Существа и сущности. Фантастические повести - Владимир Исаев

– Что здесь происходит? – сладко пропел ее необычный мелодичный голос.

– Я это… мы… вот… тут… – зашевелил растерянно усами милиционер. – Уклонистов мы ловим… вот… – наконец-то связно смог выговорить представитель закона.

– А где же вы тут видите уклонистов? – русалка приподняла бровь.

– Так… это… вот он… – буденовец в фуражке ткнул пальцем в мою сторону.

– О, уважаемый, вы ошиблись, – рассмеялась русалка и, понизив голос почти до шепота, сказала: – это не он.

– Это не он, – повторил за ней милиционер и, козырнув, вышел за дверь.

– Это не он, – еще раз послышалось снаружи видимо в ответ на вопрос напарника.

– Как ты это сделала? – присвистнул я, с восторгом взирая на нее.

– Ничего особенного, – махнула рукой русалка, – всего лишь сказала правду… ведь ты же не он?

– Я не он, – послушно повторил я. – Тьфу ты, да это же просто гипноз! Ты его загипнотизировала! – догадался я.

– Считай, как хочешь, – снова рассмеялась русалка, потрепав меня по голове.

Я чуть не задохнулся от счастья, когда ее нежная ручка прикоснулась к волосам.

– Кстати их повозка поможет нам добраться до места… пошли.

– Стой, – я остановил ее за руку, – ты не можешь идти в таком виде.

– В каком? – не поняла она.

– С обнаженной грудью, – резко выпалил я, – у нас так непринято.

– О, не беспокойся на счет этого… сейчас все исправим, – русалка тряхнула головой, и часть ее волос непостижимым образом оплела верх туловища, превратившись в своеобразный зеленый топик.

Я с сожалением вздохнул: все-таки любоваться ее голой грудью было истинным блаженством.

– Теперь порядок? Идем.

И мы вышли во двор. Милицейская «семерка» все еще стояла, припаркованная к полуразрушенной изгороди. Напарник усатого «буденовца» тряс его за плечо, что-то испуганно говоря ему.

Мы подошли ближе и до нас донеслись их голоса:

– Петрович! – чуть ли не орал молодой милиционер, тряся его погон. – Что с тобой? Очнись!

– Это не он, – ответил усач осоловело глядя перед собой.

– Да я понял, понял Петрович, поехали, давай!

– Это не он, – снова сказал Петрович и стукнулся головой о руль.

– Кажется, немного переборщила, – пробормотала русалка и щелкнула пальцами. Взгляд усача прояснился, он поправил фуражку и сердито глянул на коллегу.

– Ну чего ты орешь? Сейчас поедем.

– Эй, мальчики, – окликнула их русалка, – а нам нужно в Сибирь.

– В Сибирь, так в Сибирь, – в голос сказали оба милиционера. – Садитесь, довезем с ветерком.

– Ну, ты даешь! – восхитился я, усаживаясь рядом с ней на заднее сиденье.

– А то… – хохотнула русалка и добавила уже милиционерам. – Цель – пять озер.

– Есть! – хором ответили бравые служители закона, и «семерка» рванула с места.

В поисках магии

«Странные эти двое стражников», – думала русалка. – «Хватило лишь небольшого усилия, чтобы они слушались меня беспрекословно. Вероятно, мозг этих двух устроен так, что даже не очень сильное внушение, способно превратить их в марионеток.

Ну да бог с ними. Меня больше беспокоит мой спутник. Сердцебиение усилилось, пульс как бешеный, клетки начали отмирать быстрее, новых наоборот появляется меньше. Кажется, скоро нужно будет принимать экстренные меры. Мы уже двое суток в пути почти в непосредственном соприкосновении. Это для парня настоящая пытка. А вот и первая морщинка на лбу.

Интересно, почему эти двое не реагируют на мои феромоны? Двое суток в замкнутом пространстве вполне достаточно чтобы отравится. Одно из двух…»

Усмехнулась она про себя:

«…либо они не люди, либо оба подверглись кастрации. Так, коснемся легонько их памяти… боже как же замусорены людские мысли – черт ногу сломит! Ага… вот то, что нужно… та-ак… ни то, ни другое… они просто оба подверглись стерилизации, чтобы не иметь детей. Теперь понятно, почему они так спокойны и послушны. Самый сильный человеческий инстинкт – инстинкт размножения – подавлен полностью. Нет, потенция у них есть, и они по-прежнему получают удовольствие от секса, но на уровне подсознания они импотенты. Они знают, что бесплодны и, что по сути своей, им незачем распространять свое семя. В мозгу перестало вырабатываться вещество, отвечающее за… впрочем, научные термины здесь не помогут, проще говоря, мои русалочьи чары на них не действуют».

