Опасная находка - Стедман Кэтрин

Марк сменил банк; в старом уволили всех его коллег, и в итоге ему пришлось работать за пятерых сотрудников, в связи с чем он решил попробовать себя в другом месте.

Этот новый банк мне не нравился. Он был каким-то странным. Работавшие там мужчины умудрялись выглядеть одновременно толстыми и жилистыми. Но они были не в форме и курили. Против курения я ничего особенно не имела, вот только теперь в нем чувствовался дух нервного отчаяния. И это меня тревожило. Пахло желчью и разбитыми мечтами. Коллеги Марка иногда выбирались с нами выпить и с презрительными усмешками поливали грязью своих жен и детей, не смущаясь моего присутствия. Словно, если бы не эти женщины, они сейчас отдыхали бы где-нибудь на пляже.

Марк не такой, как они. Он следит за собой. Он бегает, плавает, играет в теннис, ведет здоровый образ жизни, вот только теперь он еще и одиннадцать часов в день сидит в одной комнате с этими людьми. Я знаю, что он сильная личность, но я вижу, как это его изматывает. И теперь, в наш самый главный день, в нашу годовщину, он заявляет мне, что хочет больше сосредоточиться на работе.

А это значит, что я буду меньше с ним видеться. Он и так работает слишком много. Каждый день встает в шесть, в половине седьмого выходит из дому, обедает на работе и добирается домой, ко мне, в половине седьмого вечера, совершенно истощенный. Мы ужинаем и разговариваем, иногда смотрим фильм, а потом он выключается в десять вечера, чтобы наутро начать все сначала.

— Вот это я и хочу изменить, — говорит он. — Я проработал там целый год. Когда я переходил на это место, мне обещали, что должность временная, пока мы не реструктуризируем наш отдел. Но они не позволяют мне этого сделать. И явно не дадут реструктуризировать его и потом. Так что я вообще не занимаюсь тем, ради чего меня наняли. — Он вздыхает. Проводит рукой по лицу. — Я, в общем-то, не против. Но мне придется серьезно поговорить с Лоуренсом. Пусть или повысит мою годовую премию, или сменит команду, потому что некоторые из этих клоунов вообще не соображают, что делают. — Он замолкает, потом смотрит на меня. — Я серьезно, Эрин. Я не собирался тебе этого говорить, но после той сделки, которая состоялась в понедельник, Гектор звонил мне в слезах.

— Почему он плакал? — с удивлением спрашиваю я.

Гектор уже много лет работает с Марком плечом к плечу. Когда Марк ушел в другой банк, когда все начало рушиться, он обещал Гектору, что найдет ему должность, если тот решит уйти. И сдержал свое слово. Марк поставил условие, меняя место работы: или он переходит в новый банк вместе с Гектором, или не переходит вообще.

— Ты знаешь, что мы недавно ждали цифры, нужные для подписания сделки? — Он испытующе смотрит на меня.

— Да, ты разговаривал об этом на парковке, — говорю я, кивая, чтобы он продолжил.

Он вчера выскользнул из паба во время обеда и целый час расхаживал с телефоном по гравию парковки, пока его еда остывала. А я читала книгу. Я сама веду свое дело, мне хорошо знаком этот «телефонный шаг».

— Ага, и он сказал мне, что получил цифры. Парни из отдела торговых операций не хотели работать на праздники, чем серьезно осложняли ему задачу. Зато они назначили совещание после праздников, чтобы обсудить часы переработки и свою добросовестность. Просто смешно. В общем, Гектор поговорил с Нью-Йорком, попытался выяснить, какого черта никого нет на месте и почему цифры запаздывают. Они там все с ума сошли. Эндрю… Ты помнишь Эндрю из Нью-Йорка? Я рассказывал тебе…

— Тот парень, чьи вопли я слышала из твоего телефона на свадьбе Брианны? — перебиваю я.

Он фыркает и улыбается.

— Ага, Эндрю. Он очень нервный. Ну, в общем, Эндрю орет на Гектора по телефону, Гектор пугается, быстро вставляет цифры и тут же отправляет документы. И ложится спать. А когда просыпается, его ждет пара сотен пропущенных звонков и писем. Как выяснилось, кто-то опечатался и добавил лишний ноль к цифрам. Гер и другие ребята из отдела наверняка специально подстроили это, чтобы замедлить сделку. Они думали, что Гектор просмотрит файлы перед отсылкой и даст им неделю на исправления, они как раз к тому времени вернутся в офис. Но Гектор не проверил. Он просто все подписал и отправил. А теперь договор вступил в законную силу.

