-то было: Галя, Наташа и Тамара Петровна, едва она переступила порог, дружно обернулись. Похоже, настроены они сегодня решительно: сейчас начнут расспрашивать, утешать, давать советы… Старшая медсестра появилась как спасение:
– Срочный вызов, – она внимательно обвела всех взглядом, – на свадьбу. Белова, одна справишься? Твоего врача я только что отправила.
– Конечно.
Лариса подхватила сумку и вышла.
Скорая остановилась у входа в Александро-Невскую лавру. За воротами Лариса смешалась с толпой гостей, которые не то пили шампанское, не то, устав пить, поливали им друг друга. Пожилая женщина, у которой с плеча свисала шкурка неопознаваемого животного, протиснулась к ней сквозь толпу и, борясь с икотой, объяснила, что жених только что венчался, но до дворца бракосочетаний не дотянул, пав по дороге. Толстым пальцем женщина ткнула в сторону некрополя.
Невесту Лариса увидела издали: среди разноцветья опавших листьев девушка выглядела белым пятном. Она сидела на надгробье Ланской, расправив складки воздушного подвенечного платья и время от времени лениво подносила к губам короткую дамскую сигару в позолоченном мундштуке.
– Кому плохо? – спросила Лариса.
Невеста внимательно оглядела ее с ног до головы, выпустила дым и спрыгнула на землю.
– Мне нужно, – сказала она твердо, – чтобы он дотянул до дворца бракосочетания. Понимаешь? Любой ценой!
– Кто – он?
– Да вот, – кивнула девушка на охапку осенних листьев и только тогда Лариса заметила, что поверх кучи лежит маленький лысый толстячок в черном смокинге.
Лариса пощупала пульс, легко перевернула бедолагу на спину и отпрянула:
– Да он, похоже, просто напросто мертвецки пьян!
– А то я сама не знаю, – поежилась невеста.
– Так чего вы хотите от меня?
– Я хочу, чтобы он встал, пусть хоть на четвереньки, уж как получится, и оставался бы в частичном хотя бы сознании до того момента, пока нам в паспортах не поставят печати о регистрации брака, – отчеканила невеста. – Триста долларов вас устроит?
– Причем здесь скорая помощь? Выведением из запоев занимаются совсем другие службы. Вы ведь сказали по телефону, что у него сердечный приступ, так?
– А если приступ, – поджала губы невеста, – вы поставите его на ноги?
– Если приступ, мы положим его на носилки.
– Нет.
Девушка глубоко затянулась сигарой, выпустила целый фонтан дыма и сменила тон.
– Слушай, подруга, погибаю. Мне эта регистрация – во как нужна, – она полоснула кроваво-красным ногтем по горлу. – Я актриса. Ставка у меня в театре – копеечная. А у этого типа – своя строительная компания…
– Хоть две.
– Ну, ты что, не можешь его чем-нибудь кольнуть, чтоб поднялся? Ты пойми, я от Бога актриса. Я работу свою люблю и подрабатывать уборщицей в казино больше не хочу. Мне в кой веке попался богатый мужик. Квартиру купил из пятнадцати комнат.
Лариса смотрела на девушку безучастно.
– Да не смотри ты на меня так. Мне все эти тряпки и побрякушки – даром не нужны. У меня призвание, понимаешь… – по щекам девушки покатились слезы. – Я хочу играть в своем маленьком театрике. Дочка у меня… Три годика…
– Ладно, записывай телефон, – не выдержала Лариса.
Из складок платья невеста ловко извлекла сотовый и тут же набрала номер, продиктованный Ларисой. Поговорив, она удовлетворенно вздохнула:
– Обещал быть через десять минут. Не обманет?
– Нет.
– Приходилось пользоваться такими услугами? – с участием поинтересовалась невеста.
– Это мой знакомый. Звал как-то работать, – бросила Лариса и, уходя, с отвращением взглянула на жениха. – Что же вы так все-таки… ради денег…
– Так ты на него внимательно посмотри, – предложила невеста, – в нем что, кроме денег что-то есть?
– Но в первый раз и так…
– Почему в первый? Это мой третий брак, – искренне удивилась невеста.
Лариса быстрым шагом возвращалась к машине, пытаясь ответить себе на два вопроса. Действительно ли девушка расчувствовалась, разговаривая с ней, или она лишь талантливая актриса; и почему, черт побери, Наталья Гончарова похоронена как Ланская и нигде даже в скобочках самыми маленькими буквами не значится, что была она некогда любимой женой великого русского поэта. Это ведь так важно! Ведь если люди умеют притворяться как эта девушка, значит, и Саша тоже мог… А если женщины забывают, что некогда их любили необыкновенные мужчины, то значит и она забудет…