***

– Приехали, – раздался равнодушный голос усача. – Деревня Окунева… самая что ни на есть аномальная зона. Выходить будем?

– Ну, конечно, мой хороший, – русалка открыла дверь.

– Вас ждать?

– Да нет, пожалуй, езжайте домой… зайдите в кабак, где вы пили три дня, не просыхая, так что ничего не помните, начиная с того момента как вышли из Отдела внутренних дел… вы все поняли?

– Да, госпожа, все! – опять хором ответили милиционеры, и сев в машину ударили по газам.

– Ну, а мы попросимся на ночлег; я чувствую поблизости сгустки концентрированной магии… с утра отправимся в путь.

– Послушай, – слегка замялся Левчик, – а как мне тебя называть? Русалка вроде как общее определение… вида, а имя… имя у тебя есть?

– Ну, я же тебе представилась там на озере…

– Да, понимаешь, то, как ты себя назвала я не то, что запомнить, даже выговорить не смогу.

– Ну, тогда придумай мне имя сам, – усмехнулась русалка. – По большому счету мне все равно, как меня будет называть человек, но если тебе от этого легче можешь подобрать мне какое-нибудь имечко.

***

«Господи! Какая же в ней скрыта силища! Двумя тремя словами заставила ментов везти нас за тридевять земель. Да еще бегать по магазинам за покупками для наших нужд, тратя собственные деньги. А что будет, когда она напьется этой своей силы? Как же все-таки она прекрасна! И как я ее люблю! Все то время что мы ехали бок обок в машине, я наслаждался каждым случайным прикосновением, каждым произнесенным ее словом; я любовался совершенным профилем ее прекрасного лица, не сводя с него глаз всю дорогу. Я должен… должен сделать так, чтобы она стала моей! Она? А кто она? Русалка? На мой вопрос об имени она предложила придумать его самому. Что ж она достойна самого прекрасного имени на Земле. Но как назло кроме Клеопатры и Афродиты ничего в голову не лезет. Впрочем, зачем долго мудрствовать. Пусть так и остается русалка… Русалка… Алка!»

***

– Я буду называть тебя Алка, – сказал я бодро шагающей по деревенской улочке девушке. Она рассмеялась своим чудесным серебристым смехом.

– Что ж Алка так Алка… я не против. Вон смотри – отдельный хутор стоит. Пойдем туда, попытаем счастья с ночлегом.

На стук в массивные деревянные ворота забрехали собаки, послышался отборный мат, и открылась калитка. Нашему взору предстал здоровенный бородатый мужик, в старом зеленом камуфляже военного образца.

– Че надо? – не очень приветливо поинтересовался он, буравя нас угольно-черными глазами.

– Переночевать, – просто сказала русалка.

Мужик поскреб пятерней бороду, задумчиво оглядывая не совсем стандартно одетую девушку. Наконец он вымолвил:

– Деньги есть?

– Нет, – русалка мило улыбалась даже не стараясь применять свои гипнотические способности.

– Тогда на сеновале, – махнул рукой он в сторону добротного бревенчатого здания, служившего, по-видимому, конюшней с высоченной остроконечной двускатной крышей.

– Спасибо! – ответили мы и направились в указанном направлении.

– Да погодите вы, – остановил нас хозяин. – В дом войдите сперва… Марья щас что-нибудь поесть сварганит.

Есть, конечно, хотелось. Последний раз мы позавтракали утром, запихав наскоро в желудок по паре беляшей. Дом был большим, сложенным из толстых черных бревен. В прихожей тускло горела лампочка, но войдя в комнату, нас поразил резкий контраст: внутри помещения все было отделано под евроремонт.

Высокий белый потолок украшала огромная хрустальная люстра, тяжело нависшая над массивным резным столом красного дерева. Вокруг стола находилось десяток стульев с высокими, опять же резными, спинками и мягкой кожаной обивкой. Возле стены напротив горел камин в стиле рыцарских замков. Паркетный пол был вычищен до блеска. Больше в комнате ничего не было: ни мебели, ни полок… ничего кроме стола со стульями и камина.

– Располагайтесь, – сказал подобревший хозяин, заметив наше изумление.

Впрочем, изумлен был только я; русалка лишь делала вид, что удивлена.

– Здесь у нас гостиная и обеденный зал в одном флаконе.

Мы сели за стол.

– Марьюшка! – меж тем зычно крикнул хозяин этого деревянного замка.

Открылась неприметная дверь и из соседней комнаты вышла красивая статная женщина средних лет.

– Марьюшка, – уже тише повторил медведеподобный мужик, – гости у нас.

И в голосе его было столько ласки и нежности, что было ясно – он безумно любит свою жену. Молодая женщина доброжелательно улыбнулась: