Ликвидаторы времени. Охота на рейхсфюрера - Артем Рыбаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Так, может быть, лучше еще один грузовик прихватизируем? Мотоцикл немцы могут и не найти, а нам грузовик очень даже к месту будет… — предложил Саня.
— А не нахлобучит нас Фермер за самоуправство? Хотя… Мысль вообще-то верная. Нужен нам грузовик. Хабара-то до фига и больше, на машины уже и не влазит весь. Добро! Работаем грузовик.
Подхватив под руки одного из «носильщиков», мы поволокли его к грузовикам. Люк нахлобучил его каску и выглядел заправским Гансом. Проходя мимо мотоцикла, он даже что-то крикнул немцам, махнув рукой в сторону леса. Я мгновенно покрылся холодным потом, и свободная рука потянулась к пистолету. Однако немцы отреагировали сдержанно, лишь пулеметчик кивнул головой.
— Что ты ему сказал-то?
— Чтобы смотрел на те кусты внимательнее.
— Так и ты у нас немецкий знаешь? Что ж молчал-то?
— Только пару расхожих фраз. На реконструкции пришлось с одним знатоком пообщаться, когда клип снимали. Там и выучил.
— Ты хоть на будущее предупреждай, а то я уж собрался и их валить до кучи.
Подойдя к грузовику, Люк стукнул рукой по борту. Из кювета выскочил водитель с карабином в руках и бросился открывать задний борт. Поднявшись в кузов, он протянул руки, подхватывая нашу ношу. Подав тело немца в кузов, Люк запрыгнул туда же. К машине уже подбегало еще человек шесть, тащивших раненых. Обойдя машину, я залез в кабину и сел за руль. Взведенный автомат положил на колени.
Слышно было, как в кузове топочут водитель вместе с Люком, принимая раненых. Так, похоже, что все. Немцы побежали назад. Всех принесли? Сдается мне, что так. Я стукнул рукой в стенку кабины. В ответ донесся сдавленный писк и хрипение. Через несколько секунд Люк уже ввалился в кабину.
— Ну как?
— Поехали. Водила беспокоить не будет.
Вырулив на дорогу, я дал газу, и уже метров через триста наша машина скрылась за поворотом. Еще пара километров — и мы поняли, что погони не будет. Свернув с дороги в лес, я остановил машину. В темпе выгрузив раненых немцев и «отарив» их так, что как минимум полчаса «сладкого» сна на лоне природы им было обеспечено, мы рванули на трофейном грузовике домой.
* * *Москва, ул. Дзержинского.
20 июля 1941. 14.31
Высокий, с красивым, мужественным лицом, капитан госбезопасности постучал в дверь кабинета:
— Разрешите, товарищ старший майор?
— Входите, Борис Михайлович. Что у вас?
— Пришла шифровка от «Странников». — И он протянул пачку листов молодому генералу, вышедшему к нему на встречу из-за стола.
— Эк они… Настрочили…
— Да. Передача длилась больше четырех с половиной часов.
— Угум… — Генерал внимательно просматривал листы шифрограммы. — Так, вот эти данные проверить немедленно! — И он протянул лист капитану.
Тот прочитал заголовок и ответил:
— Уже дано задание авиации, но, товарищ старший майор, сами понимаете, этот район немцы прикрывают с воздуха весьма серьезно, наши могут и не прорваться.
— Агентура?
— Запросы будут переданы во время ближайших сеансов связи.
— Так, это что? «Рекомендации»… Так… Немедленно проверить и передать в войска Западного… да на все фронты!
— Сделаем!
— Что-нибудь по этим «Странникам» еще раскопали?
— Да, но…
— Что мнетесь, как гимназистка?
— Товарищ старший майор, помните сообщение агента о том, что в конце беседы фигуранты приветы передавали…
— Да, что-то такое помню. Кому передавали, выяснили?
— Так точно. Полковнику Старинову и…
— Ну?!
— И вам, Павел Анатольевич…
* * *«Начальнику штаба 3-й танковой группы полковнику фон Хюнерсдорфу.
Срочно. Секретно.
Согласно докладам штабов 7-й, 12-й и 20-й танковых дивизий, противник применяет новую тактику для борьбы с нашими танковыми подразделениями.
В последнее время участились случаи нападения на танковые подразделения, маневрирующие в нашем ближнем тылу. Небольшие (5—20 человек) подразделения противника обстреливают наши танки из ручного оружия, используя бронебойные и зажигательные пули. В силу того что из-за сложностей со снабжением большинство танков перевозит на броне топливо в канистрах, подобные атаки наносят нашим войскам большой урон. При повреждении канистр танк, как правило, загорается и после пожара требует капитального заводского ремонта.
