Святой грешник - Сандра Частейн

Думай не думай, а другого выхода нет. Карен должна жить, чего бы это ему ни стоило. Она реагирует только на близкие отношения, и он должен заставить ее поверить, что они любовники, чтобы она вернулась – если не ради себя, то ради него.

На щеках Карен выступил слабый румянец. Нико попытался взять себя в руки. Уже много лет его отношения с женщинами не выходили за рамки секса. Ничего личного. Легкий флирт с богатыми красотками с единственной целью – получить необходимые деньги. Теперь же ему придется вспомнить то время, когда он еще умел любить, заботиться о ком-то. Раньше ни одна женщина не могла устоять перед его чарами, и сейчас Карен должна поверить во все его фантазии.

– Вернись, принцесса! Я хочу целовать тебя, как целовал раньше. Ты помнишь наши поцелуи?

Не хочу тебя слышать. Я ничего не помню. Ничего не хочу помнить. Все кончено.

– Я так люблю твои губы. Они такие чувственные и совсем не порочные. Случайный взгляд, невольный жест – в этом вся ты. О, как я хочу покрыть тебя поцелуями – сначала твои сладкие губы, потом все твое тело.

О чем ты? Я тебя не знаю.

– Ты не забыла, я знаю. Ты не могла забыть. Неужели ты меня не помнишь? – Его рука сама собой скользнула на грудь Карен. Нико не ласкал ее, просто дотронулся. С таким спокойствием, наверное, коллекционер дотрагивается до принадлежащего ему экспоната: радостно сознавать, что вещь в полном твоем распоряжении и ты никогда не расстанешься с ней.

Что-то подобное испытывал и Нико. Ему вдруг показалось, что Карен всегда была его собственностью, его бесценным экспонатом – венцом коллекции.

И Карен откликнулась. Судя по показаниям приборов, ее сердце выпрыгивало из груди.

У Нико перехватило дыхание. Она реагирует на его прикосновение!

Он склонился к ней, пораженный. Ее губы были совсем близко. Слишком близко. И Нико едва сдержался, чтобы не поцеловать ее. Что же он делает? Пытается обольстить бесчувственную пациентку?

Дверь приоткрылась, и в палату заглянула медсестра.

– Все в порядке?

– Да-да, все хорошо.

Пульс и сердцебиение Карен снова падали. Нико с отчаянием следил за затухающими колебаниями кривых на экране.

– Пациентка, кажется, начала реагировать? Как вы этого добились? – спросила медсестра, взглянув на монитор.

– Я просто говорил с ней, – буркнул Нико. – Обычный способ вывести человека из комы.

– Ну, что бы вы там ни делали, вам лучше продолжать. Не давайте ей уйти, – заметила медсестра, выходя из палаты.

Нико тяжело вздохнул и проводил ее кривой усмешкой. Если бы она знала, что он делал!..

Стук каблуков удалялся, и наконец наступила тишина. Нико вновь сосредоточил свое внимание на безжизненной пациентке.

Пятница, 13-е. 12–00

Наступило время обеда, а Николай Шандор все еще не знал, что делать. Он был уверен, что Карен отреагировала на его прикосновение, но не мог заставить себя второй раз сделать это. Должен быть какой-то другой путь. Надо попытаться заставить ее поверить в его выдумки. Это будет ложь во спасение.

– Я помню тот день, когда впервые увидел тебя. Ты стояла, залитая солнечным светом, с развевающимися по ветру волосами. Я попытался заговорить с тобой, а ты отвернулась.

Я не помню тебя.

– На твоем открытом лице я прочел страх и недоверие. Я понял, что взял неверную ноту. Но я был слишком молод и безрассуден, чтобы действовать иначе. Я влюбился в тебя с первого взгляда и не хотел терять ни минуты. Ни минуты нашего счастья. Ты хотела, чтобы я ушел, но я этого не сделал. Помнишь?

Помню ли я? Кажется, да. Ты дотронулся до моей щеки и назвал принцессой. Ты не должен был этого делать. Я была обещана другому мужчине. Хотя нет, это была не я. Это была героиня романа. Как все странно. Я не могу вспомнить. Но я так хочу вспомнить.

Карен не шевельнулась, но Нико мог поклясться, что она прислушивается. Пытаясь вернуть к жизни свою сестру, он перепробовал все известные медицине методы, но та, как и Карен Миллер, не реагировала. Единственное, в чем Нико был уверен, – сестра слышала его.

Он ласково потрепал Карен по руке.

– Вот ты опять отворачиваешься от меня, как много лет назад. Я понял тогда: мне долго придется добиваться твоего расположения, прежде чем я завоюю тебя. Смешно звучит: завоюю тебя. Сейчас к любви относятся с такой легкостью! Ухаживания больше не в чести. Многие даже не удосуживаются узнать имя другого – сразу прыгают в постель.

Уходи. Не искушай меня. Я не хочу слышать твой голос. Как только я вспомню, что люблю тебя, ты исчезнешь.

– Я цыган, помнишь? Я не люблю об этом говорить, ведь многие люди плохо относятся к цыганам. Мой дед был настоящим сердцеедом. Женщины не могли устоять перед ним, даже «гадже» – так цыгане называют белых. Моя мать всегда говорила, что я пошел в деда. Может быть, она и права. Я люблю ласкать женщин, целовать их, люблю секс. Тебе ведь тоже нравилось заниматься со мной любовью, правда?

Неужели ты и вправду цыган? Нет, ты только мечта. Не причиняй мне новой боли.

– Не надо верить всему тому, что про нас рассказывают. У цыган нет власти над женскими сердцами. Просто мы говорим только то, что хочет услышать женщина. И если ложь может сделать ее счастливой, разве стоит говорить правду? А когда она узнаёт эту правду, ей бывает больно.

– Но тебя я не обманываю. Ты веришь мне? Давай представим, что мы не знаем друг друга, и я вижу тебя в первый раз. Знаешь, что бы я сказал? «Карен, красотка моя, у тебя потрясающая фигура. И такая нежная кожа. Белая, шелковистая. Как у снежной королевы. А внутри, под этой ледяной оболочкой, бушует пламя».

Карен? Меня зовут Карен? Не помню.

Нико сжал ее руку.

– Нет, ты совсем не холодная. Ты вся вспыхиваешь от моих прикосновений. Ох, наверное, я слишком тороплюсь, но мне так трудно сдерживать себя. Ты слишком красива. Ладно, сбавим обороты… Мы странная пара: белокурый ангел и Люцифер.

Это только сон. Я не знаю тебя. А мне бы так хотелось, чтобы ты заботился обо мне, любил меня. Вокруг меня только враги.

– Послушай меня, Карен. Я хочу, чтобы ты знала, как много для меня значишь.

Зачем я тебе? Что тебе от меня нужно? Я же просто одинокая женщина.

Нико расстегнул белый халат, снял его и остался в потертых джинсах и полинявшей футболке. Разглядывая Карен, он отметил, что у нее порозовели щеки. Она хорошенькая. В своих фантазиях он представлял ее себе по-другому, но и реальная Карен была красавицей, этого он не мог не признать.

– Опять я тороплюсь, – прошептал Нико. – Прости. Мне так хочется скинуть это дурацкое одеяло и лечь рядом с тобой, обнять тебя. Но пока я буду только говорить, а ты – слушать, хорошо? Я расскажу о себе и о своей жизни.