Академия и Земля (сборник) - Айзек Азимов

– Дурак!

Лайоно Коделл занимал пост Директора Службы Безопасности все то время, пока правила Мэр Бранно. «Работенка не пыльная», – любил поговаривать он, но врал или нет – этого никому знать было не дано. Нет-нет, на вруна он нисколько не походил – но это, опять-таки, ничего не значило.

И внешность Коделла, и манера себя вести прямо-таки излучали дружелюбие и мягкость. Очень может быть, что это как нельзя лучше помогало его работе. Рост у него был ниже среднего, вес – гораздо выше среднего. Он носил густые, кустистые усы (исключительная редкость для жителя Терминуса), на вид скорее белесые, чем седые. Очень красили его живые, ярко-карие глаза. Нагрудный карман его блеклой униформы украшала яркая нашивка.

– Присаживайтесь, Тревайз, – сказал он. – Давайте постараемся удержаться в рамках дружеской беседы, если получится.

– Дружеская беседа? С изменником?

Тревайз решительно сунул руки в прорези сумки и не откликнулся на предложение садиться.

– С обвиняемым в измене. Мы пока еще не дожили до времен, когда обвинение, высказанное даже Мэром, становится эквивалентом приговора. И надеюсь, никогда не доживем. Мое дело – поговорить с вами и все выяснить. С гораздо большим удовольствием я бы сделал это сейчас, пока не приключилось серьезной беды и пока, кроме вашего самолюбия, ничто не пострадало. Честное слово, мне гораздо приятнее побеседовать с вами с глазу на глаз, чем доводить дело до открытого судебного процесса. Надеюсь, вас это тоже больше устраивает.

Тревайз не клюнул.

– Знаете что? Давайте не будем в игрушки играть. Ваше дело – обходиться со мной так, как будто я и есть изменник. Поскольку я сам считаю, что это не так, я смиряюсь с необходимостью доказать это вам, чтобы вы остались довольны. А чтобы и я остался доволен, придерживайтесь рамок лояльности. Идет?

– В принципе – никаких возражений. Печальный факт, однако, заключается в том, что на моей стороне – сила, а на вашей ее нет. Поэтому вопросы тут буду задавать я, а не вы. Если, не дай бог, на меня падет подозрение в измене, я, скорее всего, потеряю свой пост, и допрашивать меня будет кто-то другой. И я искренне надеюсь, что он со мной обойдется не хуже, чем я с вами.

– И как же вы намерены со мной обойтись?

– Полагаю – как с другом, как с равным, если вы отплатите мне тем же.

– Может, еще и выпить дадите? – язвительно усмехнулся Тревайз.

– Отчего же? Можно и выпить, только попозже, а пока садитесь. Прошу, как друга.

Тревайз немного помедлил и сел. Дальнейшие препирательства внезапно показались ему бесполезными.

– Ну и что теперь?

– Теперь позвольте поинтересоваться: готовы ли вы отвечать на мои вопросы честно, ничего не утаивая, без уклонений?

– А если – нет? Что мне грозит в таком случае? Психозондирование?

– Надеюсь, нет.

– Я тоже на это надеюсь. Вы должны понимать, что это – не для Советника. Психозондирование никакой измены с моей стороны не выявит, и, когда я буду оправдан, я получу вашу политическую голову, и голову Мэра в придачу. Так что, знаете, в какой-то степени для меня даже лучше было бы, если бы пошли на психозондирование.

Коделл нахмурился и слегка покачал головой:

– О нет. Нет. Что вы! Слишком велик риск поражения мозга. После этого порой слишком долго оправляются, вам это совершенно ни к чему. Вы же знаете – стоит применить психозондирование, когда обследуемый в раздраженном состоянии, и…

– Это угроза, Коделл?

– Констатация факта, Тревайз. Не извращайте смысла моих слов, Советник. Если я вынужден буду прибегнуть к психозондированию, я сделаю это, и даже если вы окажетесь невиновны, я вам не завидую.

– Что вы хотите узнать?

Коделл нажал кнопку на крышке стола.

– Все, что я у вас спрошу, и все, что вы мне ответите, будет записано и визуально, и вербально. Я не хочу от вас никаких добровольных признаний, но также не желаю, чтобы вы что-то утаили от меня. Надеюсь, вы меня понимаете.

– Понимаю я только то, что вы будете записывать исключительно то, что вам нужно, – убежденно ответил Тревайз.

– Это верно, но опять-таки не выворачивайте мои слова наизнанку. Я не извращу ничего из сказанного вами. Я этим либо воспользуюсь, либо нет. Но вы будете знать, чем именно я не воспользуюсь. Тем самым мы сбережем и ваше время, и мое.