За последние 2 дня танковые подразделения упомянутых дивизий потеряли от подобных атак 14 танков и 3 бронемашины. Из них 6 танков и 2 бронемашины восстановлению не подлежат.
27 июля 1941 года Начальник оперативного отдела 3-й танковой группы оберст-лейтенант Карл Вагнер» * * *«Генерал-оберсту Гудериану
Срочно. Секретно.
Докладываю, что в течение последних пяти дней войска противника активизировали борьбу с нашими подвижными соединениями, причем отмечены случаи нападения в оперативном тылу танковых дивизий при переброске войск и техники по рокадным дорогам. Командиры подразделений отмечают изменившуюся тактику противника. Небольшие группы просачиваются в наш тыл и обстреливают колонны на марше, применяя зажигательные пули, из-за чего отмечены случаи возгорания топлива, перевозимого на бронетехнике в канистрах. Как правило, при возгорании топлива загорается и сама боевая машина. Отмечается также то, что нападающие не принимают прямого боя и сразу после обстрела скрываются в лесах. В некоторых подразделениях для противодействия подобным нападениям вынуждены применять тактику сопровождения танковых колонн спешенной пехотой, что значительно снижает маневренные возможности подразделений.
Всего в результате подобной активности противника в 3, 4, 10 и 17-й танковых дивизиях потеряно 33 единицы бронетехники, из них 25 — безвозвратно.
2 августа 1941 года Начальник штаба 2-й танковой группы оберст-лейтенант фон Либенштайн»ГЛАВА 2
…Километров через пять мы свернули с шоссе на местную дорогу и через пару километров въехали в большой лесной массив. Дорога была пустой, поэтому, не мудрствуя, мы нашли подходящий съезд и углубились на пару сотен метров в чащу. По команде Фермера я заглушил двигатель и вылез из машины.
— Так, Несвидов — тенты натяните! Тотен и Юрин — на вас охранение! — начал командовать Саша. — Арт, Казачина, Зельц — ко мне!
— Ну что, Слава, иди подмогни сержанту, — бросил я через плечо Трошину.
— А может, я лучше…
— Что лучше, то командир придумает! — осадил я его. — А пока помоги Несвидову.
Когда я подошел, Фермер уже развернул на капоте «эмки» карту:
— Значит, так, мальчики-зайчики, вы сейчас пробежитесь по окрестностям и посмотрите, что вокруг и как? — сказал он, обращаясь к Ивану и Алексею. — Нам вообще-то вот в этот квадрат надо, — и он показал на карте точку, расположенную в том же массиве, но километрах в трех к югу, — но, как мне кажется, в Старом Селе немцы квартируют, а нам пока светиться не след. Так что основная задача для вас — проверить, сможем ли мы по лесу вот здесь проехать. Через сколько выйти сможете? — спросил он Казачину.
— Минут через десять будем готовы! — молодцевато ответил Ваня.
— Выполняйте!
Как только ребята ускакали к грузовику, Саша повернулся ко мне:
— Что скажешь, Бухгалтер в разведку гож?
— Ну, мужик он вроде надежный, но вот выправка его может нас подвести… Тут кто-нибудь с менее военным видом нужен.
— Ага, а с кем готов по хуторам пробежаться?
— Кудряшова могу взять, вид у него охломонистый — за вояку не примут. Правда, насчет «пробежаться» — это ты погорячился, командир. Если только «торопливо прохромать».
— Это Дед Никто?
— Ага.
— Сойдет.
— А что искать?
— Обстановку вокруг посмотри. Ну, и баньку… Вот, видишь, — и он показал карандашом на карте, — вдоль всего этого леса хутора раскиданы, так что есть где развернуться.
— А вдруг они немцами обжиты?
— Не думаю. Если внимательно на карту посмотришь — это единственный крупный лес в округе, а вокруг села сплошняком идут. Нечего здесь немцам делать. Мы с Аликом пару дней назад посидели над трофейной картой — точку для базы выбирали. Так вот, мы сейчас километрах в десяти-двадцати к востоку от внешнего кольца тех фрицев, что окруженцев в Налибокской пуще держали. Да и то по большей части одни тыловики остались, а основная масса боевых частей уже давно к Смоленску укатила. Место, конечно, не самое спокойное, но и наглости такой они могут не ожидать. Кстати, похоже, что те, кого вы у самолета встретили, как раз из пущи этой прорвались. На бане можешь не заморачиваться, но обстановку я знать должен. Так что — ноги в руки, и вперед.
