Хроники Нарнии - Клайв Льюис

— Прощайте, дочь Евы, — сказал фавн, — Только, если вы не возражаете, я хотел бы оставить у себя вот этот ваш носовой платочек — на память.

— Конечно же, возьмите его! — И Люси со всех ног пустилась туда, к далекому пятну дневного света. И вот уже вместо жестких веток она раздвигает мягкие меховые шубы, и под ногами вместо хрустящего снега — гладкое дерево; еще шаг — и она вывалилась из платяного шкафа в ту самую пустую каморку, с которой началось это приключение. Люси захлопнула зеркальную дверь гардероба и, тяжело дыша, огляделась. За окном все еще лил дождь, а в коридоре слышались голоса.

— Я здесь! — закричала она. — Я вот она! Я вернулась! Все в порядке!

Глава 3

Эдмунд попадает в Нарнию

Люси выбежала из каморки в коридор.

— Все в порядке, — повторяла она, — я нашлась!

— Не понимаю, почему ты кричишь, Люси? — сказала Сьюзен.

— Как почему? — изумилась та. — Разве вы меня не искали?

— Так ты, значит, спряталась? — понял Питер. — Бедняжка Лу спряталась, и никто-никто этого не заметил! Для того чтобы тебя начали искать, нужно спрятаться на подольше.

— Куда уж дольше? Ведь я пропадала очень долго! — возразила Люси.

Все переглянулись.

— Спятила! — сказал Эдмунд, повертев пальцем у виска, — Совсем спятила.

— О чем ты говоришь, Лу? — спросил Питер.

— Только о том, что было, — ответила Люси. — Мы позавтракали, потом я влезла в шкаф и оказалась очень-очень далеко, и была там очень-очень долго, и пила в гостях чай, и там случилось много всякого.

— Не дури, Люси, — сказала Сьюзен. — Мы только что вышли из этой комнаты, и ты была с нами.

— Она не дурит, — догадался Питер, — она всего-навсего выдумывает. Ведь правда, Лу? И почему бы ей не повыдумывать?

— Нет, Питер, ничего я не выдумываю. Этот гардероб — он волшебный. Там, в нем, лес, и еще там снег, и живут фавн и Ведьмарка, и все это называется Нарния. А не веришь, пойди и сам посмотри.

Никто ничего не мог понять, но Люси была так взбудоражена, что все снова вернулись в каморку. Люси вбежала первой, бросилась к шкафу и распахнула его.

— Вот! Смотрите!

— Да ты просто дурочка, — сказала Сьюзен, засунув голову в шкаф и раздвигая шубы, — это самый обыкновенный гардероб! Гляди, вот задняя стенка.

И все по очереди заглянули внутрь, и каждый раздвигал шубы, и все видели — и Люси тоже, — что это самый обыкновенный шкаф. И не было там никакого леса, не было снега, а была только задняя стенка с приделанными к ней крючками. Питер даже влез в шкаф и простучал костяшками пальцев всю заднюю стенку, чтобы убедиться, что она целиковая.

— Отличный розыгрыш, Лу, — сказал он, вылезая. — Ты нас здорово подловила, ничего не скажешь. Мы почти тебе поварили.

— Но это не розыгрыш, — твердила Люси, — это все взаправду. Здесь все было по-другому. Честное слово. Я не вру.

— Хватит, Лу, — прервал ее Питер, — это уже слишком. Пошутила — и хватит. Хорошенького понемножку.

Люси покраснела, хотела что-то сказать, сама не зная что, и ударилась в слезы.

Несколько следующих дней для Люси были испорчены. Помириться с остальными ничего не стоило — достаточно признать, что ты все выдумала для смеха, только и всего. Но Люси не любила лгать и была уверена в своей правоте; к тому же она никак не могла поступиться правдой. Другие же считали, что она врет и врет глупо, а ей было ужасно обидно. Двое старших ее хотя бы не задевали, зато вредина Эдмунд попросту не давал Люси прохода. Он смеялся над ней и приставал с ехидными расспросами, не нашла ли она еще каких-нибудь новых стран в шкафах и буфетах, которых в этом доме было полным-полно. Но хуже всего было то, что дни стояли прекрасные, погода великолепная, можно было гулять с утра до ночи, купаться, ловить рыбу, лазать по деревьям и валяться в вереске. А Люси не получала от всего этого ни малейшего удовольствия. И так продолжалось до первого дождливого дня.

К полудню стало ясно, что погода не переменится; тогда дети решили поиграть в прятки. Водить выпало Сьюзен. И когда все бросились врассыпную, Люси отправилась в ту каморку, где стоял гардероб. Нет, она не собиралась прятаться в нем, понимая, что, если ее там найдут, все ее беды начнутся сначала. Ей только хотелось еще разок заглянуть за зеркальную дверь, потому что порою она сама уже сомневалась, то ли видела Нарнию и фавна наяву, то ли все-таки во сне. А дом — он такой большой и запутанный, в нем столько темных закоулков, что она успеет заглянуть в гардероб, а потом спрятаться где-нибудь в другом месте. Однако едва она вошла в каморку, как в коридоре послышались шаги, и — что же еще ей оставалось делать? — она быстренько залезла в гардероб и притворила за собою дверь. Именно притворила, а не захлопнула, потому что прекрасно помнила, какая это глупость запереться в шкафу, тем более — в волшебном.

В комнату вошел Эдмунд, который, между прочим, успел заметить, как Люси прячется в гардероб. И сразу решил залезть туда же — не то чтобы этот шкаф был самым укромным местом в доме, а просто уж очень ему хотелось поиздеваться над Люси. Он распахнул дверь. В шкафу висели шубы, пахло нафталином, там было темно и тихо — все в этом шкафу было, только Люси в нем не было.

— Эта дурочка, наверное, думает, что я — Сьюзен и сейчас ее изловлю, вот и затаилась за шубами, — решил Эдмунд, прыгнул в шкаф и захлопнул дверь.

Он забыл, что это и в самом деле величайшая глупость на свете. И вот в полной темноте он стал на ощупь искать Люси, думая, что сразу на нее наткнется. Не тут-то было. Эдмунд очень удивился и решил открыть дверь, чтобы стало посветлее. Однако и двери тоже не смог найти. Это ему совсем не понравилось, он бросился в одну сторону, потом в другую и даже закричал:

— Люси! Лу! Где ты? Я же знаю, ты здесь!

Ответа он не дождался. Зато ему показалось, что его собственный голос звучит как-то странно — не так, знаете ли, как в закрытом шкафу, а будто на открытом воздухе. И еще ему почудилось, что вроде бы похолодало; потом он увидел свет.

— Слава богу! Наверное, дверь сама собой распахнулась.

Он совсем забыл про Люси и пошел на свет, полагая, что сейчас-то наконец выберется из шкафа и окажется в светлой каморке. А вышел — из темного косматого ельника на лесную поляну.

Под ногами — чистый сухой снежок, и ели стоят в снежных шубах. А над ними — бледно-синее небо, небо ясного зимнего утра. Он увидел огромное красное солнце, которое поднималось из-за леса. И тишина вокруг стояла такая, будто он — единственное живое существо в этом мире. Ни птиц, ни белок, и куда ни глянь — везде сплошной лес. Эдмунда пробрала дрожь.