– Посмотрим.

– У нас есть причины полагать, Советник Тревайз (нотки официоза в голосе Коделла показали, что запись пошла), что вы не раз открыто утверждали, будто Плана Селдона не существует.

Тревайз медленно, покачиваясь на стуле, проговорил:

– Ну, если об этом я говорил открыто и не раз – чего же вам еще?

– Давайте не будем тратить время на препирательства, Советник. Поймите, мне нужны ответы, произнесенные вашим собственным голосом. Полученная запись будет исследована в сравнении с эталоном вашего голоса в состоянии, когда вы полностью отвечаете за сказанные слова.

– Понятно. Видимо, применение гипноза, химических препаратов или того и другого вместе исказило бы звучание моего голоса?

– Да, и весьма значительно.

– А вам, конечно, безумно хочется показать, что вы не пользовались при допросе Советника нелегальными методами? Я вас в этом не обвиняю.

– Искренне рад. В таком случае продолжим, Советник. Вы не раз открыто заявляли, будто Плана Селдона не существует. Признаете вы это?

Тревайз ответил, старательно подбирая слова:

– Мое мнение таково: то, что мы привыкли именовать Планом Селдона, не имеет того значения, которое мы ему приписываем.

– Туманный ответ. Не будете ли любезны пояснить, что имеете в виду?

– Я считаю наивным общепринятое представление о том, что Гэри Селдон пятьсот лет назад, занимаясь разработкой математических основ психоистории, учел течение истории человечества до мельчайших деталей, о том, что мы идем по предначертанному пути от Первой Галактической Империи ко Второй по линии максимальной вероятности. Это невозможно.

– Хотите ли вы сказать, что, по вашему мнению, Гэри Селдона на самом деле никогда не было?

– Вовсе нет. Безусловно, он существовал.

– Может быть, вы хотите сказать, что он никогда не создавал психоисторической науки?

– Да нет же! Ничего подобного! Послушайте, Директор, если бы мне позволили, я бы все объяснил Совету. Могу объяснить и вам. Все так просто на самом деле…

Директор Службы Безопасности спокойно и откровенно отключил записывающее устройство. Тревайз умолк и нахмурился:

– Зачем вы это сделали?

– Вы тратите мое время, Советник. Я не просил вас произносить речи.

– Но вы просили меня выразить мою точку зрения, не так ли?

– Не совсем. Я просил вас отвечать на вопросы – просто, прямо, без лишних подробностей. Отвечать только на вопросы и не добавлять ничего такого, о чем у вас не спрашивают. Поступайте так, и тогда наша беседа не займет много времени.

– Хотите выудить у меня заявления, которые помогут вам состряпать официальную версию моей предполагаемой измены?

– Наше единственное желание – получить от вас честные ответы. Уверяю вас, извращать их никто не собирается. Прошу вас, давайте попробуем сначала. Мы говорили о Гэри Селдоне.

Коделл включил записывающее устройство и методично повторил вопрос:

– Может быть, вы хотите сказать, что он никогда не создавал психоисторической науки?

– Несомненно, он создал науку, именуемую нами психоисторией, – отвечал Тревайз, безуспешно пытаясь взять себя в руки.

– Как бы вы определили ее сущность?

– Обычно, – отвечал Тревайз, стараясь не скрипеть зубами, – ее определяют как отрасль математики, оперирующую понятиями, описывающими общие реакции больших групп людей на заданные стимулы при заданных условиях. Другими словами, предполагается, что с ее помощью можно прогнозировать социальные и исторические перемены.

– Вы сказали «предполагается». Ваши сомнения основаны на математической экспертизе?

– Нет, – усмехнулся Тревайз. – Я не психоисторик. Как, впрочем, и ни один из членов правительства Академии, и ни один из граждан Терминуса, и ни один из…

Рука Коделла приподнялась над столом.

– Советник, прошу вас, – укоризненно проговорил он, и Тревайз умолк.

Коделл перешел к следующему вопросу:

– Есть ли у вас причина утверждать, что Гэри Селдон не произвел должного объема исследований, в которых были бы учтены с наибольшей точностью все факторы максимальной вероятности и минимальной длительности пути от Первой Империи до Второй под эгидой Академии?

– Меня там не было, – съязвил Тревайз. – Откуда мне знать?

– Так известно ли вам, что он этого не сделал?

– Нет.

– Может быть, вы отрицаете, что голографическое изображение Гэри Селдона, являвшееся во время ряда исторических кризисов за истекшие пятьсот лет, представляет собой подлинную видеозапись Гэри Селдона, сделанную в последний год его жизни?