— Господи, Марк! А нельзя просто сказать, что это ошибка?

— Нельзя, дорогая. Вот поэтому Гектор позвонил мне и попытался объяснить: он не ожидал, что цифры окажутся неправильными, обычно он всегда все проверяет… но Эндрю велел срочно отправлять, и… И, Эрин, он начал плакать. А я… А я чувствую себя так, словно окружен абсолютными… — Марк замолкает и печально качает головой. — Так что я собираюсь забросить несколько удочек по поводу других мест. И буду на сто процентов доволен, даже если на новом месте премия и зарплата окажутся меньше: рынок все равно не вернет себе прежние позиции. Кого мы обманываем? Мне больше не нужен такой стресс. Я снова хочу иметь время на жизнь. Я хочу тебя, я хочу, чтобы у нас были дети, чтобы мы проводили вместе вечера.

Мне нравится, как это звучит. Очень нравится. Я обнимаю его. Утыкаюсь лбом в его плечо.

— Я тоже этого хочу.

— Хорошо. — Он тихонько целует меня в волосы. — Я найду хорошее место, подам заявление после того, как уляжется шумиха с Гектором, возьму оплачиваемый отпуск на время свадьбы и медового месяца. Приступлю, надеюсь, где-то в ноябре. К самому Рождеству.

Он уже брал раньше «оплачиваемый отпуск» — все, кто работает в финансовом секторе, берут вынужденный отпуск при смене работы, перед выходом на новую должность. Наверное, их отправляют в этот обязательный отпуск для того, чтобы помешать торговле инсайдерской информацией, по факту же они получают два оплачиваемых месяца свободы. План выглядит весьма неплохо. Марку повезло. Но и я наверняка смогу взять несколько недель отпуска. Мы можем превратить это время в чудесный медовый месяц. Я работаю над своим первым полнометражным документальным фильмом, но первую часть съемок я закончу до свадьбы, а потом у меня будет перерыв в три-четыре недели, прежде чем я возьмусь за вторую часть. И эти три или четыре недели определенно могут пойти нам на пользу.

В груди у меня растекается тепло. Это отлично. И нам обоим так будет лучше.

— Куда поедем? — спрашивает он.

— В свадебное путешествие?

Мы впервые заговорили об этом. До свадьбы осталось всего два месяца. Мы разобрались со всеми прочими деталями, но этот вопрос оставили на потом. Нетронутым, как неоткрытый подарок. Но, кажется, сейчас вполне подходящее время для того, чтобы обсудить эту тему. И меня восхищает представившаяся возможность — заполучить его только для себя на несколько недель.

— Давай устроим что-то безумное. Может быть, у нас в последний раз есть на это время или деньги, — выпаливаю я на одном дыхании.

— Да! — кричит он с такой же энергией.

— Две недели… нет, три недели? — предлагаю я. И, щурясь, продумываю график предстоящих съемок и интервью. Три недели — вполне реальный срок.

— Вот это дело. Карибы? Мальдивы? Бора-Бора? — спрашивает он.

— Бора-Бора… Звучит идеально. Я понятия не имею, где это, но звучит шикарно. Так что — к черту! Первым классом? Можем мы себе позволить первый класс?

Он улыбается мне.

— Мы можем позволить себе первый класс. Я забронирую билеты.

— Отлично! — Я никогда раньше не летала первым классом.

А потом я говорю то, о чем, возможно, буду отчаянно жалеть:

— Можем вместе поплавать с аквалангом, когда окажемся там. Я снова попробую, чтобы мы вместе нырнули.

Я говорю это, потому что мне кажется: именно так я могу показать Марку, как сильно его люблю. Как кошка с дохлой мышью в зубах. Хочет он того или нет, но я роняю эту мышь у его ног.

— Серьезно? — Он смотрит на меня с тревогой, хмурясь от солнца, а ветер треплет его темные волосы. Такого он не ожидал.

Марк — квалифицированный дайвер. Он пытался уговорить меня на погружение во время каждой совместной поездки, но я всегда боялась. Однажды я получила плохой опыт при погружении, до того, как мы познакомились. Я запаниковала. Ничего серьезного, но теперь одна мысль о погружении пугает меня до чертиков. Мне не нравится ощущать себя в ловушке. Мысль о давлении и медленных подъемах наводит на меня ужас. Но ради него я хочу это сделать. Новая жизнь, новые испытания.